— Нет! — снова рявкнул Гардас, — не доводи меня лучше, — прошипел сквозь зубы.

Лориан плотно сомкнула губы и опустила взгляд, невидяще смотрела в тарелку в то время как окружение поплыло. Лориан усилием воли выдержала до конца завтрака. Гардас насытившись не стал задерживать свою пленницу — удивил даже, отпустил. Но тому была веская причина, он спешил на общее собрание, а потому Лориан была предоставлена самой себе. Конечно, тэн Лоиш не забыл приставить двоих стражей к её дверям. Оставалось только ждать и это медленно убивало. Лориан прокручивала в голове последние дни с Лоишем и то утро, когда в дом ворвались шенгеры. Всех роудов схватили, застав врасплох. Сколл… Лориан вспомнила, когда обнаружилось отравленное вино, роуд отлучился и больше Лориан его не видела. Не видела и во доре, когда остальных вязали.

Замок щёлкнул и внутрь вошёл шенгер встав у двери стойко расставив ноги. Рох прищурился, когда поток света от племенника ударил по глазам. Внутри вошёл высокий мужчины не молодой и не старый, скорее зрелый, широкоплечий в богатом камзоле — ещё один дознаватель?

— Что нужно? — хрипло спросил, разлепляя разбитые губы, на которых ссохлась коркой кровь.

Шенгер было качнулся, намереваясь поднять Роха на ноги.

— Оставь нас, — резко одёрнул энроу.

Рох усмехнулся — надо же не остерегается остаться один в клетке со зверем. Хотя, надо признать, что Рох сейчас и не сгодиться на то чтобы нападать. На удачу другим, слишком паршиво он себя ощущал.

— Но… — возразил всё же стражник.

— Я сказал оставь, ты не понял моих слов? — приказной и в тоже время по-отцовски строгий тон заставил шенгера удалиться.

Страж вытянулся, коротко кивнул и вышел, прикрывая за собой решётку.

— Вижу, я не первый кто вознамерился переговорить с тобой? — начал достопочтенный, рассматривая Роха с высоты своей представительности.

Рох хмыкнул отворачиваясь.

— Рох тэн Грисанд, разве не желает до суда сказать что-то в своё оправдание?

— О чём рассказать? Что Гардас выкрал бумаги? Неужели поверите? Нет? Потому не вижу в этом смысла, — пожал плечом Рох тревожа ушибы, поморщился.

— Нет не поверю, но это могло бы… — энроу замолк на миг, — смягчить наказание.

— Интересно на сколько: вместо топора — виселица?

Энроу смолчал на это. Рох отвёл взгляд вдыхая не глубоко насколько это позволяли сломанные рёбра. Оттолкнувшись руками от подстилки, поднялся, пересиливая нещадную ломоту что дробящей болью прокатилось по телу, будто по нём проехал целый воз, придавливая колёсами.

Когда Рох поравнялся с незнакомцем, энроу приподнял подбородок смотря прямо в глаза ничуть не отступив. Рох оглядел его внимательней через упавшие на лоб липшие в крови волосы. Тёмные волосы мужчины подёрнуты сединой, зачёсаны назад, вокруг глаз прорези гордых морщин, чуть продолговатый нос, твёрдая линия губ, волевой подбородок. Закостенелая годами суровать.

— С кем я разговариваю, могу узнать имя милостивого энроу?

Мужчина помедлил с ответом, может не находил нужды представляться тому, которого скоро не станет.

— Моё имя…, — начал он и смолк над чем-то задумавшись.

Рох снова хмыкнул.

— Против тебя много обвинений и не одного оправдания. Кто ты такой Рох?

— Что это изменит?

Зелёные глаза энроу блеснули в свете факела.

— Ты прав, это не изменит сути, — выдохнул мужчина. — Но ты подумай, если будет что сказать… если что-то нужно, можешь передать стражу.

— Почему такое снисхождение к отступнику и убийце?

— Есть то, что не объясняется законом.

— Вот как, и что же это?

— Чутьё.

Рох сглотнул, страшно хотелось пить. Воду ему не давали с самого утра, а уже кажется почти полдень. По лицу прошлась болезненная судорога. Но Рох не скажет, ничего не скажет, чтобы не пытался вытянуть из него этот незнакомец. И уж тем более не попросит, лучше сдохнуть, чем признавать своё поражение, свою уязвимость, тем, кто его оклеветал, лишил свободы, а теперь ещё лишат скоро жизни. Хоть он никогда ней и не дорожил. Но… появилась та, за кого он впервые начал бояться.

