– Вы можете выйти замуж, – сказал я ей. – И это даст вам чувство уверенности.

– Замужество пугает меня, оно не прибавляет уверенности в будущем. Вы выходите замуж. Расстаетесь с независимостью. Рожаете детей. Становитесь домашней хозяйкой, теряете фигуру, душевную энергию и своих друзей. А после всего этого ваш муж оставляет вас ради миража юности... Вы рассказали мне о Друрри Велсе и его первой жене, которая живет в этом городе. Что вы скажете о ее судьбе?

– Ну, кое-что от этого остается, – промямлил я.

– Дети? – спросила она.

– Двое.

– А какова ее собственная жизнь?

– Ну, она работает, когда может... Ее здоровье оставляет желать лучшего.

– Вот об этом я и говорю, – сказала Люсиль. – Меня лично пугает потеря независимости. Я имела немало возможностей выйти замуж, но отказывалась от этого, потому что никого не любила, хотя несколько раз я все же всерьез обдумывала предложения руки и сердца. Конечно, я надеюсь, что придет день, когда я потеряю голову от любви, и тогда мне будет не до рассуждений о своем будущем. Я брошусь в брак очертя голову... Но человека, Дональд, не могут не напугать неизвестность и мысли о том, что может случиться.

– Вас могут пугать мысли о том, что может случиться, но невозможно предвидеть всего, что с вами может произойти.

– Полагаю, что вы правы.

– Вы должны идти вперед и прожить вашу жизнь так, как вам это удастся. Постарайтесь наилучшим образом разыграть ваши карты. И улыбайтесь! Нельзя уползти под кровать и спрятаться там от жизни. Вы должны каждую минуту жить, должны прожить всю вашу жизнь до самой смерти.

– Знаю, – сказала она, – и пусть у вас не складывается ложное впечатление, будто я боюсь жизни. Я ничего не боюсь. Теперь я скажу вам одну вещь: как я отношусь ко всей этой истории. Естественно, у меня осталось горькое чувство, но я никогда никому об этом не говорила.

– Вы что-нибудь знаете о женщине, которая вышла замуж за вашего дядю Аарона?

– О ней я знаю только то, что она значительно моложе его и свадьба была невеселой: без помолвки и всего такого. Они просто сошлись и поженились. Думаю, он встретил ее где-нибудь в гостинице. Она знала, чего хотела, и действовала уверенно.

– У вас сохранились все письма вашего дяди?

– Сохранились.

– Не теряйте их, – сказал я. – А что вам известно об Ивонне Клаймер?

– Я была бы сплетницей, если бы пересказывала то, что слышала о ней. Я незнакома с этой женщиной. На самом деле она не племянница, а внучатая племянница дяди Аарона.

– О’кей, – сказал я. – Теперь мне предстоит разузнать еще кое-что.

– То, что я рассказала, может быть вам полезно, Дональд?

– Откровенно говоря, не очень. Ваш рассказ немного укрепил у меня почву под ногами. Вот и все. Но суть, мне кажется, такова: от всего, что связано с Друрри Велсом, пахнет фальшью, там мог быть фиктивный брак, или они живут в зарегистрированном браке. Не знаю. Но почему-то это не помешало вступлению в законную силу завещания Аарона Бедфорда.

– Дональд, вы женаты?

– Нет.

– Помолвлены?

– Нет.

Несколько секунд она молчала, потом сказала:

– Это был прекрасный вечер, Дональд. Я давно хотела выговориться. Но у меня нет никого, кому бы я могла открыть душу. Бог знает, почему я начала откровенничать с вами. Это можно объяснить только тем, что вы... Вы нравитесь мне. Вы мне понравились с той минуты, когда я впервые увидела вас, стоящего возле открытой дверцы машины. В тот момент я подумала, что вы из тех донжуанов, которые пристают к женщинам на улице... В этот вечер я чувствовала себя очень одинокой. Ну, о делах мы уже поговорили, и теперь, Дональд, пришла пора прощаться... Я рассказала вам все, что знаю, и могу только повторить, что вы мне нравитесь и выдержали сегодняшний экзамен с блеском. Если наш прощальный поцелуй не будет бесконечным, вы успеете вернуть машину в агентство по прокату автомобилей и улететь на последнем самолете в Лос-Анджелес.

