Девлин вскрикнул от боли и приподнял ногу, чтобы потереть ушибленное место. Прыгая на одной ноге, он массировал другую и не заметил, как Меган, не дожидаясь его порицаний, куда-то исчезла.

— Девлин, мне кажется не совсем приличным то, что твоя жена поехала верхом на этом животном, — сказала леди Маргарет.

— На каком животном? — Молодой супруг резко развернулся и увидел, что Меган пускает Цезаря в галоп. — О черт! Меган, немедленно вернись!

Он крикнул просто так, почти автоматически, потому что не надеялся, что жена его послушается. Как этого и следовало ожидать, она не послушалась.

Меган мчалась вперед, не обращая никакого внимания на то, куда едет, поэтому в другой городок она попала совершенно случайно. Вернее, это была деревушка не больше Тидэйла. Увидев какую-то закусочную, Меган вспомнила, что у нее нет с собой ни сумочки с деньгами, ни какой-либо вещи, которой можно было бы расплатиться за еду. Те немногие деньги, что у нее были, остались вчера в карете, так же как ее шляпка.

Никаких денег — ни на еду, ни на постель. Как же ей теперь добраться до дома? Но у Меган и в мыслях не было вернуться к мужу. Лучше уж голодать. И потом, у нее же есть Цезарь. На нем она приедет домой гораздо быстрее, за каких-нибудь три дня. А за три дня она от голода не умрет.

Супруг объявится у нее дома только через несколько дней. Меган, конечно, придется уехать с ним, и она уедет, но только затем, чтобы в следующий раз сбежать уже более подготовленной.

У этого плана был один недостаток: Девлин всегда может вернуть ее обратно, если захочет, и ровно столько раз, сколько ему заблагорассудится. Он даже может ее запереть, когда ему надоест гоняться за ней по всей округе. Меган сама дала ему это право, выйдя за него замуж.

Но ведь она выходила замуж вовсе не за него, она выходила за Девлина-конюха… А может быть, он вписал в документы не настоящее свое имя, и тогда она вовсе не является его женой, подумала Меган, но тут же поняла, что пытается принять желаемое за действительное и что рассчитывать на это нельзя: полагая, что он совершает благородный и ответственный поступок, Девлин наверняка все сделал так, как положено.

Видит Бог, теперь Меган совсем не хотелось быть его женой. Она ненавидела Девлина, ненавидела по-настоящему. Он ей лгал, он ее обманул, выдав себя за другого человека, и кто знает, на что он еще способен.

— А почему бы тебе не высказать все это ему в лицо?

— Клянусь, я так и сделаю!

Меган развернулась и снова направилась на север. Погруженная в свои невеселые мысли, она не замечала, куда едет, но Цезарь придерживался единственной имеющейся в этой местности дороги, и через некоторое время Меган совершенно неожиданно почти столкнулась с той самой позаимствованной у леди Маргарет каретой.

Меган остановилась. Девлин тоже. Девушка не слезла с коня. Девлин выпрыгнул из кареты и молниеносно стащил жену с Цезаря, не давая ей возможности опомниться и вновь умчаться на коне, за которым он никогда не смог бы угнаться. Меган была в такой ярости, что даже не заметила этой предосторожности.

— Мне надо многое сказать вам, ваша светлость, — начала Меган, оказавшись в железных объятиях Девлина, который на руках нес ее к карете. Меган вложила в эти слова все презрение, на какое была способна.

— Можешь высказаться в карете, — спокойно ответил Девлин и вдруг взорвался, зло рявкнув:

— Никогда больше не смей садиться на моего коня, если меня нет рядом!

— Твоего коня? Кажется, Цезарь… конь…

— Мой конь.

— Понятно, — жестко сказала Меган. — Очередная ложь, в которую ты к тому же вовлек моего отца.

— Твой отец сказал, что ему трудно будет объяснить окружающим появление у него Цезаря, потому мы и договорились о его временном владении конем. Это была… ну, скажем, полюбовная сделка, заключенная только на время моего присутствия в вашем доме.

