Я бросаю его за окно, в туман. Браслет исчезает мгновенно.

Закрываю окно, возвращаюсь в купе. Надо отдохнуть, а там посмотрим, далеко ли я уеду.

…Так что, включен микрофон?

А, вот вы где? Что ж, хорошо… Беспокоиться не о чем, никакой тут не бардак, ей-богу. Наоборот, полный порядок. Все под контролем, на мази и работает как часики. Лучше просто не бывает. «Мы знали все время, что хрень включена». Это цитата из бессмертного… Что-что? Виноват, виноват, цитата из смертного Джими Хендрикса. Ну, так на чем я остановился? Ах да.

Так вот, состояние пациента стабильное: он мертв. Стабильнее, блин, не бывает, правильно я говорю? Конечно, конечно, гниение и все такое.

Я просто шучу, такой уж у меня юмор. Господи боже, некоторые люди совершенно шуток не понимают. Эй, вы там, на галерке! Угомонитесь.

Ну что ж, ребята, двинули дальше (оказывается). Откуда и куда? Вопрос не в бровь, а в глаз.

Рад, что вы его задали. А знает ли кто-нибудь ответ? Нет?

Черт. Ну да ладно.

Куда меня тащат? И главное, за что? Да кто меня спрашивал? Вы, уроды! Кому-нибудь пришло в голову поинтересоваться: «Ты, как там тебя… не возражаешь, если мы тебя переведем?» А? Фигушки! А может, там, откуда я взялся, мне совсем не плохо жилось. Кто-нибудь из вас об этом подумал?

Ну так вот, можно полосовать меня вдоль и поперек, можно отрезать кишки и вшивать новые, можно латать меня и накачивать всем, чем угодно, можно на меня давить и можно меня щипать, а вот чего нельзя, так это меня поймать, так это меня найти, так это до меня добраться. А я — вот он: на недосягаемой высоте, неуязвим, непобедим, командую парадом.

Но злая королева-то какова! Как она могла дойти до такой подлости, до такой низости, до такой пакости, мерзости и гнусности, до недоразумения столь вопиющего? Как она могла опуститься столь низко? (Эка фигня, берешь и сгинаешься, вот так…) Подговорила чертовых варваров восстать против меня! Ха! Неужели ничего поумнее не способна была придумать?

Наверное, не способна. Никогда не отличалась сильным воображением, бедняжка. Может, разве что в койке или еще где-нибудь. Нет, это не правда. Просто во мне живет обида; начистоту так начистоту (обычно с легким, слабым, еле заметным оттенком алого, как мне довелось выяснить… впрочем, не стоит об этом).

И все-таки какое это хамство — поднимать против меня мятеж! Ведь совершенно же без толку, и тем не менее… А сейчас-то что не так? Черт возьми, нельзя уже человеку немного самому с собой поговорить? Обязательно надо его… Опять! Блядь! Да что тут происходит, вашу мать?! Уроды безрукие, за кого вы меня тут держите, а? Это часть…

Ну хватит же, наконец! Ухаб на ухабе! Больно же! Это часть терапии, что ли? Если уж очень захочется, я как встану да как настучу кое-кому по Кумполу — на всю жизнь запомните! Хрясь!!! И хрен зашьешь, Джимми.

Ну, слава Богу, прекратилось наконец. Только небольшая боковая качка, но это пустяки. Как на лодке или еще на чем-то вроде. Трудно сказать.

Нет, это не лодка. Качает помягче. Это что-то на подвеске, с амортизаторами. Скрипит? Слышатся ли мне голоса? (Все время, док. Это они меня подучили. Так что моей вины тут нет. Идеальное алиби, непробиваемая защита.)

Изнасиловал? Какая наглость! В суд подам! (И хрен пришьешь, Джемима. Да я сам тебя пришью. Нет, простите, это не смешно, но в натуре! Что вы себе, распронахер, позволяете, а?)

Для меня это никогда ничего не значило. Наверное, и для нее. Она, знаете ли, несмотря на всю свою ученость, была женщиной прямой, если не сказать буквальной. Да-да. И не только буквальной, но еще и знаковой. Как-то раз я ей об этом сказал, и она смеялась. И мы в этом разобрались. Сейчас покажу.

За каждым коленом есть буква Н. Перекрестие межъягодичной щели со складкой под ягодицами — чем не +? Ее ноздри — это , (надеюсь, я вас еще не совсем запутал), талия — )(, а самое интересное место смахивает на V (вид спереди) и ! (вид снизу). Тут она, понятное дело, все это переварила и добавила, что еще у нее есть : и регулярные . (но это, впрочем, не знаки, а каламбуры; я уже говорил, что она буквальная женщина). Не суть; но, завидев !, я сделал I (а она — О).