Теоретически она была права, но на практике из этого плана ничего не получилось. Мне чертовски не повезло – самолет улетел минутой раньше моего приезда на аэродром.

В субботу наше агентство работает только до двенадцати часов. Обычно в полдень мы со старшим совладельцем Бертой Кул проводим часовое совещание, на котором составляем планы работы на следующую неделю. Берта любила проверять всю нашу документацию и банковские счета каждую неделю, чтобы всегда знать, как идут дела.

Я пришел в офис точно в девять часов утра. Берты еще не было на месте. Я попросил Элси сразу же сказать мне, как только Берта появится на работе.

Она пришла через десять минут, и, как только она вошла в свой кабинет, Элси оповестила меня об этом. Войдя к Берте, я с порога сказал:

– Между прочим, агентство начинает работу в девять утра. Почему вас нет на месте вовремя?

Берта посмотрела на меня, открыла рот, хотела что-то сказать, но задохнулась от возмущения. Ее лицо постепенно окрашивалось в цвет сырой печени. Наконец она обрела дар речи:

– Почему меня нет на месте?! И ты, шустрый сукин сын, еще имеешь наглость спрашивать меня об этом. Хотела бы я знать, где был ты? Что это за манера исчезать, не сообщив никому, где ты находишься! Вчера целый день я обзванивала всех красоток, которые хоть раз встречались с тобой, пробуя разыскать ту дыру, в которую ты провалился. Ты имеешь наглость, нырнув куда-то, никому не сказать, куда именно. За кого ты меня принимаешь? За секретаршу или что-нибудь вроде этого?

– Агентство открывается в девять утра, – повторил я твердо. – Я уже давно жду вас.

Тут уж она пришла в полное бешенство.

– Ну ладно, – сказал я примирительно, – забудем об этом. Я понимаю так, что компаньон фирмы не должен работать как раб. Ведь мы оба можем иногда иметь хоть немного свободного времени. Приступим к делу.

– Ну, ты и тип! – сказала Берта. – Ты делаешь все, чтобы вывести меня из рабочего состояния. Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы, используя свои мозги, скрутить меня прежде, чем я начну раскручиваться. Я чертовски сердита на тебя, но вместе с тем я не могу тобой не гордиться.

– Отлично, – сказал я Берте. – Теперь расскажите мне, что происходило вчера. Было что-нибудь важное?

Берта поджала губы:

– Черт возьми, Дональд! Я встревожена.

– Что вас так напугало?

Она открыла ящик письменного стола, вытащила оттуда два официальных документа и передала их мне.

– Взгляни на них.

Я взял документы и прочитал их названия. Этого было достаточно: в Верховный суд штата Калифорния и округа Сан-Анджелес, истец – Друрри Велс против Берты Кул и Дональда Лэма как совладельцев фирмы «Кул и Лэм». Мне не было нужды читать саму жалобу и судебные повестки, но я все-таки просмотрел их.

Друрри Велс хорошо сделал свою работу. Он утверждал, что в то время, когда он проживал на улице Фрост-Моур-роуд, в доме номер 1638, ответчики назойливо вмешивались в его личную жизнь, опрашивали его соседей, преднамеренно создавая у них впечатление, что истец является убийцей, тем самым опорочивая его доброе имя; ответчики сообщили в полицию, что истец убил женщину, проживающую с ним как его жена; в результате данной информации полиция установила наблюдение за домом истца, создавая этим ему дурную славу и вынуждая его уехать из своего дома, что принесло ему крайние неудобства и беспокойство, а также тяжелые душевные переживания, нанесло ущерб его здоровью и репутации в обществе и так далее и тому подобное. В документе содержалось требование истца выплатить ему пятьдесят тысяч долларов за нанесенный ущерб и сто тысяч долларов для наказания ответчиков. Я положил судебную повестку и жалобу на стол Берты.

– Вам известны дополнительные факты? – спросил я свою партнершу.

– Я не уверена, что знаю все, – ответила Берта.

– Расскажите, что знаете.

– В заявлении говорится, что ты наталкивал соседей на мысль, что истец совершил убийство.