- Надо попробовать, - хмыкнул мужчина и негромко кашлянул. Глазок по-прежнему был темным. Маркус кашлянул чуть громче, заставив датчик робко блеснуть. А потом сделал то, чего от него никто не ожидал, выпустив в воздух громкую отрыжку. Покраснев, Маркус вжался в стену, когда на камере зажегся еще и зеленый свет. Правда, он почти сразу же потух. – Прости. Вот и предел.

- Лучше спереди, чем сзади, - философски подметила Анна, подползая к скрытому от посторонних глаз щитку. Маркус, расположившись рядом, не сводил глаз с камеры и, дождавшись, когда красный огонек потухнет, бросился к стеклянному ящику со знаменитым камнем. Но судьба, как обычно, внесла свои коррективы в совершающееся преступление.

- Блядь! Жопа! Пиздоглазое обмудье!

- Патрик, блядь, - жалобно протянул Маркус, доставая из рюкзака тонкую отмычку. Теперь не было смысла, чтобы скрываться. Нужно было действовать.

Через долгих десять секунд замок подался и стеклянная панель выдвинулась чуть вперед. Маркус уже не церемонился и, схватив стеклянную дверцу, резко рванул ее на себя. В выставочном зале тут же зажегся свет, а в воздухе противно завыла сирена. Ругнувшись в который раз, Маркус схватил драгоценность и сунул ее в рюкзак, где для «Жадеитовой капусты» был приготовлен отдельный карман.

- Эн, съебываем! Живо! – скомандовал он, закидывая рюкзак за спину.

- С удовольствием, - дрожащим голосом ответила девушка, следуя за ним. Но приключения только начинались.

- Где Патрик? – удивленно спросил Маркус, увидев валяющийся на полу рюкзак и моргающий фонарик. На улице меж тем завыли сирены полиции. Пока они были далеко, но мужчина не сомневался, что им понадобится мало времени, чтобы доехать до Запретного Города. – Хуй с ним. Уходим, Анна.

- Я за тобой, - откликнулась девушка, подхватывая с пола вещи ирландца и вылетая следом за Маркусом на улицу.

А там их уже ждала отборная рота крепких китайцев, держащих в руках оружие. Рядом с ними стояли и знакомые Маркусу и Анне полицейские Интерпола. Впереди всех, расставив ноги на ширину плеч, стоял неприятный тощий мужчина с жиденькими волосами и неприятным лицом. Он держал в руках стандартную полицейскую Беретту, приставленную к голове Патрика, который, похоже, был без сознания.

- Бросьте оружие на землю, осторожно положите рюкзаки на пол и станьте на колени, - приказал тощий, нацелив оружие на Маркуса. Но мужчина быстро сориентировался, ловким движением сорвав со спины рюкзак, он выставил его вперед, как маленький щит.

- Здесь находится не только «Жадеитовая капуста», но и диадема Цы Си и Золотая Чаша. Один выстрел может повредить бесценные сокровища. Подумайте об этом, - произнес Маркус, оттесняя Анну назад, к входу в сокровищницу.

- Не глупи, - предупредил его полицейский. – Вам не уйти. Сложите оружие, верните украденное и останетесь живы. У нас есть право открыть огонь на поражение.

- И разнести дорогие экспонаты. Потом вас поразят. В задницу, без вазелина, - съязвил Маркус, продолжая пятиться назад.

- Все выходы перекрыты, господин Ариньяк, - улыбнулся тощий, наслаждаясь полученным эффектом. – Ваши друзья уже в камере и дают признательные показания.

- Черт, - прошипела Анна. – Что будем делать?

- По моей команде беги обратно в сокровищницу.

- Но…

- Без вопросов, - жестко ответил Маркус. – Пошла!

- Огонь! – рявкнул полицейский, увидев, как Анна буквально влетает в дверь и тащит за собой Маркуса. – Стрелять по ногам! Не заденьте рюкзак!

- Маркус…

- Беги! Налево.

- Да…

- Теперь прямо.

- Тупик.

- Нет. Справа дверь. Она открыта. Давай, давай.

- Черт! Они целятся в голову.

- Не думай о голове, думай о свободе. Ныряй в дыру. Ныряй, черт возьми!

- Маркус!

- Блядь!