Ну да ладно, хватит об этом. Поехали дальше. Вр-р-р, вр-р-р… Снова — часть машины; загрузились, удолбались и полетели (Ми-и-мя-а-у, ми-и-мя-а-у?.. Джимми, никогда не торгуй мороженым на такой скорости. Мне бутерброд с джемом, пожалуйста. И чтоб малины побольше). Вот смеху-то будет, если навернемся! Надеюсь, не через мост (ой, Харон, ты уж извини, но на дорогах сейчас такие пробки…). Не знаю, может, я уже покойник, а может, это просто они так думают. Трудно сказать (ничего трудного), я тут, типа, потерял ориентацию. Все маленько травматично (травм… травма? Опять — буквы и ни во что не складываются. Ре… волю… поллю… ция… Ля-ля-ля, бля-бля-бля…

(что он городит?

«бля-бля-бля»

да? похоже, на поправку идет).

Вы б на меня, типа, раньше позырили. Впечатляющий был чувак. Ну так мне казалось. Пламенный реполлюционер. Стойкий как i (да ладно вам если можно иметь римский нос почему нельзя иметь римский хрен и не надо меня доставать учтите я нездоров). Вот так-то.

Как она пищит, зараза! Мог бы и догадаться. Рассказ о моей долбаной жизни. Нет на свете ни хера справедливости (вообще-то есть, да как обрушится градом с земного нимбосвода; хаотично, с эпизодическими то наводнениями, то засухами на десятилетия кряду).

Ну так где я на этот раз остановился? Ага, мы в машине, прекрасно в нее вмонтированы и шпарим по трассе. Будем надеяться, шпарим не через сами знаете что. Это мне напоминает одну историю… Совершенно заурядную историю, без каких-нибудь там наворотов, без стрельбы и сумасшедших погонь (извините, коли разочаровал). Если вас интересует мое честное мнение, то и не история это, скорее уж биография с географией… И тем не менее…

Она получила

да погоди, сынок, дай вступленье-то закончу; угомонись, а? Господи Исусе, уж и договорить не дадут…

Она получила

и ты козел щас получишь если не заткнешь Джимми свое

Она получила степень

с микрофоном проблемы? да? Не слыхать меня ни хрена, что ли?

Она

ну получила она степень, получила. Валяй, вперед и с песней; не стоит благодарности. Блин, нельзя же быть таким впечат…

Она получила вожделенную степень и буквы после своей фамилии, а он немножко постебался над ее новой профессией и отыскал в ее облике новые символы. Из комнаты на Сайеннес-роуд он переселился в квартирку в Кэнонмиллзе. Андреа подолгу жила у него, но оставила за собой квартиру на Камли-бэнк. Там поселилась Шона, кузина из Инвернесса, пока училась на преподавательницу физкультуры в Крамоне, городе, откуда вышел род Андреа.

На каникулах ему приходилось по-прежнему работать, а она отдыхала за границей с семьей и друзьями, чем будила в нем и ревность, и зависть. Но потом они снова встречались, и все шло как раньше. И однажды (он так и не сумел вспомнить, когда именно) ему начало казаться, что их отношения способны перерасти в нечто посерьезнее череды коротких встреч. Родилась даже мыслишка, не предложить ли Андреа оформить брак. Но какая-то гордость не позволила ему пойти на такую уступку государству, уже не говоря о Церкви. Да и кому вообще нужен этот официоз? Главное то, что у них в сердцах или, скорее, в мозгах, а не в какой-нибудь книге актов гражданского состояния. Да к тому же Андреа, вероятнее всего, ответила бы отказом. Он понимал, что не стоит питать иллюзий.

По его мнению, они были уже экс-хиппи. Хотя являлись ли они когда-нибудь настоящими хиппи, это еще вопрос. Поколение цветов… что ж, люди выбирают афоризмы на свой вкус — завяло, пошло в семена, отцвело… Он как-то высказался, что проблема в усталости лепестков.

Она усердно училась, ради хороших выпускных отметок, а он получил диплом лишь спустя год после того, как она закончила аспирантуру. На праздниках она гостила у знакомых в других краях Шотландии, в Англии и Париже, а каникулы проводила в Штатах, странах Европы и Советском Союзе. Она восстановила связи с давними эдинбургскими приятелями. Она стряпала ему, когда он учился, навещала мать, иногда играла в гольф со своим отцом — вполне здравомыслящим и легким в общении человеком, как выяснилось, — и читала романы на французском.