— Мне безразлично, каким образом тебе удалось обвести вокруг пальца моего отца. Главное, что это была очередная ложь, Эмброуз Сент-Джеймс!

— Эмброуз Девлин Сент-Джеймс, — поправил он, бесцеремонно заталкивая ее в карету. — Эмброузом меня никто не называет, деточка. Так что и тебе этого делать не следует.

Девлин повернулся и начал привязывать повод Цезаря к экипажу.

— А мне плевать на то, как тебя называют другие! — выкрикнула Меган ему в спину. — У меня есть собственный набор подходящих для тебя имен. Хочешь услышать?

— Нет.

Это на какое-то время охладило ее пыл. Настолько, что Меган даже успела заметить, что, возвращаясь к карете, Девлин прихрамывает. Она многозначительно посмотрела на его ногу и сказала:

— Если ты дожидаешься моих сожалений по поводу того, что я тебя ударила, то совершенно напрасно. Я, наоборот, подумываю, а не проделать ли это еще раз, в то же место, но гораздо сильнее.

— Благодарю за предупреждение и отвечу на любезность любезностью: ударишь одним из острых носов твоих туфелек, немедленно отправишься в путь через всю Англию босиком.

— Ты не посмеешь!

Девлин хмуро взглянул на жену.

— Кажется, мы установили пределы моей дерзости.

— Ты точно такой, каким представлялся. Наверное, это были единственные правдивые слова из всех, которые ты когда-либо произнес! Ты развязный, невоспитанный и наглый тип, и я не стану разговаривать с тобой до конца моих дней.

— Ты готова в этом поклясться?

Разумеется, нет, ибо поток ее брани еще далеко не иссяк:

— Ты самый отвратительный из всех людей, которые когда-либо дышали этим воздухом, самый презренный во всей Англии, нет, во всей Вселенной! И наверняка ты самый ужасный из всех герцогов.

— Прибереги свое последнее суждение, поскольку ты еще не встречалась с этим человеком.

— С каким человеком?

— С его светлостью герцогом Ротстоном. Глаза Меган засверкали от ярости.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что у меня плохой слух или не все в порядке с головой? И что Маргарет Макгрегор вовсе не сестра твоей бабушки? И не говорила, что ожидает племянников и племянниц, которые продолжат род и традиции Сент-Джей…

— Да, да, да! Ты все расслышала абсолютно правильно, — нетерпеливо прервал ее Девлин. — Я и есть четвертый герцог Ротстон. Но, будь добра, вспомни, что с тех пор как мы встретились, я все время играл какую-нибудь роль. Именно это и стало причиной твоих теперешних попреков. Но пойми, мое поведение должно было соответствовать этой роли. Потому-то я и вел себя с тобой совсем не так, как веду себя обычно. На самом деле я очень осмотрительный человек, настолько соблюдающий правила приличия, что меня даже называют старомодным пуританином, хотя я считаю, что это уж слишком.

Но это был совсем не тот человек, в которого она…

— Я не это имела в виду.

— Нет, ты подумала именно это.

— Не лезь не в свое дело!

— Ты хочешь сказать, что вовсе не любишь командовать другими? — спросила Меган. Девлин слегка покраснел.

— Это называется по-другому — быть лидером. Естественно, какие-то черты моего характера проявились и в той роли, которую я играл. Я отнюдь не утверждаю, что был неподражаем в амплуа конюха.

— О, с этим я полностью согласна! Если бы ты блестяще справился с этой ролью, то не был бы таким мерзким!

— Честно говоря, иногда мне даже нравились наши словесные перепалки, ведь я крайне редко позволяю себе так распускаться. Может быть, ты тоже всегда была сдержанной на язык?

Ответив положительно, Меган погрешила бы против истины.

— Это к делу не относится, — сказала она, напустив на себя важный вид. — Но факт остается фактом: с самого первого дня нашего знакомства ты представлялся не тем, кем являешься на самом деле, и я выходила замуж не за герцога.

— Хотя очень этого хотела, — не без иронии напомнил Девлин.