Удар в висок всегда коварен. Ты еще не понимаешь как, но сознание постепенно уходит. Плывет пол, образы, звуки. Размазывается реальность, становится похожей на сумасшедший сюрреализм. Ты не чувствуешь боли, ноги становятся ватными, в голове что-то пульсирует. А потом приходит темнота. Как сон, только без звуков, образов и мыслей. Одна темнота, в которой что-то ритмично пищит. И ты понимаешь, что это твое сердце.

В голове постепенно прояснялось. Появлялись ушедшие когда-то звуки и ощущения. А еще чертовски болела нога. Маркус застонал, почувствовав прикосновение ласковых пальцев к своему лбу. Очень знакомое прикосновение. А потом услышал голос. Для кого-то это был грубый, циничный голос, отдающий мрачными нотками и злостью. Но для Маркуса он был музыкой. Любимой музыкой.

Приоткрыв глаза, мужчина поморщился от яркого света, бившего прямо в лицо, а потом увидел взволнованные глаза Лары, которая ласково поглаживала его по волосам. Увидев, что Маркус пришел в себя, она облегченно выдохнула и, шутя, стукнула супруга по лбу пальцем. Рядом с ней он увидел остальных друзей. Олега, который сидел на грубой деревянной шконке, подвешенной к стене ржавыми цепями. Мина, который отрешенно уставился на окно, забранное мелкой сеткой. Анну, которая покусывала губу и курила длинную сигарету, выпуская дым в сторону лампочки. И Патрика, который сидел, прислонившись к стене, и распевал матерные ирландские песни, иногда вставляя в них бессодержательную ругань, благодаря чему песни получали особый кельтский колорит.

- Лара…

- Лежи, чипиздик, - грустно ответила девушка, еле улыбнувшись.

- Нога…

- Ага. Тебе ногу задели. Не смертельно. Пуля прошла по касательной, вырвав у тебя небольшой кусок мяса из ноги. Эти уебки сделали грубую перевязку и швырнули тебя сюда.

- Сирил? – Маркус с трудом приподнял голову, пытаясь отыскать брата в камере.

- Я не знаю. Он был с нами, а потом исчез, когда отовсюду полезли легавые, - пожала плечами Лара. – С вами-то что случилось?

- Нас ждали, как и вас. Кто-то слил полиции наши планы, - хрипло ответил Маркус. – Можно мне сигаретку?

- По башке тебе можно, - грубо перебила его девушка. – Как знала, что нельзя разделяться. Но нет, чипиздик решил поиграть в героя боевиков.

- Не зови меня чипиздиком. Я, между прочим, ранен.

- Пф. Царапина. Мне однажды пуля в кость попала. Вот это была боль.

- Все равно. Не зови меня чипиздиком, - надулся Маркус. – Мне только издевательств собственной жены не хватает. Где мы?

- Понятия не имею. Нас сюда закинули первыми, - хмыкнула Лара. – Олегу чуть почки не отбили, пока везли в машине.

- Все нормально, - откликнулся русский. – Рад тебя видеть, Маркус.

- Взаимно, друг мой, - слабо ответил мужчина. – Хотелось бы в других декорациях, но и эти сгодятся. Мин, ты как?

- Расстрела боюсь, Маркус. Остальное херня, - вздохнув, ответил китаец.

- Будем надеяться на лучшее, - кряхтя, ответил мужчина, поднимаясь с пола. – Странно. Тут тепло. Даже на полу.

- Поэтому тебя не стали на лежанку бросать. Ты стонал постоянно и матом всех крыл. Хуже Патрика, - улыбнулась Лара. – А вообще, я рада тебя видеть.

- Взаимно, милая. Понять бы еще, куда нас засунули.

- Кажется, скоро узнаем, - вздрогнул Мин, когда в тяжелой двери заворочались скрытые механизмы, которые не смазывались годами. Скрипнув, дверь открылась, пропуская внутрь семь здоровенных мужчин в одинаковых оранжевых робах. Они неприятно усмехнулись и направились в сторону Маркуса, который удивленно на них смотрел.

- Не дергайтесь, голубки, - прошипел один из них, доставая из-за пояса острую заточку. Мин, который стоял к нему ближе всех, рискнул махнуть ногой и, ойкнув, осел на пол, держась за порезанную конечность. – Сказал же.

- А если откажемся? – воинственно спросил Олег, поднимаясь со шконки. – Вам даже ножи не помогут.

- Проверим, пидор? – усмехнулся второй, держа в руках обрезок стальной трубы. Маркус, не выдержав, ехидно рассмеялся, вызвав замешательство бандита. – Хули ты ржешь, пидор?