– Ты у меня одна, бабуль, – произнёс я. – И какой бы ты сложной личностью ни была, я тебя всё равно люблю. Береги себя, пожалуйста.

– За меня можешь не переживать, – ответила бабушка.

Чувствовалось, что она хочет сказать что-то ещё, но затем она кашлянула и положила трубку. М-да.

Перед тем, как лечь спать, лучше принять душ. Я потел как собака в корейском ресторане, активно работал физически, на мне металлическая и керамическая пыль, поэтому даже как-то жалко ложиться на эти белоснежные простыни.

Принял горячий душ, со всеми этими отельными гелями для душа и шампунями в маленьких тюбиках, после чего надел махровый халат и тапки, улыбнулся себе в зеркало и понял, что надо бы побриться. Но это утром.

Хоть сейчас только вечер, но я так устал, что готов лечь и не просыпаться до самого конца зомби-апокалипсиса. Правда, что-то мне подсказывает, что он не закончится так просто.

Надо посмотреть соцсети. Вдруг кто-то ещё выжил?

Об Ирине, журналистке «АиФ», точно знаю, что она выжила, как и Валентина, игравшая Жозефину. Ещё выжили Инна и Светлана, игравшие посетительниц паноптикума, а также Антон Гаврилов, игравший Морриса. Они так и остались в гримёрке, сидели там четверо суток, до тех пор, пока не пришли солдаты. Валентина писала, что они в Кронштадте, в лагере беженцев.

Менеджер, Владимир Пахомович, на связь не выходил, хоть я ему и написал. Он был онлайн вчера ночью, значит, как минимум, заряжает телефон и общается с кем-то по ватсап. Звонить я ему не стал.

Анфиса Демиденко, коллега по цеху, сейчас онлайн, значит, тоже выжила.

Тут телефон в моих руках зазвенел. Звонит Ани Паавола.

– Да? – принял я вызов.

– Дима! – воскликнула моя финская фанатка. – Ты живой!

– Привет, Ани, – с улыбкой поздоровался я. – Живой, да.

– Привьет, Дима! – Ани была очень рада меня услышать, это чувствовалось по голосу и по тому, что пробился акцент. – Ты в безопасности?

– Можно и так сказать, – ответил я. – Как ты? Ты в безопасном месте?

– Да-да, ья в безопасности, – сообщила Ани. – Почти в безопасности. Я хочу вылететь к тебе, Дима! У вас там всё хорошо?

– Это плохая идея, Ани, – вздохнул я. – У нас всё очень и очень плохо – мы теряем город, мертвецов слишком много, чтобы удалось их сдержать. Половина Питера не под нашим контролем, а ещё мертвецы перебираются через каналы.

– У меня йесть вертолёт, Дима! – сказала Ани. – Я могу забрать тебя оттуда! Можно найти самолёт и лететь в Исландию, там мой особняк! Вместе!

– Лучше лети туда сама, – ответил я на это. – Никто не знает, что будет, если ты прилетишь сюда. Тут слишком опасно.

– У нас тоже не всё в порядке! – парировала Ани. – Зомби взяли Хельсинки, я едва успела уехать! Сейчас я в загородном доме своего друга, на острове Петту. Давай я прилечу и заберу тебя, Дима!

– Не прилетай, – отказался я. – Я запрещаю тебе.

– Дима, без тебя у меня нет причин жить, – призналась Ани. – И пусть этот мир горит огнём, если в нём не будет тебя!

Та-а-ак…

– Ты применяла шарик сверхспособностей? – спросил я.

– Ты что-то знаешь о них? – резко заинтересовалась Ани. – Ты тоже принял сверхспособность?!

– Да, – ответил я. – Ты, наверное, не сможешь принять это, но хотя бы попробуй: оставайся в безопасном месте, сейчас самое худшее время для путешествий. Я выживу и в будущем, возможно, мы ещё встретимся. Сейчас я на службе, у меня есть обязательства, которые не позволят мне просто взять и сбежать. Не надо сюда лететь, Ани, я прошу тебя.

Тишина в ответ.

Вообще, ещё до всех этих событий, меня несколько напрягали наши с ней отношения. Нет, проблем не было, но то, что она решила основать хельсинское фанатское сообщество имени Дмитрия Верещагина – это определённо не норма. То есть я её очень сильно волновал задолго до получения ею сферы. Поэтому я даже не хочу думать о том, насколько я важен для неё сейчас…

– Я всё равно прилечу, – произнесла Ани. – И буду с тобой, что бы ты ни делал.

