Павел был холодным, расчетливым политиком и смутьяном, не боящимся оскорбить чувства окружающих независимо от того, насколько важными для него или верными ему они были. Стычка Павла со св. Петром в Антиохии, во время которой он публично обвинил Петра в лицемерии за то, что тот заставлял неевреев жить по еврейским обычаям, в то время как сам придерживался обычаев иноверцев, описана JI. Майклом Уайтом, профессором Античности и религиоведения Техасского университета в Остине, в его книге «От Иисуса до христианства» («From Jesus to Christianity»). Автор называет это событие «полным провалом политической бравады, после которой Павел вскоре покинул Антиохию в качестве персоны нон грата и никогда больше не возвращался в нее».

Наконец, мы видим у Павла свойства бессовестного маневрирования тайного психологического вора-форточника. Навыки сладкоречивой самопрезентации опытного манипулятора.

Помните слова искусного афериста Грега Моранта? Одним из самых мощных видов вооружения в нечестивом арсенале мошенника является хороший «радар уязвимости».

Все это могло быть у Павла. Сформулируем это другими словами.

«Для иудеев я был как иудей, чтобы приобрести иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (Первое послание к Коринфянам, глава 9, стихи 20–22).

Если бы по дороге в Дамаск Павлу на самом деле повстречался Христос и Ему потребовался бы эмиссар, чтобы нести слово Божье по миру, Он не мог бы найти лучшего человека для этой работы. И того, который вселял бы больший страх в христиан и был более непопулярен среди них. В момент своего обращения Павел, вне всякого сомнения, достиг максимума в своих гонениях христиан. И в Дамаск-то он направился для того, чтобы подстрекать к еще большему кровопролитию. Случайно ли его служение началось именно в такой момент?

Не все психопаты становятся святыми. И не все святые являются психопатами. Но существуют доказательства, позволяющие сделать предположение о том, что где-то в глубине коридоров мозга психопатия и святость располагаются в одном нейронном офисе.

И что некоторые качества психопатов — стоицизм, способность регулировать эмоции, жить настоящим, входить в измененное состояние сознания, проявлять героизм, бесстрашие и да, даже эмпатию — являются изначально духовными свойствами по своей природе, которые улучшают жизнь не только самого индивида, но и окружающих.

Если вам нужны доказательства, просто взгляните на доску с молитвами в Колледже Магдалины.

Способность смеяться в лицо врагам всегда считалась свойством духовного интеллекта. Вспомните строки поэта Редьярда Киплинга о последнем, что видит игрок, прежде чем выйти на поле центрального корта Уимблдона:

И будешь тверд в удаче и в несчастье,

Которым, в сущности, цена одна…

Но хотя подобный настрой ума обычно связывают со святыми, связь с психопатами — это не просто гипотеза. В 2006 году Дерек Митчелл из Университетского колледжа в Лондоне решил выступить против общей тенденции и предложил двум группам участников, психопатам и непсихопатам, пройти процедуру теста на эмоциональное прерывание (Emotional Interrupt Task — EIT). EIT представляет собой тест на длительность реакции способности к распознаванию. Обычно добровольцы сидят перед экраном компьютера и нажимают на клавиши левым или правым указательным пальцем — в зависимости от того, какая фигура (обычно это круг либо квадрат) появляется на экране.

«Все достаточно просто», — можете подумать вы. Но на самом деле задание может оказаться весьма хитроумным.

В данном случае фигуры не демонстрировали «в чистом виде». По бокам от изображения каждого круга или квадрата на сотню миллисекунд помещали различные изображения (как правило, это были лица). Появлялись либо два позитивных изображения (улыбающиеся лица), либо два негативных (гневные), либо два нейтральных изображения (лица, лишенные выражения).

Большинство людей в случае предъявления эмоциональных изображений столкнулись с проблемой. Просто в силу наличия изображений. Они были эмоциональными — и они отвлекали. Но если, предположил Митчелл, психопаты оправдывают свою репутацию и на самом деле невозмутимы и спокойны, то у них не возникнут подобные проблемы. Психопаты должны реагировать быстрее и точнее по сравнению с контрольной группой — то есть они будут меньше отвлекаться в тех случаях, когда изображения круга или квадрата сочетаются с двумя негативными или позитивными изображениями лиц. Другими словами, изображения тем или иным способом приобретали эмоциональную валентность. Далее Митчелл предположил, что это различие между психопатами и непсихопатами должно исчезать в случае демонстрации лиц с нейтральным выражением лица, которые гораздо меньше отвлекали испытуемых.

Эксперимент показал, что предположения Митчелла были абсолютно верными. Если по бокам от круга или квадрата появлялись эмоционально нагруженные изображения, психопаты в точном соответствии с прогнозом лучше непсихопатов дифференцировали целевые объекты. И делали это гораздо быстрее. Как выразился бы Киплинг, они не теряли голову, когда остальные теряли ее.

Стоицизм — качество, которое очень высоко ценится в обществе. Оно может прийтись кстати в самых разных ситуациях: во времена лишений, после разрыва отношений, за покерным столом. И даже порой когда вы пишете книгу. Но, будучи давним болельщиком одной английской команды и ветераном многочисленных поражений, точное число которых я затрудняюсь назвать, могу с уверенностью заявить, что между стоицизмом и спортом существует очевидная для меня тесная взаимосвязь.

И я говорю не с точки зрения стороннего наблюдателя. Если мы взглянем на спорт через призму психологии, то обнаружим, что он не имеет себе равных по обоим компонентам стоицизма — бесстрашию и сосредоточенности, которые присущи и психопатии, и духовности.

«Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить, — писал св. Павел. — И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным».1

Слова Киплинга о выходе в центр теннисного корта — явно не простое совпадение, их можно применить не только к теннису. «Кажется, что игра ничего не значит, хотя она означает все, — сказал легенда снукера Стив Дэвис, когда его попросили открыть секрет спортивных успехов. — Забудьте о прошлых плохих ударах и хороших ударах — и сосредоточьте сто процентов вашего внимания на следующем ударе».

Это же справедливо и для гольфа.

В 2010 году южноафриканец Луис Устхьюзен считался аутсайдером, неспособным выиграть Открытый чемпионат Британии в Сент-Эндрюсе. После серии неудач на состязаниях, предшествовавших этому турниру, все полагали: даже при том, что он вел со счетом в четыре очка, он все равно сломается в жестоком финальном раунде игры. Но он не сломался. И причина была обманчиво проста: маленькое красное, хорошо заметное пятнышко, нанесенное на перчатку у основания большого пальца.

Идея этого пятнышка принадлежит Карлу Моррису, спортивному психологу из Манчестера, к которому обратился Устхьюзен с просьбой использовать то, что можно назвать скрытым внутренним психопатом: полностью сконцентрировать свой разум на предстоящем ударе, вместо того чтобы размышлять (в самый неподходящий момент) о его возможных последствиях.

Моррис разработал план. Когда Устхьюзен собирался размахиваться, он должен быть холодно и спокойно сосредоточить все свое внимание на красной точке. Он не играл с мячом для гольфа. Это красная точка играла с ним.

Первое послание к Коринфянам, глава 9, стихи 24, 26.