Звуки ударов заполняют небольшое помещение. Запах пота и крови смешивается, создавая неповторимый коктейль. Толпа скандирует имя того, на кого делает ставки.

— Му-рад! Му-рад! Му-рад! — слышится со всех сторон.

Девки скулят, выкрикивая пошлости и признания в любви. Каждая хочет отдаться, мечтая обо мне. Никогда не трогаю баб здесь. Даже внимания не обращаю. Нормальных тут нет. Только беспощадное стадо, ждущее зрелища.

Пока убирают арену от последствий прошлой драки, курю, облокотившись о стену. Делаю глубокие затяжки, расслабленно наблюдая за происходящим. Соперник разминается, делая выпады в воздух и прыгая на месте. Смотрит с вызовом. Пытается показать, что он-то уж точно меня одолеет. Про меня уже идёт слава, что никому не удаётся устоять против моих кулаков. Докурив, швыряю сигарету на пол и запрыгиваю на ринг.

Толпа ревёт, приветствуя меня. Находиться здесь необходимо как воздух. К тому же многие готовы отвалить кучу денег, чтобы помахаться со мной.

Соперник тоже поднимается, и начинается бой. Пропускаю первый удар, обнадёживая соперника. Тот радуется, позируя толпе. Здесь нужна не только тупая сила, но и стратегия.

Сплюнув кровь, улыбаюсь, видя, что соперник съел наживку. Больше не словив ни одного удара, превращаю его лицо в ничто, не давая отдышаться. Кровь хлещет на арену.

С каждым ударом гнев выплёскивается, чтобы через минуту вернуться вновь. Облегчение длится всего несколько секунд, помогая получить лишь малую дозу удовлетворения. Но и этого с каждым разом было всё меньше и меньше. Гнев растёт изо дня в день, уничтожая всё на своём пути.

Удар. Ещё удар. Соперник отправляется в нокаут. Толпа ревёт, как ненормальная. Дикие животные, жаждущие крови. Будто после драки отдам им на растерзание его тело.

Но если люди просят, то как могу отказать в этом. Подняв тело, бросаю его в зал. Это бой был на сегодня последним и по традиции проигравшего под конец вышвыривают из заведения. Стоит спуститься с ринга, как девки облепляют, болтая чушь. Идут по пятам, предлагая свои услуги.

Выхожу на улицу, закурив. Соперник всё ещё без сознания отдыхает у входа. Люди бурно обсуждают события, галдя на всю улицу. Ко мне не подходят, зная, что не люблю разговаривать без толку.

Даже не понимаю, как она появляется здесь. Или была изначально. Слышу только визг и голоса.

— Что же вы стоите?! Человеку плохо!

— Кто это его так?!

— Вызовите скорую!

— А он живой?

Толпа смеётся, видя непосвящённых в тему. Все постепенно начинают расходиться, не желая светиться перед левыми и освобождая пространство.

Смотрю изучающе. Блондинка с крупными глазами. Фигуристая. Слишком разодетая для такого мероприятия. Большая грудь того гляди рванёт из платья. Вот с такой бы провёл время. Чувствую, как внутри всё начинает оживать.

Приседает около тела, щупая пульс. Подружки держаться в стороне, побаиваясь.

— Жив… пульс слабый… — говорит она.

— Люб, пошли домой!

— Да, это не наше дело!

Шипят со всех сторон, оглядываясь по сторонам.

— А если бы кто-то из ваших друзей вот так лежал, вы бы тоже мимо прошли?! — не унимается блондинка.

— Тебя не смущает то, что его избили, и никто, кто с ним был, не вызывает скорую?! Это явно нечистое дело! Пошли отсюда! — К ней подходит девка маленького роста, пытаясь утащить от тела.

У подруг инстинкт самосохранения развит куда лучше, чем у неё. Двое других прижимаются друг к другу, боясь всего и вся. Блондинка достаёт телефон, но не может ничего сделать.

— Чёрт! У меня батарея села! Лиз, дай свой! — просит она, поворачиваясь.

— Люб, ты извини, но если ты не пойдёшь с нами, то мы уходим!

— Да, Люб! Мне перед свадьбой проблемы не нужны!

Та встаёт, шокированная услышанным.

