Его вели под конвоем в правый угол к высокому порогу, где, видимо, обычно судили виновных. Руки связаны впереди, волосы чуть растрёпанные и рубашка чёрного цвета только прибавляла какой-то скорби в его облик. Он шагал ровно, но Лориан всё равно заметила, с каким напряжением давался каждый шаг и как бледнело его лицо, что синяки на коже становились ярче. В груди защемило Лориан судорожно сглотнула и снова дурнота нахлынула на неё, липла паутиной. Что они делали с ним?

Лориан прикрыла веки судорожно втянув в себя воздух. Всё хорошо. Он жив. Только ничего хорошего не будет! Проклятье, как же тяжело. Невыносимо.

Лориан вновь открыла глаза. Рох уже стоял на возвышенности. Но не смотря на всю пагубность его облика, от него исходила сила, что заставляла всех, кто был в зале притихнуть, а стражам насторожиться. Будто в одну клетку заперли хищного зверя и жертв.

Остатки недоверия, те крохи что оставались к Роху, растворились, Лориан осознала одно — как же сильно, до отчаяния, любит его, безумно любит. И то что сейчас происходит это страшный сон, которого не должно быть. Но страх за него бил по самому живому. Лориан готова была сорваться с места и ринутся к нему, обнять, заглянуть в глаза похожие на грозовое небо и, уже не уходить.

Каждая мышца тела Роха в диком напряжение. Он неспешно оглядывал зал почти ни на ком не задерживая взгляд, будто никто не существовал для него сейчас. Лориан поняла, что он ищет её. Её одну. Всегда искал. Она была нужна ему, а Лориан сбегала. И сейчас, когда хочет к нему приблизиться, быть рядом с ним, целовать горячие губы, смотреть в глаза, стать его Лориан, согласиться на это, сказать то что так хотела, что так рвалось изнутри, быть его женой, но теперь всё это стало запрещенным. Всё это может потерять!

Целая пропасть развезлась внутри, стало так тоскливо что хотелось умереть. Всё не должно закончиться так. Не должно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лориан вцепилась пальцами в подлокотники, когда Рох нашёл её, их взгляды встретились. Сердцу сжалось и провалилось куда-то в пропасть. Сложно было прочесть что было в его взгляде, смесь всего: сожаление, ярость, ревность, нежность. Он не злится на неё больше. Рох сглотнул сухо и отвернулся, высвобождая из своего мучительно-сладкого плена. Лораин пронаблюдала как туго желваки перекатились по его скулах, а кадык напряжённо прокатился по горлу. Сердцебиение участилось, заглушая голос судьи, который начал уже что-то говорил. Лориан даже слов не понимала, её будто оглушило. Все силы уходили на то, чтобы оставаться неподвижной и спокойной.

Сжала в кулаки дрожащие пальцы, стараясь больше не смотреть на Роха, только на судей, но почти ничего не видела, всё плыло. Ярис сидел во главе остальных пяти советников. На его лице блуждало сосредоточение, черты лица будто стали жёстче, изредка он бросал взгляд на Роха, потом переводил его на Гардаса. Что казалось один находился в приподнятом расположении духа и в тоже время он держался прямо и с долей равнодушия, но Лориан кожей чувствовала исходящее от него ликование.

Советники зачитывали преступление за преступлением, которое совершал Рох. Но совершал ли? Лориан запуталась. Наверное, должна была ужаснуться, ведь она была всё это время в руках преступника хладнокровного и расчётливого. Наверное… но вопреки всему внутри сжималось всё от мысли что казнь неизбежна. Это было видно по лицам мужчин, по интонации голоса Яриса. Они даже спрашивать ничего не станут, разбираться, что-то выяснять у Роха. Они уже всё решили.

Лориан уставилась на Яриса слыша, как сердце отстукивает удары. Ярис неподвижно смотрел перед собой. Повисла тишина, даже не пели птицы, оживлённые тёплыми лучами. Лориан вся напряглась до судорог в пальцах. Наконец Ярис поднял взгляд и, поднялся со свое места.

Лориан явственно ощутила, как зал взволновался и насторожился. Тэн Лоиш о чём-то переговорил с советником, что сидел рядом и тот кивнул, сурово окинув взглядом зал. Чёрствый сухой старик, проживший жизнь, и которому уже плевать на всё мирское.

