— Саша, включи обогрев посильнее. Не хочу, чтобы она испортилась в первый же день.

Испортилась?! Будто я…. вещь!

— Зачем я вам нужна?!

Зорин бросает взгляд вскользь по моему лицу, скользит им ниже, до самых бедер. Невольно стискиваю ноги плотнее. Такое чувство, будто он меня раздевает взглядом.

— Мне не нужна ты. Мне нужен инкубатор. Чистая девка. Ты вполне сгодишься..

Таша

— Что, простите?

В ответ мужчина бросает на меня раздевающий взгляд.

— Родишь мне. Сделаешь, что хочу, свалишь на все четыре стороны. Просто инкубатор.

— Инку…. — голос прерывается. — Что?!

— Инкубатор, — повторяет.

Неприятный оскал искажает его губы. Портит! Нужно запретить ему так ухмыляться, у него становится очень неприятный вид, а сам мужчина — статный, видный, на него точно многие заглядываются.

Вспоминаю то немного, что знаю о Зорине. Ему тридцать шесть, мужчина в самом расцвете сил. Состоятельный, властный, не гнушается обойти систему. Многие называют его выскочкой. Говоря, многие, я имею в виду, отца и его друзей. Отец ненавидит Зорина хотя бы за то, что он его обошел, уделал. По многим фронтам.

«Сопляк-выскочка» Зорин уделал выходца из состоятельной семьи…

— Не знаешь, что такое инкубатор?

Зорин садится ближе, цепляет пальцами прядь волос, накручивает на палец, отпускает, снова накручивает и тянет.… немного, вынуждая на себя посмотреть.

— Знаешь? — повторяет свой вопрос.

— Знаю. Просто…. Поверить не могу. Это.… Глупо!

— А ты думала, для чего здесь? — усмехается. — Ради развлечений? Или ты тоже считаешь себя настолько неотразимой, что каждый мужик хочет побывать между твоих ножек, а? Мамина радость, папина принцесса.…

Зорин приближается, теперь его крепкая, будто стальная грудная клетка, прижата к моему плечу, голова наклонена, губы совсем близко у волос. Яд мятного дыхания обжигает нежную кожу.

— Твой папа отказывал многим из тех, кто хотел бы попросить твоей руки или просто познакомиться. Набивал тебе цену. А теперь посмотри.… — роняет ладонь на колено, сжимает пальцами, словно тисками. — Посмотри. На себя. Ты — в моих руках.

— Не.… Не по доброй воле. Вы шантажировали… Как у вас только сердце не дрогнуло? Девочки совсем маленькие.

— Кстати, о девочках, — Зорин обращается к мужчине, сидящему рядом с водителем. — Позвони Зайцевой, пусть отвезет няню с девочками к Даниловым.

Зорин поворачивает мое лицо к себе.

— Им ничего не угрожало. Детишек я не трогаю, но ты, малышка… Совсем другое дело. Уже взрослая. С тобой можно поиграть.

«Инкубатор…»

Как могло ему в голову прийти такое?!

Надо бы придержать язык за зубами, но обида толкает меня на дерзость.

— Инкубатор? А что…. никто вам по доброй воле родить не захотел?

— Напротив. Желающих более чем достаточно. Но ты упускаешь главное, — смотрит со снисхождением. — Главное — это то, чего хочу я!

— И чего же вы хотите?

— Пора оставить след в истории, — разваливается на диване, широко расставив бедра.

Его колено касается моего. Я спешу двинуться в сторону, но он удерживает меня на месте.

— Построил дом. Посадил дерево. Осталось родить сына, — сверлит меня взглядом. — Сгодишься.

Не могу вспомнить, есть ли у него женщина или нет! Если быть откровенной, Зорин до этого в моей жизни мелькал только как досадное упоминание, почти бранное слово, звучавшее из уст отца. У меня другие интересы, свои планы, мечты, идущие вразрез с будущим, нарисованном для меня отцом.

— Ваша женщина родить не может?

— Я ей не позволю. Я не для того снял самую крутую модель, чтобы обрюхатить её. В мои планы входит трахать ее и хвастаться тем, что я её трахаю, в обществе толстосумов. Роды в наш контракт не входят. Тем более, мой ребенок не должен быть рожден от девки, которая насосала себе путь на подиум. Девушка должна быть чистой. Ты же целка, — хмыкает.

