– Зато мы отвели угрозу от острова… – прошептала бабушка. – Сегодняшний день прожит не зря.

– Коль хочешь моего уважения, знай, ты выбрала праведный путь, – улыбнулся я ей. – Доблесть ценна не только среди мужей, но и жён.

От бабушки сильно фонит радиацией, о чём меня уведомляет дозиметр на поясе. Нужно срочно возвращаться и получать помощь от Романа Хитрова.

– Не отстань от нас, женщина, – предупредил я Ани.

/13 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, ул. Карташихина/

– Окажи же помощь сей доблестной жене, почтенный целитель, – аккуратно положил я бабушку на медицинскую кровать.

– Ох, опять доза… – недовольно пробурчал Роман Хитров. – Впрочем, ничего нового.

– Нам тоже потребно твоё врачеванье, – добавил я. – Достойно будет оплачен твой труд, о целитель.

– У нас тут другие порядки, Дима, – улыбнулся тот. – Никаких денег или благ за услуги – каждый работает на благо общины. Мы же теперь не высокоразвитое общество, а, считай, первобытное стадо.

– Ваша община отвергнет и благодарность? – лукавым тоном поинтересовался я.

– Нет, благодарности никто не отменял, – почесал затылок целитель. – Но главное, что нужно знать – здесь все свои. Все мы помогаем друг другу и не требуем за это что-то взамен. Прямо по Марксу. Коллективная собственность, коллективный труд, коллективные решения и, соответственно, коллективная ответственность.

– И женщины, стало быть, общие? – спросил я.

– Мы же не стали варварами какими-то, – снисходительным тоном ответил на это Роман. – Общие женщины – это признак того, что женщина – это вещь, а у нас же…

– Но женщина – вещь! – воскликнул я с негодованием.

– Будь добр, сними-ка ты маску, – попросил Роман.

– Лишь когда нужным сочту, – покачал я головой. – Мне лестно и благоприятно узнать, что в ваши умы демократия корни пустила… Но неприятно узнать, о неслыханность, что жёны – не вещи! Хорошенько подумай, целитель. Я же покинуть тебя принуждён.

Нет, подумать только… Женщина, равная в правах с мужчиной! Пха!

– Постой! Дай я усилю тебе регенерацию! – придержал меня Роман, после чего посмотрел на дверь. – Ани, ты следующая!

– Хорошо! – донеслось оттуда.

Роман положил ладони мне на грудь, после чего закрыл глаза. В грудной клетке зародилась теплота, стремительно распространившаяся оттуда во все стороны, до макушки и до пяток.

Не почувствовал особой разницы, но стало приятно осознавать, что теперь мой организм даже не почувствует последствий радиационного облучения.

– Вечером ещё раз зайдёшь, надо усилить эффект, – произнёс Роман, отступая на шаг. – И спасибо тебе за то, что ты делаешь ради нас.

– То есть несусветная мелочь, – пожал я плечами. – Достойно ли мужа принять благодарность за то, что стезя его?

Роман не ответил, лишь подошёл к бабушке и приложил к её голове обе ладони.

Без разрешения, зашла Ани, я хотел было высказать ей за это, но сдержался. Не стоит портить отношения с ней только за то, что её отец не уделял достаточно времени воспитанию.

Молча выхожу из лечебно-профилактического кабинета и иду на улицу.

– Воин, будь добр, угости сигаретой, – попросил я стоящего у урны дядьку с ружьём-вертикалкой.

Мелкашка, тридцать второй калибр, что не совсем серьёзно. Если, конечно, не стреляют тебе в лицо.

– Угощайся, – протянул дядька пачку «Беломорканала».

– Благодарю, – взял я сигарету и закурил.

Табак крепкий, забористый – не для каждых лёгких.

– Слышал, что ходили в Эрмитаж, – произнёс дядька. – Ты же Дмитрий?

– Я, – киваю, делая затяжку. – А тебя мне как величать?

– Аркадием зови, – ответил дядька. – Так что там было-то? Агату Петровну в медпункт – это дело привычное, но больно лихо вы возвратились.

– Орда мертвецов, бескрайняя, на мост посягнула Дворцовый, – ответил я. – Пришлось нам вступить в неравную схватку. Победа достойна короткой легенды. Засим мы доставили старую взад.