— Позаботьтесь о Лориан, Лориан Мейтис — она, моя невеста.

Мужчина нахмурился, долго смотрел на Роха, размышляя целуй вечность над его просьбой. Не понимал почем доверил самое ценное тому, чьё имя он даже не знает. Но внутренний голос подсказывал что на него можно положиться. Чутьё. Странная штука. Рох усмехнулся. Впрочем, у него нет иного выбора, нет возможности огородить Лориан от этого подонка Гардаса. Будь он проклят.

— Хорошо. Я позабочусь, даю слово.

На время повисло молчание и только порывы ветра, что лютовал с утра, глухо ударяли в каменную стену темницы. Энроу постояв ещё немного, развернулся и пошёл к выходу, поворачиваясь спиной, выказывая полное доверие к узнику. Рох только проводил его напряжённым взглядом давя в себе безысходность.

Стражник открыл решётку, но энроу помедлил, обернулся, глянув на Роха.

— Я один из членов совета и представитель закона. Моё имя… Ярис. Ярис тэн Лоиш, но это ничего не меняет, от своего слова я не откажусь, как бы ты не думал.

Роха будто копьём пробило, такой силы, что его качнуло.

Ярис сделался каменным изваянием показывая всё своё холодное спокойствие, как, впрочем, и полагалось судье, вышел.

Решётка с грохотом затворилась, будто клацнула железная пасть капкана, оставляя Роха в полной темноте, тонуть в ледяной бездне беспомощной ярости.​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

Солнце медленно опускалось, плавя горизонт жёлтым светом. Лориан потеряла счёт дням, безразлично что за окном — день или ночь. А этот вечер выдался самым мучительным. Чем ближе подступала ночь, тем необратимо приближалось неизбежное.

Но слава Великой, Гардас так и не появился, лишь заходила служанка, принеся ужин. Лориан отказалась.

Эта ночь оказалась бесконечно длинной, Лориан едва с ума не сошла от метаний, что кружили как стая воронов над ней. Так и не сомкнув глаз, встала с кровати полностью опустошённая и забитая, её словно всю ломало как ветку. Пробирал то озноб, то бросало в жар так что ладони и завитки волос у шеи становились влажные.

Пройдя к окну прислонилась лбом к холодному стеклу, вглядываясь в серое унылое небо, подёрнутое белёсым рассветом. Скоро уже осень. Листва на деревьях заметно затвердела, приобретая тёмные застаревшие оттенки. В это время солнца мало и хочется спрятаться куда-нибудь, и не выходить.

Неужели не будет выхода? И он умрёт. Умрёт она, если его не станет. Лориан зажмурилась от щемящей боли в груди, как же любит. Безумно любит.

В дверь постучала и Лориан вся встрепенулась быстро стирая со щёк горячие слёзы.

— Ярис тэн Лоиш, велел собрать вас, мэвроу, и проводить в башню.

— Ярис тэн Лоиш? — сердце так и дрогнуло от непонимания, но Лориан не ослышалась.

— Да, Ярис один из судей Исангинда, великого совета. Гардас его сын, мэвроу, если вы не знали.

Конечно не знала, откуда? Она простая девушка их захолустья, бедной семьи. Лориан охватило всю холодом, а потом резко бросило в жар, даже в глазах потемнело от такого перепада. Теперь понятно почему Гардас чувствует себя так уверенно. Но, зачем она понадобилась судье? И тут же пронизала мысль — она может хоть как повлиять, что-то сделать! Сердце запрыгало в груди как безумное от волнения.

Лориан позволила служанке немедленно одеть её и привести в порядок, хоть синяки сошли немного и под пудрой не так стали заметны, как было вчера, но Лориан это мало волновало уже.

Так же в сопровождении стражников и прислужницы Лориан повели к башне, сначала через пустынный двор, потом каменистой накатанной каретами дорогой, где оказалось людно. Лориан не чувствовала под собой земли, такое смятение взяло от происходящего. Вышли к грубым массивным воротам. Здесь было ещё больше людей, стояли кареты и много шенгеров, почти на каждом шаге. Повсюду, куда ни глянь — любые входи выходы, строго охранялись.