Пальцы Корлисс начали теребить мою мочку уха, которая была к ней поближе.

– Сегодня утром, Свен, я хотела принадлежать тебе. Влюбилась в тебя с первого взгляда. Да, да, в такого грязного и грубого. И у меня нет половинчатых решений – каждый для меня или друг, или враг. Когда ты до меня дотронулся, все во мне словно перевернулось. И мне было бы проще это сделать, если бы я была такой, как ты думал обо мне... Просто отдаться и все.

– Почему же ты этого не сделала?

– Если бы я это сделала, то мы не сидели бы сейчас здесь вместе.

– Почему?

– Я бы тогда никогда больше не захотела тебя видеть, потому что нарушила бы свои принципы и выставила себя в дешевом свете. Да, да, я нуждаюсь в любви и уважении. – Она озабоченно спросила: – Ты не женат, Свен?

Я снова ухмыльнулся.

– Для этого я и собирался ехать в Хиббинг.

– Чтобы жениться?

– Так я первоначально планировал.

– У тебя там есть подружка?

– Нет.

– А семья?

– Только сестра.

– В Хиббинге?

– Нет. Я понятия не имею, где она сейчас находится. Мы уже несколько лет не поддерживали связи. А ты?

Корлисс, видимо, смутилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Твои семейные дела.

Откровенно говоря, ее семейные дела меня нисколько не интересовали. Мои ладони были мокрыми от пота, и я вытер их о свои брюки.

Корлисс сделала затяжку, огонек сигареты засветился в темноте.

– История моей жизни очень прозаична, в том числе и финансовая сторона. Родилась я тоже в маленьком городке. В семнадцать лет вышла замуж за сына богатого человека. Он был капитаном подводной лодки. – Ее глаза блестели в темноте. – Джек был отличным супругом, Свен. Тебе бы он тоже понравился.

Я все еще не отваживался дотрагиваться до нее. А ароматы, исходившие от нее, одурманивали. Какое – черт возьми! – мне дело до того парня, за которого она вышла замуж. Он уже умер. Должен быть мертв, коли она вдова.

По ее щекам покатились слезы.

– Пропал на море. – Она уставилась на запотевшее ветровое стекло. – Где-то там, далеко...

Я протянул ей свой чистый носовой платок и взял у нее из рук сигарету, прежде чем она успела обжечь себе руку.

– Вытри свой носик! Быстро!

Какое-то время мы сидели молча, потом она сказала:

– Только не обижайся на меня, Свен. Я люблю моряков. И ты это знаешь...

– Ясно. Ты и вышла замуж за моряка.

Она глубоко вздохнула.

– Но он умер, а ты живешь... – Внезапно она рассмеялась, смех был гортанный и глубокий. – И я этому рада. Я давно ждала тебя, Швед.

И внезапно она поцеловала меня. Сама, по собственной инициативе. Первый раз. Поцеловала подчеркнуто медленно и страстно. Я почувствовал, словно моих губ коснулись мокрые от росы цветы.

Казалось, что море теперь бушевало и внутри машины. Я схватил ее за обнаженные плечи и прижал ее к спинке сиденья.

– Не надо этого делать, если ты просто шутишь, – предостерег я ее.

– Я не шучу, Швед.

Я обнял ее.

– Ты должна быть уверена в своих чувствах. Корлисс перехватила мою руку. Она тяжело дышала.

– Я уверена... Была уверена с того момента, как увидела тебя первый раз вчера ночью в баре Джерри. В твоей матросской шапочке набекрень и выбившейся прядью волос на лице.

– Грубого, пьяного и грязного?

Она словно выдохнула мне обратно в лицо мои слова:

– Грубого, пьяного и грязного.

– Просто матроса с грузового судна?

– Настоящего мужчину. Моего мужчину.

На моих висках и верхней губе блестели капельки пота, и я чувствовал, как они скатываются мне на грудь.

– У тебя гораздо больше денег, чем у меня.

– Не понимаю, какое отношение могут иметь деньги, – ответила она.

– А если я, несмотря ни на что, решу купить ферму?

– Тогда я продам мотель и поеду вместе с тобой.

– В Миннесоту?

– Хоть куда, если ты захочешь.

– Серьезно?

– Я еще никогда не говорила так серьезно.

Я поцеловал ее в кончик носа, потом в глаза, в губы. Корлисс откинула голову и начала теребить мои волосы. А потом с силой оттолкнула меня.