Ярис вышел из-за стола в центр площадки. А Лориан аж в спинку кресла вдавилась, сердце казалось разорвётся от волнения, так туго билось.

Рох видел её взгляд больших синих глаз таких бездонных притягивающих, чистых. Они будоражили и цепляли струны, которых Рох в себе не находил никогда.

Птичка, как же хочу тебя сжать в своих объятиях, утешить, прижать и сказать, что всё будет хорошо. Но, это невозможно. Судья зачитывал обвинения одно за другим и смертельно бледное лицо Лориан стало меняться, отражая только страх. Она переживает за него, как же он жаждал этого, ждал, почувствовать и увидеть, что не безразличен ей, увидеть, как сжимают до белизны её пальцы подлокотники и одновременно глаза застилает необъятной болью. Лориан так близко и далеко одновременно. Она изменила в нём что-то. Нет, он не стал чище, но её чистота и свет давали источник силы, что наполняют его до краёв могуществом. Теперь его ничто не может свергнуть. Даже смерть. Она верит ему. Рох прочёл это по её глазам и этого было достаточно.

По всему телу прошлась дрожь. Рох пожирал её взглядом, запоминая и отпечатывая в памяти каждую черту, чтобы в туманном пути она отражалась как самая яркая звезда на его закате. Но на одно он не согласен оставлять её, позволить Гардасу обладать ей. Хотелось рвать и метать, оградить её ото всех, увезти далеко и спрятать, чтобы никто не нашёл. Его выворачивало всего от той безысходности, что пролегла перед ним пропастью, разделяя его от Лориан.

Невозможность прикоснуться к ней с ума сводила, лишало разума, слепила, что Роха даже оглушило, хоть и слышал каждое слово членов совета и вопросы судьи к Гардасу Лоишу. Тот метал на Роха ненавистный взгляд, отвечая, предоставляя доказательства. Рох и в самом деле переступал закон и теперь пришло время платить по счетам. Только, на эту плату — разлучаться с Лориан — он был не готов.

А потом повисло молчание. Ярис тэн Лоиш смотрел перед собой. Он должен был вынести приговор, но судья молчал. Зал затих в ожидании, мышцы Роха окаменели.

Ярис окинул хмурым взглядом людей и, поднялся, вышел из-за стола, встав перед Рохом. Гардас только раздражённо передёрнул плечами.

— Как долго ты знал Садьяра тэн Лоиша, при каких обстоятельствах вы встретились? — начал Ярис с вопросов.

И зачем они? Рох чётко дал понять, что не собирается ничего рассказывать, к чему это бессмыслица?

Советники смотрели сосредоточенно в ожидании ответа. Рох чувствовал на себе взгляд Лориан и перебарывал острый порыв взглянуть на неё в этот миг. Но всё же глянул и лучше бы не делал этого. Лориан смотрела с мольбой, глаза её блестели даже издали.

Рох отвернулся, сжимая кулаки сталкиваясь с твёрдым взглядом Яриса. Странно, но несмотря на то, что Старший тэн Лоиш был отцом этого подонка не вызывал отчуждение, видимо потому, что только ему одному судьба узника была небезразлична.

— Это было пять лет назад, — начал Рох. Голос от жажды чуть осел, но его все хорошо слышали, потому что в зале повисла гробовая тишина, — я давал бой в одном из трактиров Исангинда. Садьяр был проездом в столице и случайно забрёл на постой к энроу Тарсу, владельцу постоялого двора.

— Он лжёт! — выкрикнул Гардас, — что было нужно знатному энроу в какой-то грязной забегаловке?

Ярис метнул на сына тяжёлый взгляд, заставляя того умолкнуть.

— И, что дальше?

Рох сглотнул, щурясь на солнечный свет что стал сочиться через узкие окна.

— Он наблюдал за поединком. Одна из служанок передала мне что меня ожидают один важный человек в самом углу. Мне было плевать на него, кроме одного, он передал мне, что никогда не веселился так душой и хочет одарить победителя щедрой платой.

По залу вдруг прошёлся рокот и шелест. Ярис слушая внимательно выдохнул, внимая словам заключённого, будто ему было это важно.