А попка… Провожу по ней ладони и, не сдержавшись от искушения, начинаю терзать дырочку сзади.

Двигаю пальцами настойчивее.

Приглушенные стоны сразу же становятся громче, отчаяннее.

Глубже….

О, да, в ней просыпается вулкан, из самых глубин естества рвутся низкие стоны. Наташа движется на мне все быстрее, мой член прижатый к низу живота, рвется вверх, в эту девчонку. Так горячо и неправильно все, что я сейчас делаю, суууука, но нет, нет силы воли, чтобы отказаться.

Слишком красиво мечется, слишком жарко берет мои пальцы. Я погружаю палец в нее сзади.

Мой слух пронзает высокий, звонкий крик удовольствия.

— Ааааах… Дааа… — конвульсивно двигает бедрами, подталкивая попку на мой палец.

Активнее трогаю ее клитор, и она сумасшедше просит, чтобы я ласкал её и здесь.

Здесь и там.

Все быстрее и горячее. Глубже…

Да, глубже… Сзади, однозначно, глубже и больше.

Расширяю тугой вход, она беснуется, царапает мою грудь, умоляет кончить. Я замедляюсь.

У меня перед глазами летают черные звезды, голова гудит, как будто оказалась внутри большого колокола, по которому стучат.

Она всем телом прижимается ко мне.

Наташа всхлипывает, когда я наклоняю ее к себе, раздвигаю влажные, пухлые губы своим языком, требуя входа.

— Дай…. — требую. — Дай то, что принадлежит мне! То, что должно быть моим.

Правая рука скользит по ее телу вверх и вниз, захватывая упругую грудь, острые, до боли соски, трутся о мою ладонь. Сжав ее попку ладонью, продолжаю трахать дырочку сзади пальцами.

— Кончи.… Хочу, чтобы кончила….

У меня самого сейчас из ушей польется, член, тесто притиснут ее мокрой киской к низу живота. Ещё не объезженный, но уже оттраханный.

Понимаю, что в таком состоянии в нее нельзя. Нельзя, вдруг залетит? Она под наркотой — нет, все, что угодно, кроме этого…. Все, что угодно и…

Когда ее начинает трясти от нового оргазма, сильнее предыдущих, я вдруг понимаю, что у этой одержимости совершенно нет границ, она слепа…

Через миг я снова меняю положение, сунув ей подушку под животик, прижимаюсь сзади..

Зорин

Мои ладони жадно скользят вверх и вниз по её телу, обхватывая ее и притягивая к себе. Мне хочется верить, что Таша никогда не сможет вырваться. Всегда будет моей, всегда такой жадной и протестующей, что пальцы перестали терзать её попку.

Она стонет. Протяжно и требовательно.

Это пьянит, дурманит.

Ее трясет, она движется и движется, сама ищет меня, требует член. Не дает сосредоточиться и прижаться.

— Стой смирно, — прикусываю ее за плечи. — Слышишь? Будь смирной.…

У Таши перехватывает дыхание, когда я яростно сжав ее, ладонями обхватываю ее идеальную маленькую попку, немного раздвинув в стороны ягодицы.

От этого движения она всхлипывает от желания и выгибается, попкой вверх, голова в простынь.

Охренеть, что творит!

Мой член дергается, каждая клеточка моего тела требует ее, требует получить приз. Тот приз, что она сама хочет дать мне охотно.

Течет сладко и грешно.

Прижимаюсь членом между ягодиц. Перемазанный в её соках, готовый вогнать в узкое отверстие.

Сам хочу и сам же торможу. Себя торможу.… В таком состоянии она отказать мне не сможет, а завтра?

Вспомнит ли? Если и забудет, тело обязательно напомнит, что я побывал в ней сзади. Немаленький размер для ее девственной попки будет слишком…

— Черт, ведьма! Ведьма, блять, — шиплю, звонко шлепнув ладонью по ягодице. — Трахнуть хочу, не могу. Блять!

Слишком велико мое желание поиметь ее и поиметь, не только на четвереньки поставив. Нет, дело не в этом. Сегодня окончательно это понял. Я душу её хочу, мысли, сердце.… Все хочу. Каждый гребаный сантиметр. Чтобы горела и текла по мне, но не так.

Эта маленькая дрянь с характером пленяет что-то во мне.

В дурном смысле этого слова.

Хочу, чтобы она текла по мне так же, будучи в себе, сгорала от страсти, тогда я почувствую себя победителем.