– Может, ты попроще как-то будешь говорить? – попросил Аркадий. – Вроде на русском говоришь, но у меня уже мозг коротить начинает.

Не понимаю, чем им не нравится мой слог? Но, так уж и быть, сниму.

– Так, говоришь, орда мертвецов? – довольно улыбнулся Аркадий, когда я снял маску.

– Да, тысяч восемь голов, – кивнул я. – Если бы не бабушка, не знаю, как бы дело повернулось. Ещё повезло, что не было особых мертвецов.

– В интернете пишут, что для специализированных зомби более приоритетны суперы, – поделился сведениями Аркадий. – Поэтому в наших краях их особо-то и не видели. Юг Питера, восток и север – вот где до жопы суперов и много специализированных зомби.

– Думаешь? – спросил я.

– Не думаю, а говорю то, что прочитал в интернете, – ответил на это Аркадий. – Суперы, как я думаю, вкуснее, но кусаются больно.

– М-да, любопытно… – произнёс я.

– А, вот что ещё читал, – решил поговорить Аркадий. – Есть теория, очень популярная в рунете: говорят, что мертвецы – это единый организм, который реагирует на угрозу.

– На чью угрозу? – поинтересовался я.

– На нашу, – усмехнулся охранник. – Чем мы сильнее, тем больше специализированных мертвецов, тем сильнее эти мертвецы.

– Это не отвечает на главный вопрос – нахрена?

– Так ради выживания же! – парировал Аркадий.

– Чьего выживания? Мертвецов? – усмехнулся я, делая очередную затяжку. – Они же мертвы, о каком выживании идёт речь?

– Ну, я имею в виду, ради существования, а не выживания, – поправил формулировку он.

– Эта теория не бьётся с тем, что особые мертвецы стали появляться по мере увеличения количества мертвецов обычных, – покачал я головой. – Ведь в Москве особые мертвецы вылезли на пару дней раньше – не забывай этот факт. И вот тебе моя теория: чем больше обычных зомби, тем выше скорость появления особых. Думаю, это что-то вроде мутаций, как лотерея. Чем больше число «играющих в лотерею» особей, тем больше среди них «выигравших».

– Давай-ка я тебе статью скину, – предложил Аркадий. – Там убедительно написано.

– Не нужно мне ничего читать, – махнул я рукой. – Люди склонны искать глубинный смысл там, где его нет. Какие основания считать, что у зомби есть единый разум? Никаких. Зачем пытаться объяснить неким коллективным разумом то, что можно объяснить чем-то более простым и более вероятным?

– А суперы тогда как? – нашёлся Аркадий. – Мы ведь, в самом начале, и гражданские, и военные, были слишком уязвимы даже перед обычными мертвецами. Но нам дали суперов, чтобы эффективно бороться против орд. А орды, в ответ, породили специализированных зомби.

Хочется верить, что во всём происходящем есть некий высший смысл, но моё нутро подсказывает мне, что нет никакого высшего смысла.

– Это всё проклятое роковое стечение обстоятельств, – вздохнул я. – Не надо искать того, чего нет. Просто со всеми нами случилось плохое, поэтому надо просто это плохое пережить и не позволить ему превратиться в нечто худшее. Додумки и необоснованное присвоение мертвецам новых качеств – это скользкая дорожка. Пока не будет убедительно доказано, что у них есть какие-то мозги или некое подобие коллективного разума, рекомендую считать, что это лишь жадные до плоти твари, которые эволюционируют путём мутаций.

Некое зерно рациональности в теории есть, но я буквально чувствую, что неизвестный автор-теоретик, наткнувшись на что-то дельное, вдруг взял и ушёл куда-то не в ту степь. Надо думать более приземлённо и опираться на то, что мы имеем – этот принцип помогал и помогает мне всю мою жизнь.

Возможно, истина где-то посередине, возможно, прав я, а может быть и так, что нужным образом сошлись вероятности невероятностей и прав окажется этот доморощенный теоретик зомби-апокалипсиса. Я не знаю, не знает и Аркадий, но я склоняюсь к мысли, что тут нужно последовать старинной американской пословице: Когда слышишь стук копыт, думай, что это лошади, а не зебры.