— Они и внешне похожи, просто Райли - это копия мать, а мама и бабушка очень похожи, но бабушка не такая солнечная, — Вольф улыбнулся, он всегда посмеивался над моим «окрасом». В мире, где почти нет солнца, вот такая «солнечная» есть, я.

— Что-то мне подсказывает, что это и не получилось бы, судя по тому, что я понял, — вставил свое слово Самюэль, — для разрыва связи тебе и правда надо было бы перейти в мир Райли, а без маяка ты не можешь.

— А чем этот контакт не маяк? — владыка смотрел с интересом.

— Райли, твоя бабушка насколько сильная одаренная? — в отце Вольфа опять заговорил ученый.

— Ее сил хватало на ощущения грядущего, но она ничего не знала, просто ощущала что-то хорошее или что-то плохое…

— Кстати, наш поход на те бои был из категории плохого, — перебил меня Вольф, глядя с иронией на владыку, но он сделал вид, что не понял намек.

— А еще она могла заговорить отвар и все, ее силы никогда не хватало на ритуал призыва, — все-таки продолжила свой прерванный ответ.

— А значит, пока бы ты шел по маяку, она бы выгорела еще на трети дороги, так что не дошел бы ты по ее призыву и ее бы погубил, — подвел черту Самюэль и я сжала зубы.

— Поэтому я никуда и не пошел и связь пришлось подпитывать самому, ей не хватает силы. Знаешь, что интересно, Райли, первые дни она требовала тебя вернуть, прям заинтриговала угрозами, уговорами и даже мольбами. Вот только вчера что-то поменялось, не знаешь, что?

— Какой вчера день был на Горане, — хриплым голосом спросила я.

— Седьмой после вашего ухода, — хотела его исправить, после нашего похищения, но не стала, посмотрела на Вольфа, он хмурился, и мы одновременно поняли, что должно было произойти.

— Совет Домов, — хором выдали мы, — или погашение Дома или они обвинили тебя в пособничестве мне и всем нашим, — закончил Вольф то, что я и так понимала.

— Забавно то, что Амалия попросила найти твою семью, Вольф и «вернуть мальчика домой и, если он не слишком зол на нас, пусть не отвернется от моей внучки», она там еще что-то говорила, но я это упущу. Так вот вчера все поменялось, теперь она не требует тебя вернуть, а умоляет оставить у нас, в безопасности. Даже предложила ритуал передачи, — я вцепилась руками в кресло так, что, по-моему, испортила обивку ногтями.

— Это что? — Варя, до этого молчавшая, задала вопрос, после того как наступила гробовая тишина.

— Расскажи, что это такое, не стесняйся? — он смотрел строго и я подчинилась.

— Это добровольно отдать всю свою энергию и жизненную в том числе кому-то, это происходит в момент гибели отдающего.

— Спасибо, познавательно, — он сделал паузу, — что хуже для Амалии, поглощение этого вашего Дома или обвинение тебя, я так понимаю, наследницы в пособничестве «демонам», — он скривился, как от кислого.

— При поглощении они могут продать всех женщин и стариков по другим домам или отправить в рабство, так затянуто приговаривая к смерти. Если обвинение в пособничестве, то смерть всех кровных родственников, в случае, что это вина наследницы, Дом останется без главенствующего рода, а значит автоматически перейдёт более сильному Дому, какому, решит совет, — я говорила спокойно, даже отстранённо, мне в руку Элис ткнула чашку с отваром я сделала глоток, не чувствуя вкуса, Вольф прижал меня к себе за плечи, а Варя, подсев на корточки, стала гладить по руке, пытаясь успокоить, вот только я спокойна.

Просто я знаю, то, чего не сказала, если виновный приходит и принимает смерть добровольно, помилование ожидает всех остальных, а значит, я попаду домой любым способом и сделаю это за последующие семь дней.

— Как можно продать женщин и стариков? — я так глубоко ушла в свои мысли и продумывание плана, что даже не поняла, что вопрос мне адресован, хорошо ответил Вольф.

