Кажется, мое тело решило жить по своему разумению. Оно, как робот, совершает движения, которых от него ждут, затем останавливается и ждет нового приказа. Я аккуратно складываю свою одежду, а когда добираюсь до пиджака, замечаю платок Эбберлайн Эррол. Вынимаю его из нагрудного кармана.

Я возвращаюсь в гостиную. Лысый смотрит телевизор, там идет какая-то викторина. Он выключает телевизор при моем появлении с охапкой одежды. Надевает черную шляпу.

— Вот этот платок, — кивком указываю на носовой платок, венчающий охапку. — Он с монограммой. Можно, я его оставлю?

Лысый взмахом руки велит помощнику взять у меня одежду. Сам же берет носовой платок и сверяется с перечнем в папке. Острым карандашом стучит по одной из строчек:

— Да, тут есть носовой платок, но… насчет буквы на нем — ничего. — Он встряхивает платок, подносит к глазам и рассматривает вышитое синее «О». Я уже начинаю опасаться, что он сейчас вытянет нитку и отдаст мне. — Ладно, оставьте, — раздраженно говорит он. Я беру платок. — Но вам придется выплатить его стоимость из нового пособия.

— Благодарю вас. — В такой ситуации быть вежливым до смешного просто.

— Ну вот, собственно, и все, — серьезным тоном произносит он и прячет карандаш. Мне этот жест напоминает о добром докторе. Лысый указывает на дверь:

— После вас.

Я сую носовой платок в карман ярко-зеленой спецовки и покидаю квартиру вслед за лысым. Из грузчиков остался только один, с какой-то бумагой, скатанной в трубку, и пустой картинной рамкой. Он ждет, когда начальник запрет и опечатает дверь, потом что-то шепчет ему на ухо. Бригадир берет и разворачивает бумагу, и я вспоминаю, что это рисунок Эбберлайн Эррол.

— Ваше?

Я киваю:

— Да, подарок от…

— Держите. — Он сует рисунок мне и отворачивается. Вместе с подчиненным уходит по коридору.

Я направляюсь к лифту, держа эскиз обеими руками. Успеваю сделать несколько шагов, как вдруг раздается крик. Ко мне бежит лысый бригадир, машет рукой. Я разворачиваюсь и иду навстречу. Он трясет папкой.

— Не спешите, приятель. Тут еще вопросик имеется. Насчет широкополой шляпы.

— Клиника доктора Джойса. Прекрасный денек, не правда ли?

— Это мистер Орр. Я хочу поговорить с доктором Джойсом. Дело очень срочное.

— Мистер Орр! Просто замечательно, что вы позвонили. Как поживаете? Не правда ли, денек выдался на славу?

— Я… Сказать по правде, я сейчас поживаю хуже некуда — меня только что из дома вышвырнули. И все-таки нельзя ли поговорить с доктором Джой…

— Но ведь это ужасно! Это просто ужасно!

— Согласен. Потому-то мне и нужен доктор Джойс.

— О, мистер Орр, вам сейчас не доктор нужен, а полиция. Вас же, я так понимаю, не сбросили с балкона, тогда бы вы физически не могли…

— Погодите! Очень благодарен за сочувствие, но я звоню из будки, денег у меня нет, и…

— Что? Так вас еще и ограбили? Мистер Орр?

— Нет. Послушайте! Можно поговорить с доктором Джойсом?

— Боюсь, что нет, мистер Орр. Доктор на конференции. Он сейчас… гм… дайте-ка взглянуть. А! Кажется, вот: Комитет по процедурам оформления сделок (контрактов), подкомитет по выбору новых членов.

— Но не могли бы вы…

— Нет! Нет, простите ради бога! Я вас обманул! Это было вчера, а сейчас… То-то я говорю, а сам думаю: что-то не то… Вот: планирование строительства зданий и комбинирование вертикальных…

— Черт возьми! Да какое мне дело до всех этих чертовых комитетов?! Когда я смогу с ним поговорить?

— Зачем же так, мистер Орр? Комитеты и о вашем благе пекутся, между прочим.

— Когда я смогу с ним поговорить?

— Извините, мистер Орр, но я этого не знаю. Может, попросить, чтобы он с вами связался?

— Когда? Не могу же я весь день болтаться вокруг телефонной будки!

— А что если он позвонит вам домой?

— Я же только что сказал: из дома меня выгнали.

