Маска Октавиана показала чуть более высокие, чем у Наполеона, физические характеристики, зато по фехтованию гладиусом, в который мы обратили самый паршивый меч из коллекции поделок Антона Борисовича, он превосходил французского императора наголову, а Наполеон лучше владел саблей, палашом или шпагой. То есть сравнивать их двоих – это как сравнивать тёплое с мягким. Бойцы совершенно разного назначения, что придаёт им оттенок специализации.

Илья, надевший маску Октавиана, испытываемый на беговой дорожке, показал хорошие результаты, гораздо выше, чем он мог без неё, а ещё ему импонировал образ Октавиана – я решил, что придержу Наполеона для себя, на случай особо важных переговоров, а Октавиана отдам Илье.

Поразительно то, как образ Октавиана влияет на Илюху: известная нерешительность куда-то пропадает, он часто впадает в задумчивость и его начинают волновать очень дельные вопросы, касающиеся жизни нашей общины. В первую очередь, он невольно порывается проверять надёжность укреплений и охранения, а также запасы на чёрный день. Это в характере Октавиана, как я понимаю.

Илья с видимым удовольствием надел маску, в которой готов был хоть спать, после чего его броня, испанская кираса из Эрмитажа и лорика хамата оттуда же, преобразовались под стать образу. Неудачный фальшион превратился в удачный гладиус, а кусок двери в руке обратился в овальный щит с орлом. Средневековый шлем-бургиньот на его голове превратился в имперский, со стальной личиной, изображающей лицо Октавиана Августа. Образ аутентичный, с этакой атмосферой роскошной античности.

– Я готов, мой друг, – поднял личину Илья.

– Тогда выходим, – сказал я, надевая маску Тесея. – Ко славным битвам и победам!

Маска Октавиана Августа:

/18 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, 5-я линия/

Обычный питерский двор, с арками, с богато выглядящими парадными, парочкой машин, имеющих следы попыток взлома, крашенными и лакированными лавками, металлическими урнами с козырьками от затопления и раскрывшими почки деревьями. Один из тысяч подобных, ничего уникального. Кроме того, что тут обитает кто-то нехороший.

– Тишина… – повернул я голову к Илье. – Идём…

Вынимаю копис из ножен, перехватываю его поудобнее и двигаюсь через арку.

Нехорошие звуки, похожие на хруст осколков стекла под сапогами, но чуть-чуть отличающиеся.

Выглядываю из-за торца здания и вижу, что во дворе несколько десятков мертвецов, лежат длинной вереницей и не подают признаков нежизни. В начале этого трупного поезда стоит на четырёх коленях токсик, то есть специализированный зомби, плюющийся кислотой.

– Может, нам следует отступить? – тихо спросил Илья.

Я приложил палец к губам, но было поздно – мертвец отлично всё услышал.

– В атаку! – воскликнул я и побежал. – Ни дня без смерти злостной твари!

Токсик поднялся на все четыре и замогильно заурчал, начав надувать своё брюхо. Как понимаю, мы застигли его в момент приёма пищи из своих соратников. Ему нужно немного времени, чтобы приготовить смертельный плевок, ну, мне так кажется, поэтому надо поторопиться.

Я был в пяти метрах, когда короткий хобот надулся.

– Берегись! – предупредил я Илью.

Когда тварь плюнула, я бросился влево, пропустив сгусток кислоты рядом с собой. Единственное, что я получил – деморализующее действие отвратительной вони, окутывающей кислотный плевок.

На максимальной скорости прорываюсь в ближнюю дистанцию и наношу рубящий удар по передней ноге токсика.

Силы хватило, чтобы довольно крепкая конечность, которую не могли перебить попадания из АК74, развалилась на две части, выпустив густую тёмно-серую кровь.

Завоняло ещё хуже, чем от кислоты, но я не позволил себе прервать успешную атаку и отступить. Двигаюсь дальше, к следующей ноге, наношу ещё один удар, но уже не такой удачный – сустав разрушен, но конечность не отсечена.

Токсик начал заваливаться на бок, но тоже не остался в долгу, а раскрыл хоботок пошире и начал разбрызгивать кислоту вверх, каплями.