– Знай, что я не одобряю твоего решения, – вздохнул я. – Ты подвергнешь себя неоправданному риску.

– Тебе ведь не всё равно на меня? – спросила вдруг Ани.

– Не всё равно, – ответил я. – Именно поэтому я хочу, чтобы ты оставалась на острове и никуда не вылетала.

– Поговорим об этом после, – произнесла Ани и завершила вызов.

– Ох, твою ж дивизию… – пробормотал я и забрался в кровать. – У меня же нет больше никаких проблем…

Организм будто только и ждал этого. Я не успел даже полностью укрыться одеялом, как отключился.

/8 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, Юсуповский сад/

«Боевая тревога! Боевая тревога!»

Разлепляю глаза и вижу, что на улице ещё ночь. На улице гудит какая-то сирена, а вместе с ней из динамика раздаётся этот механический голос, без конца повторяющий «Боевая тревога!»

Вскакиваю с кровати, после чего начинаю быстро облачаться в форму.

Берцы я так и не поносил нормально, только первый день, после чего понял, что это губительная практика и нужно что-то другое. Поэтому у меня сейчас удобные брендовые кроссовки, полученные у интенданта.

Запрыгиваю в штаны, затягиваю брючной ремень, застёгиваю китель, надеваю разгрузку, затем затягиваю поясной ремень, закидываю на спину рюкзак с боеприпасами, после чего надеваю маску.

Одежда метаморфирует, превращаясь в одеяние Наполеона Бонапарта. Наиболее дико в зеркале смотрелось преобразование кепи в бикорн. Всё-таки, исходное одеяние влияет, потому что бикорн получился менее габаритным, но так даже удобнее.

Проверяю магазин автомата и беру своё оружие на ремень.

Выглядываю в окно – горят прожекторы, внизу, на площади перед Мариинским дворцом, некая многолюдная суета, а ещё я вижу вспышки выстрелов, ненадолго перекрывающие рёв сирены.

– Нападение! Навер̀ное, пр̀оклятые англичане или австр̀ияки! – воскликнул я, открывая дверь номера. – Ха-ха, Фр̀анция ждёт моего появления! И импер̀атор̀ явится! Вива ля Фр̀анс!

По коридору бегут самые оперативные солдаты, уже вооружённые и готовые к бою – присоединяюсь к ним.

Лифтом пользоваться было бы глупо, поэтому бегу по лестнице.

Время четыре часа ночи, будто атакующие специально подгадали, поэтому на улице кромешная тьма. Везде, кроме очень ограниченных зон под прожекторами.

Я, честно сказать, даже не ожидал, что такое нападение возможно. Это удар в самое сердце нашей территории, поэтому я почти уверен, что атакуют не зомби. Слишком уж они тупы для такого.

Это контра.

И подтверждением послужила вспышка молнии, ударившая в здание отеля со стороны Мариинского дворца. Я уже был на улице, поэтому отчётливо увидел источник молнии, оказавшийся человеком, стоящим на крыше дворца. Это точно был контра, не вооружённый ничем, кроме своей сверхспособности.

Вскидываю автомат и открываю огонь. Две длинные очереди, но слишком поздно и, соответственно, слишком мимо. Контра успел отпрянуть и упасть, а я рванул в сторону, потому что из тьмы в меня кто-то выстрелил.

Закатываюсь за каменную урну, которую начали решетить из чего-то автоматического.

Но как они сумели подобраться к нам так близко?! Я точно знаю, что у нас охранение максимальной боевой готовности!

Ладно, выясним сразу же, как переживём этот бой…

Кто-то из командования взял оборону под личный контроль и это проявилось в виде стрелков, открывших огонь из окон отеля.

Это ненадолго отвлекло внимание нападающих, вынужденных искать укрытия, поэтому я вскочил и пробежал к более выгодной позиции – корпусу дымящей БМП-3М.

По машине шарахнуло ледяным валуном, разбившимся на крыше боевого отделения и осыпавшим меня ледяной крошкой.

В такие моменты, когда у противника есть метатели молний и крупногабаритных ледышек, чувствуешь себя беззащитным…

К счастью, это ложное чувство, потому что автомат в твоих руках – это свидетельство того, что ты можешь изменить очень многое. Как минимум, в паскудных организмах своих врагов.