— Девчонки, вы чего? Просто скорую вызовем и уйдём! — не сдаётся, снова трогая пульс мужика.

Но её подруги сдерживают слово и быстрым шагом сваливают. Зашибись подружки. Смеюсь от скорости ухода.

К девке подходит один из утырков, мечтающий кому-нибудь присунуть после зрелища.

— Цыпа, зачем тебе этот труп? Поехали, я тебя до дома отвезу, — мямлит он, подойдя к ней и привлекая к себе.

Блондинка начинает вырываться, но пьяный бычара не отваливает.

— Да чего ты, угомонись, мля! Развлечёмся, как надо! — с этими словами кладёт ей руку на грудь. Ту самую грудь, которая уже моя!

Скидывая с себя висевших девок, выхожу из тени, сжав кулаки. Дикая ярость берётся из ниоткуда. Бычара, увидев меня, бледнеет и убирает руки. Глазами показываю, чтоб уходил. Тот начинает мямлить извинения и быстро смывается.

Блондинка испуганно смотрит на меня и шрамы. Слова застревают у неё в горле при виде моего лица.

— Спасибо, — произносит дрожащим голосом.

— Слышал, тебе позвонить надо? — спрашиваю, делая последнюю затяжку и оглядывая её с ног до головы.

Она кивает, нервно облизывая губы. Пухлые и розовые.

— Пошли, — приглашаю внутрь.

Девка неуверенно делает шаг, а потом замирает.

— Телефон внутри, — говорю серьёзно.

Несколько шагов ко мне — и блондинка оказывается внутри. В моих руках.

— На ценнике ясно сказано, что они стоят дешевле! — в пятый раз повторяет парень. Трясёт у меня перед носом упаковкой макарон, слюной брызгая. — Какого хрена вы мне их дороже пробили?

— Молодой человек, они идут по акции, но только при покупке двух упаковок, — в третий раз поясняю, косясь на недовольную очередь. — Там всё написано…

— Понаставят акций мелких шрифтом, а покупателей за идиотов держат! — не успокаивается он. — Позовите менеджера!

Нажимаю на кнопку. Парень демонстративно притоптывает ногой.

— Откройте хоть другую кассу, это же невыносимо! — возмущается женщина сзади.

— Я сегодня одна работаю, — извиняющимся тоном говорю.

— Безобразие! Не магазин, а дерьмо! Я буду жаловаться! Где у вас тут книга жалоб? — высокий голос одной из покупательниц разносится по залу. Очередь подхватывает ее возмущения.

— Вот здесь, — устало машу рукой.

Хотелось спать невыносимо, а голова готова разлететься на куски. С утра учеба, потом, до полуночи, работа в магазине, а после девичник у подруги. И зачем я согласилась?..

— Что тут у тебя, Люба? — недовольно спрашивает Николай Андреевич, администратор в смене и мой непосредственный начальник. Сорокалетний, женатый, лысеющий и любящий распускать руки.

— Возврат.

— Нет не возврат! — возмущается парень. — Пробивайте мне по той же цене, что на ценнике!

— Молодой человек, там же акция… Странно, что продавец вам не объяснила.

— Я объяснила.

— Не объяснила, — мстительно проговаривает парень. — Если по акции, пойду еще пачку возьму. А вы обучайте сотрудников нормально!

— Конечно-конечно, от лица торговой сети приносим вам извинения.

— Пусть и она извинится, — не замолкает парень.

— Любушка…

Почувствовав, как начинаю закипать, раздельно проговариваю:

— Про акцию я говорила. И извиняться мне не за что, — отвечаю, смотря на парня в упор.

— Ну-ну, Любушка, ты задерживаешь очередь, — гладит меня по спине Николай Андреевич. Чтобы это скорее закончилось произношу: «Извините». Парень смотрит победно и уходит за второй пачкой макарон.

Когда смена подходит к концу, вхожу в кабинет администратора, чтобы сдать отчет.

— В заморозке сроки годности проверила? — отрывается от бумаг, подняв на меня блеклые глаза.

— Да.

— А в овощном выкладку сделала?

— Да.

— Ценники на алкоголе?

— Да.

Николай Андреевич барабанит пальцами по столу, окидывая меня сальным взглядом. Задерживается на груди. Я внутренне сжимаюсь.