— Может быть, нет.

— Скоро я это проверю.

— Что?!

— То, — бросает ещё один убийственный взгляд.

— А что.… сурмамы… уже перевелись?!

— Мне не нужна сурмама. Мне нужна чистая девка, которая не будет иметь никаких прав на моего ребенка. Инкубатор, — подчеркивает ещё раз. — Придется трахнуть тебя. Один раз, два.… Может быть, три, — пожимает плечами. — В конце концов, это даже забавно. Поставить раком дочку самого Данилова и натянуть хорошенько. Залью тебя спермой так, что из ушей потечет. Обрюхачу. Увидеть бы ещё его рожу.

— Ты не получишь свою месть, — шепчу. — Мама сказала, что он сбежал. Поэтому никто не будет смотреть, как ты празднуешь. Всем давным-давно плевать.

— Заткнись, — бросает беззлобно, будто собаке. — У меня телефонный звонок, — достает вибрирующий телефон из кармана. — Понадобишься, дам знать.

***

Зорин отвечает на телефонные звонки. При этом он продолжает сидеть близко-близко от меня.

Я так зла из-за его слов, что у меня постукивают зубы, а жар вырывается прерывистым, шумным дыханием изо рта.

Зорин это замечает и небрежно зажимает нижнюю челюсть, подталкивает вверх, шепнув.

— Раздражаешь. Сиди тихо.… — мне и добавляет собеседнику. — Нет, Лобанов, это я не тебе. Сидит тут рядом со мной одна болтливая куколка.… Продолжай, слушаю, что там с обещанной отсрочкой по платежам?

Ладонь мужчины легко опускается и небрежно занимает место на моем колене. Пальцы ползут вверх и скользят вниз, снова вверх, сдвигая ткань платья. Пальцы обхватывают мою ногу с внутренней стороны, поглаживают, ведут выше.

Стоит напрячься, он цыкает недовольно и адресует мне нехороший, предупреждающий взгляд.

Мне позорно и неловко сидеть вот так и чувствовать, как он меня трогает, лапает, гладит.… в присутствии двух своих подчиненных.

В очередной раз его рука забирается выше, уже не у колена. Пальцы увлеченно скользят до самых бедер, втискиваясь. На лице мелькает азарт, кажется, даже телефонный разговор волнует его уже не так сильно, как мои ноги и возможность ощутить, насколько мне неуютно от его прикосновений.

— Ножки расслабь, — командует вполголоса.

Поднимаю взгляд в потолок, случайно ловлю на себе взгляд охранника.

Он откровенно пялится через зеркало заднего вида. Противно становится… Я чувствую себя куском мяса, брошенным для развлечения.

И не могу расслабиться.

Даже когда Зорин повторяет приказ.

Потом он перехватывает мой взгляд и бросает, чуть сощурившись:

— Тебе заняться нечем, пялишься? Выйди из машины!

— Притормозить? — уточняет водитель.

— Нет. Просто возьми ближе к обочине, а ты… — приказывает жестко. — Пошел!

Неужели это случится?!

Мороз по коже. Застываю напряженно, наблюдая, как охранник медлит.

— Я не шучу. Не сделаешь прямо сейчас. Придется тебя уволить по состоянию внезапно ухудшающегося здоровья.

После этой однозначной угрозы охранник спрыгивает на ходу.

Быстро покидает машину, выкатившись.

Водитель быстро закрывает дверь. Крик ужаса так и не успел вырваться, застрял у меня в горле.

— А теперь — расслабься, — приказывает мне Зорин и ведет пальцами высоко-высоко, до самых трусиков. — Ты разве не знаешь, что это платье не предполагает под собой никакого белья?

Таша

Вдох-выдох.

Сердце дрожит перепуганным зайцем.

По вискам потек холодный пот. Испарина над верхней губой.

Зорин прочерчивает линии темным взглядом: глаза-губы-грудь, снова мои глаза.

Его пальцы движутся ещё дальше и цепляют самый краешек тонкого белья.

Не сводит пристального взгляда, словно пытается заглянуть в самую душу.

Я опускаю дрожащие веки, зажмурившись.

— Смотри на меня! — требует немедленно.

Сердце вот-вот выскочит из груди, через глотку — оно бьется там комком и не дает дышать глубоко. Часто и быстро дышу, глотая жалкие крохи.