Неизвестно, какая сила воли сметает меня с кровати, я вообще, блять, даже не подозревал, что внутри меня звенит сталь.

Думал, только переполненные спермой яйца гудят, звенят, ан нет… Это протест. Во мне звенит протест, который встает над сумрачным лесом, полным плотских интересов.

Курить хочется. Хочется курить.

Мне срочно нужен никотин.

Ищу свои брюки, из них вылетает не только пачка курева, но и презервативы.

Плюс один к соблазну, да?

Швыряю гребаный фольгированный пакетик подальше. Сую сигареты между зубами, жуя фильтр незажженной сигареты.

Теперь зажигалка.

Очередной стон едва не ввергает в искушение — плюнуть и отыметь готовую на все Наташу.

Понукаю себя.

Ищи, блять, ищи!

Зажигалка. Огонь. Сигарета.

Стискиваю зубы, перетрясаю собственную одежду, не помня, как избавлялся от нее.

Нахожу.

В кармане пиджака. Закуриваю, рухнув в кресло.

Левой рукой дрочу член, смотря на разворачивающееся шоу.

Таша ласкает саму себя. Одной рукой теребит клитор, пальцы второй руки ныряют в киску. Пиздец, оторва.… Роскошная.

Порно-шоу в полной красе, я вижу, как быстро-быстро мелькают ее пальчики между сочных складок.

Кончает почти сразу же, падает на простыни, скручивается.…

Дышит тяжело, загнанно.

Я кончаю, заляпав кулак и бедра спермой, изгибаюсь в пояснице, ощущая, как ломает пониманием, что это все — лишь бледная тень кайфа, который я мог бы испытать с ней. В ней.… Да, блять, стучу кулаком по подлокотнику.

Я либо стал сегодня святым, либо просто еблан.

Скорее, второе, конечно.

Любой другой обкончал бы на все готовую телочку, дав ей заряд и в ротик, и в попку, не гнушался бы ничем. Чёрт.… Святой еблан!

Сигарета обжигает пальцы. Неосторожно схватил её у самого фильтра. Притаптываю окурок в лужице капель собственной спермы. Встаю на гудящих ногах, обтерев руки о сорочку.

Звонит телефон. Нахожу его по звуку.

— Слушаю, Алексей. Есть что по камерам?

— Есть, Назар Семенович. Совсем недавно камеры в одном из боковых коридоров поставили. Раньше там их не было. Видно, как Тая Бонд подмешала что-то в бокал с виски и плюнула в бокал с пинаколадой.

— Блять, тупая стерва.

Подушечкой указательного и среднего пальца тру участок между бровями. Ощущение, что мой мозг бомбит именно в этой пульсирующей точке.

— Виски выпил не я, Наташа Данилова.

— Яд? — интересуется деловито.

— Возбудитель. Убойная доза. По крайней мере, для хрупкой девчонки — убойная.

— Что делать прикажете?

Голос звучит ровно.

Ему-то плевать, это всего лишь его работа. Пока был в структуре и не такого повидал. Просто работа…

— Найди мне ее. Найди эту суку. Ей звонил Макс Еремин, она ответила, что срочно уехать куда-то хочет. Найди эту тварь.

Тая испугалась, что состоятельный любовник уплывает в другие руки и подсуетилась. До чего же тупая, думала, я выпью и наброшусь на нее. Буду сношать сучку, не отходя от кассы.

Пальцы потряхивать начинает.

Мне эту гадину размазать хочется.

— Найди мне ее. Найди, выбей, чем она пыталась меня накачать.

Для Алексея мои приказы — это просто работа. И Таша, которую колбасит, просто пунктик в задаче. Просто жертва чьих-то козней. Способ потянуть за ниточку, распутать и докопаться до истины.

Интерес наблюдателя, ищейка должен иметь цель.

Услышав приказ, чувствую, как он воодушевился, пообещав:

— Найду.

— Это ещё не всё.

— Внимательно.

— И дай… — задумываюсь. — Дай ей той же дряни раза в два больше, — внутри разгорается что-то темное.

Ааааа… Крови хочется. Жертвы. Все-таки хочется пожестить в ответ. За те минуты варева в адском искушении, которые я провел.

— Накачай суку под завязку. Потом отправь.

— Куда?

— В какой-нибудь знатный гадюшник. Знаешь же, эти вечеринки за городом, где нескольких девок снимают на толпу мужиков. Бухло, наркотики. Оргии под веществами. Отправь ее в самое пекло. Пусть её раком толпой выдерут. Сними все. У меня должны быть видео.