— И что же, вы не можете вернуться? Мистер Орр, я уверен, что если вы обратитесь в полицию…

— Дверь опечатана! И это с ведома властей, и доктор Джойс сам подписался. Вот я и хочу с ним…

— А-а! Мистер Орр! Так вас же перевели! Теперь понятно! Я-то думал…

— Что это за шум?

— Это? А, это гудки, мистер Орр. Надо положить в желоб монетки.

— Нет у меня больше монеток.

— А жаль. Ну что ж, мистер Орр, приятно было с вами пообщаться. До свидания. Удачного вам…

— Алло? Алло?

У-7 расположен семью ярусами ниже железнодорожного. Это достаточно малое расстояние, чтобы можно было отличить поезд ближнего следования от транзитного или продовольственного по одной лишь вибрации, не говоря уж о громыхании, реве и визге. Уровень широк, тускло освещен, тесен, акустика просто замечательная. Непосредственно внизу постоянно что-то монтируют и режут листовой металл, выше — еще шесть этажей жилых помещений. В душном воздухе господствуют запахи пота и стоялого дыма. Комната 306 принадлежит мне целиком, в ней одна-единственная узкая койка, ветхий пластмассовый стул, расшатанный стол и узкий платяной шкаф. Мебели немного, но все равно тесно. По пути сюда я учуял общественный туалет в конце коридора. За окном световой люк, но это одно название.

Я затворяю дверь и иду в клинику доктора Джойса как ходячий автомат: слепой, глухой, без единой мысли в голове. Когда прихожу, оказывается, я опоздал, дверь уже на запоре, доктор и даже секретарь ушли домой. На меня подозрительно смотрит охранник и предлагает вернуться на мой уровень.

В животе бурчит. Я сижу на своей коечке и смотрю в пол, подперев голову руками. Слышу, как в цеху ниже ярусом визжит разрезаемый металл. У меня ноет грудь.

В дверь стучат.

— Войдите.

Входит неряшливо одетый человечек, его взгляд обегает комнату и задерживается на скатанном в трубку рисунке на шкафу. Затем взгляд останавливается на мне, хотя с моим не встречается.

— Извини, приятель. Новенький? — Он остается у открытой двери, как будто готов в случае чего шмыгнуть назад. Прячет ладони в глубоких карманах длинного блестящего темно-синего плаща.

— Да, новенький. — Встаю. — Меня зовут Джон Орр. — Протягиваю руку. Он хватает ее, но тут же отпускает и снова прячет свою. — А вас как зовут? — едва успеваю спросить.

— Линч, — обращается он к моей груди. — Зови меня Линчи.

— И чем я могу быть вам полезен, Линчи? Он пожимает плечами:

— Да ничем. Мы ж соседи. Я и подумал: может, тебе надо чего.

— Как любезно с вашей стороны! Я был бы очень благодарен за небольшую консультацию насчет обещанного мне пособия.

Теперь мистер Линч смотрит мне в лицо, его давно не мытая физиономия хоть и тускло, но сияет.

— А… ну с этим-то я помогу, никаких проблем.

Я улыбаюсь. За все то время, пока я вращался в рафинированном обществе на верхних ярусах моста, никто из соседей даже доброго утра мне не пожелал, не говоря уж о том, чтобы помощь предложить.

Мистер Линч ведет меня в столовую, там покупает мне пирожок с рыбой и пюре из морских водорослей. И то и другое на вид ужасно, но я проголодался. Мы пьем чай из кружек. Мистер Линч уборщик вагонов и живет в комнате 308. Он безмерно удивился, когда я показал пластмассовый браслет и сообщил, что нахожусь на излечении. Он объяснил, куда идти и к кому обращаться завтра утром насчет пособия. Он очень любезен. Даже предлагает мне деньжат взаймы, однако я и так уже обязан ему, поэтому благодарю, но отказываюсь.

В столовой много шума, пара и люда, но нет окон. Повсюду грохот и лязг, а запахи крайне негативно влияют на мой процесс пищеварения.

— Значит, так просто взяли и выперли?

— Да. И мой врач им разрешил. Я не согласился лечиться по новой методике, наверное, потому-то меня и выгнали. Может, я и не прав.

— Во урод! — Мистер Линч качает головой, во взоре появляется злость. — Гады они, врачи эти.

— Да, его поступок кажется непорядочным, смахивает на подленькую месть, но все же, боюсь, я вправе винить только себя.