Капнуло на левую щеку шлема, на правое предплечье, а также куда-то на кирасу. Воняло, жгло, но я лишь процедил пару крепких ругательств и пошёл в наступление с фланга. Забираюсь на тварь по кормовой части, легко отражаю щитом невнятный плевок и попытки поцарапать меня лапками, после чего отрубаю хобот и вбиваю копис прямо в лоб уродливой твари.

Прилив могущества был пусть и не самым большим, но ощутимым. Значит, тварь уничтожена, причём без разрыва брюха с кислотой.

Щит шипит, парит, нагревается – с сожалением отбрасываю его в сторону.

Спрыгиваю с трупа твари и смотрю на свою рану. Кислота нормально так обожгла плоть, даже небольшой каплей, причём ещё ничего не закончилось.

Я ожидал, что доведётся встретиться с токсиком, поэтому у меня в подсумке лежит коробочка соды. Зачем-то же она дома нужна, ведь так? Вот и пригодилась.

Сыплю соду на рану и ощущаю облегчение. Для лучшего эффекта надо носить с собой бутылочку с раствором соды, но мне было как-то лень заниматься бытовой химией, поэтому я просто взял красно-жёлтую коробочку с кухни. Да и сработало же, чего же боле?

Пинком ноги переворачиваю тело убитой мною твари.

– Баба была, – констатировал Илья, снявший маску.

Это можно было понять по остаткам длинных каштановых волос, обвислым серым сиськам, а также по большой вагине, сохранившейся в кормовой части.

– Красотка, да? – я тоже снял маску. – В твоём вкусе?

– Не, больно уж уродлива, – с усмешкой покачал головой Илья.

– Знаешь, как говорят в таких случаях? – спросил я с усмешкой.

– Как? – улыбнулся Илья.

– Я не из тех, кто ищет кралю покрасивше, нужны красавицы тому, кто духом слаб, – начал я пафосным тоном. – Я знаю: истинного воина призвание – бухать, махать мечом и трахать страшных баб!

– Дерзай, – указал Илья на тело токсичной мертвячки.

– Не дохлых же, – улыбнулся я. – Сможешь притаранить мне вот такую же, но не дохлую – вот тогда и обсудим.

– Хорошо устроился! – с притворным недовольством произнёс бывший ополченец. – Бабу ему притарань, а он ещё обсудит! Ничего не готов сделать ради большой и чистой любви!

Я огляделся.

– Не вижу здесь никаких артустановок, – вздохнул я. – Значит, не этот двор.

– Может, установки вообще нет, – сказал на это Илья. – Я бы не рассчитывал слишком сильно.

– Проверить мы должны, – я открыл на мобильнике карту. – Этот двор вычёркиваем… Тут всего восемь мест проверить – потом домой.

Это только кажется, что 5-я или 6-я линия – это слишком большое пространство для поисков. На самом деле, если знать, как именно думают артиллеристы, то поймёшь, что мест, пригодных для устройства артиллерийской позиции, не так уж и много. Я – артиллерист, я знаю, как думают другие артиллеристы.

Если наводка окажется верной, а мы не заберём артустановку, то это автоматически означает, что у кого-то появится новая артустановка. И мы не узнаем, верна ли наводка, пока не удостоверимся, что здесь точно нет никаких орудий.

Пусть компетентных артиллеристов сейчас, в наши скорбные времена, ещё меньше, чем компетентных медиков, но достаточно одного, чтобы устроить нам неспокойную жизнь. Так что наводку надо отрабатывать по максимуму.

– И ещё, – заговорил я, закуривая. – Попробивай в интернете, есть ли у кого-нибудь какая-нибудь артиллерия.

– Вот так мне расскажут, да? – усмехнулся Илья невесело.

– Имею в виду косвенные признаки, – уточнил я формулировку. – Взрывы какие-нибудь кто-нибудь слышал, видел что-то похожее на установку, ну, ты понимаешь. И вообще, ты же как-то получил наводку.

– Это-то я пробью, но что-то не верится мне, что у кого-то есть артиллерия, – вздохнул Илья. – А наводку я получил в «Телеге», где чего только не пишут. Говорю же, это легко может оказаться звиздежом байкальской чистоты.