— В мире Гораны, после войн практически не осталось мужчин, а вот женщин и стариков много. За время после войны ситуация чуть улучшилась, вот только перерожденные нападают в основном на добытчиков, на мужчин, так что в среднем на одного мужчину приходиться где-то пять-шесть женщин. Старея, для Дома они становятся обузой, — я заметила, как заледенел владыка, как округлила глаза Элис, и как хмурится Самюэль.

— С какого возраста они считаются обузой? — голос владыки был слишком спокоен, не натурально как-то.

— С шестидесяти, — тут уже ответила я, Вольф не знал точного возраста.

— Сколько лет Амалии?

— Пятьдесят три, — тихо ответила я, прекрасно понимая, что возраст бабушку не спасет.

— Пятьдесят три, серьезно, это же женщина в самом рассвете сил, почти девочка еще! — Элис настолько возмутилась, что даже вывела меня из какого-то оцепенения, я посмотрела на нее и задала вроде совершенно не нужный вопрос.

— А сколько вам?

— Сорок восемь, — как-то скованно проговорила она и решила, видимо, что-то объяснить, — просто я замуж вышла рано, да и Вольф рано у нас появился, — она совершенно смутилась.

— Да ты только совершеннолетие свое отпраздновала, когда этот тебя украл, естественно, ты рано родила! — возмутился владыка.

— Да если бы я ее на этом дне рождении не украл, ее бы кто-то другой украл бы, так что я и так подождал, пока она торт разрежет, — возмутился Самюэль и так это не типично его характеру, что сразу понятно: такие пикировки по этому вопросу бывают периодически.

— У нас женщина выходит замуж где-то лет в тридцать, сорок, так что для нас возраст в шестьдесят лет это, пожалуй, только зрелость, а с учетом продолжительности жизни еще жить и жить, — Элис не дала мужчинам продолжить, видимо, больную до сих пор тему.

— Или ты хотел, чтобы ее мужем стал слизняк Эдди? — не принял ход жены Самюэль.

— Мальчики! — возмутилась Элис, и «мальчики» отвечать не стали.

— А какая у вас продолжительность жизни? — я тоже влезла со своим вопросом, пока мужчины играли в гляделки, но вот они расслабились и как будто ничего и не было.

— Около двухсот лет, -я вытаращила глаза так, что есть вероятность, что у меня изменился разрез глаз, — репродуктивный возраст у женщин до девяносто лет, потом лекари не рекомендуют, хотя рожают и в сто двадцать и даже в сто пятьдесят. Поэтому отметка в шестьдесят лет для нас прост ужасна, еще жить и жить.

Я пыталась объять необъятное и осмыслить не осмысливаемое, это же у них прорва времени, везет же людям.

— Я пришел сюда за тем, чтобы узнать у Райли, ты поможешь мне спасти твою бабушку и всех, кого мы сможем? — сказать, что я не ожидала такого вопроса, не сказать ничего.

— Что от меня требуется? — я может быть еще бы посидела в шоке, похлопала бы глазами, повздыхала, вот только, когда сильные мира просят о том, что вам и самим нужно, грех поддаваться эмоциям, нужно брать.

— Что ты знаешь про войну в вашем мире? — ответил вопросом на вопрос владыка, что за привычка.

— Общеизвестные факты моего народа, — да, знаю обтекаемо, но это правда.

— Хороший ответ, — он тоже мой маневр заметил и хмыкнул, — они пришли к вам из нашего мира, — начал без перехода, — а к нам они пришли из мира Трех Лун, а перед этим еще откуда-то. Вся их природа вечно гонит их из одного мира в другой, они паразиты, мечтающие поработить все миры, стоит им покорить мир, они выпивают его досуха, открывая себе путь дальше, а мир после них перестаёт существовать, он схлопывается с рядом стоящим, вызывая глобальные катастрофы и перекос энергии, — я слушала и старалась не открывать рот, это звучало, как очень интересная сказка, вот только конец у нее не очень, — чтобы осушить мир, они приносят в жертву своей богине всех одаренных, отдавая ей их энергии. Они называют ее Вамматер и их единственная цель возродить свою богиню, но чужой пантеон не так интересно, как то, что они делают и, главное, уже сделали с вашим миром. Свой мы смогли отбить, основательно их проредив, вот только добить не смогли, они слишком сильны в переходах между мирами. Мы же можем путешествовать только по ритуалу призыва.