– Нет, только не здесь. Только не в машине, Швед.

Это прозвучало так, словно я был виноват в чем-то.

– Я же тебе сказал, что ты должна увериться в своих чувствах!

– А я уверилась! – закричала она в ответ. – Уверилась! Но только я не могу любить тебя таким дешевым способом. Только не здесь, Швед! Прошу тебя!

– А где же?

– Все равно где. Почему бы нам не вернуться в мотель?

Я распахнул дверцу машины и выскочил наружу. Прохладный ветер приятно ударил в лицо. Я подошел к самому краю скалы и посмотрел вниз на пенящиеся буруны, которые ударялись о скалы где-то внизу, в нескольких десятках ярдов подо мной. Через какое-то время я вернулся к машине и снова сел за руль. Мне все еще трудно было говорить спокойно.

– Хорошо, согласен, – сказал я.

Я протянул руку к ключу зажигания. Рука Корлисс столкнулась с моей.

– Дай мне еще сигарету, – сказала она.

Я зажег сигарету и протянул ей. Потом сделал еще глоток из бутылки. Ром показался мне мягким, как масло.

Она прошептала дрожащим голосом:

– И не сердись на меня, Швед. Прошу тебя. Ведь я хочу, чтобы у нас все было хорошо. Так хорошо, как только это может быть.

– Даже со свечами, – сказал я.

Она снова рассмеялась своим грудным смехом.

– Да, на этот раз или все, или ничего. Ты не хочешь на мне жениться, Швед?

– Роджер, – сказал я.

– Не понимаю.

– Это значит – договорились. В какой церкви ты хочешь венчаться?

– С меня хватит и судьи.

– Роскошно! – сказал я. – Просто роскошно! Брачную лицензию мы можем получить завтра. А до этого?

Корлисс снова потянулась ко мне, и ее губы затеребили мою нижнюю губу.

– Ты не разочаруешься во мне, – сказала она многообещающим тоном. – Я буду твоей, как только вернемся в мотель.

Где-то в течение дня в машину влетела муха. Привлеченная теплом, она сперва поползла по стеклу с моей стороны, а потом перебралась на щиток приборов. Теперь же она уже зажужжала об ветровое стекло со стороны Корлисс.

Я взял из руки Корлисс сигарету и затянулся.

– Но все это не только разговоры?

Она убрала со лба мокрую прядь волос.

– О каких разговорах тут вообще может быть речь?

– Ну, то, что ты хочешь выйти за меня замуж? Ты действительно хочешь выйти замуж за человека, которого ты только... – Я посмотрел на часы, было пять минут первого. – Ну, которого ты не очень давно знаешь?

Она провела кончиком языка по верхней губе.

– Почему ты задаешь такой вопрос? У тебя что, есть что скрывать?

– Нет.

– Я узнала бы тебя лучше, если бы мы были полгода помолвлены?

– Сомневаюсь. Но ведь тут еще дело в "Пурпурном попугае".

– А он здесь при чем?

– Этот мотель стоит больших денег.

– Верно, – согласилась она со мной. – Почти двести тысяч. Но я все-таки не понимаю, какое могут иметь значение деньги?

– Я не хочу играть роль супруга миссис Корлисс, – сказал я.

Она провела рукой по моему рукаву.

– Такого я от тебя никогда и не потребую, Швед.

Я поделился с ней моими планами:

– Сначала я хотел поехать в Хиббинг и купить там ферму. Но самым главным было для меня осесть на каком-нибудь постоянном месте. Возможно, даже и обзавестись семьей. И я не понимаю, почему я не могу этого сделать с таким же успехом и в Калифорнии!

– Я тоже этого не понимаю.

Муха продолжала жужжать. Корлисс протянула руку и раздавила ее на стекле, неторопливо и словно нехотя.

– Во всяком случае, морская служба для тебя кончилась, Швед, – продолжила она и вытерла руку о кожаную обивку сиденья. Голос ее стал гортанным и хриплым: – Ну, чего же ты ждешь? Мне казалось, что тебе не терпится соблазнить меня?

– Конечно!

– Чего же мы все еще стоим на месте?

Я быстро и круто развернул машину и поехал по дороге, ведущей вдоль побережья на юг. Сперва со скоростью пятьдесят миль в час, потом восемьдесят и все девяносто. Покрышки визжали на поворотах. Мы оба были счастливы и смеялись как сумасшедшие.