Хотя солнце уже поднялось над верхушками сосен и начало припекать, в тени деревьев на траве еще лежала роса. Воздух был напоен ароматом полевых цветов. Клер поднялась по ступенькам на крыльцо отцовского дома и постучала в дверь. Тишину нарушило недовольное верещание голубой сойки, устроившейся в ветвях ближайшего тополя.

Вчера, когда Зак ушел, Клер заставила себя лечь в кровать, но спала плохо, какими-то урывками. Она вздрагивала во сне и то и дело просыпалась, охваченная неясной тревогой. Слишком сильное потрясение вызвало у нее признание Зака. От той ночи в «Приюте беглеца» у нее в памяти действительно остались лишь смутные, обрывочные воспоминания. Единственное, что она помнила наверняка, – таинственный незнакомец был нежным и чутким. Наверное, именно поэтому она его и не узнала.

Если бы Клер попросили описать Зака, то ей бы в голову не пришло назвать его нежным и чутким…

Может, все дело в том, что в ту ночь она была под воздействием наркотика?

Хотя «руфи» в ее бокал подсыпал Рэмси, о нем Клер почему-то не вспоминала, а винила во всех своих бедах только Зака. Она нервничала и места себе не находила из-за того, что у нее не было алиби, а он скрыл от нее правду! Если бы он сразу все рассказал, ей не пришлось бы сидеть за решеткой по ложному обвинению… Клер знала одно: попадись сейчас Зак ей на глаза, ему бы не поздоровилось.

Дверь открыла Мод.

– Клер, я так рада тебя видеть! Слава богу, все закончилось благополучно. Представляешь, вчера вечером Ванессе Трент предъявили обвинение в убийстве.

– Наверное, у полиции были причины, чтобы арестовать ее, – заметила Клер, переступив порог. Мод, понизив голос, заговорщицки зашептала:

– Ты уже слышала, каким образом полиция раскрыла это преступление? Об этом передавали по Си-эн-эн.

Клер покачала головой. Обычно утром она включала телевизор, чтобы посмотреть программу новостей, но сегодня ей было не до этого.

– Сказали, что Коултер обманным путем заставил Ванессу признаться в убийстве. Некоторым его действия кажутся незаконными. Боюсь, что его заставят подать в отставку.

– Как – в отставку?! – Известие ошеломило Клер.

– Увы. Начальник федеральной полиции и фэбээровец, который крутился у нас в городе, полностью на стороне Зака, но репортеры подняли шумиху. Они кричат, что он нарушил правила ведения следствия и оказывал на подозреваемую давление. Мнение общественности разделилось: одни требуют, чтобы Зак сложил с себя полномочия шерифа, другие считают его героем, который пожертвовал своей карьерой ради торжества справедливости.

Клер была потрясена. Выходит, Зак рисковал не только ее репутацией, но и своей? Теперь ей ничто не угрожает, а он может потерять работу.

Клер решила, что теперь разговор с отцом нельзя откладывать ни на минуту, поскольку от него зависело многое.

– Я хочу поговорить с отцом.

Мод смущенно поправила фартук, надетый на джинсовое платье.

– Клер, может, не стоит? Он не хочет ничего слышать о Коултере.

– Нет. Он должен мне ответить на один очень важный вопрос.

Мод вздохнула и проводила Клер в столовую. Алекс завтракал – перед ним на столе рядом с чашкой кофе лежала утренняя газета, а на стойке напротив работал телевизор.

– Я хотела спросить тебя кое о чем. Клер выдвинула стул и села за стол, но отец даже не посмотрел в ее сторону.

– Что ты молчишь? Ты ведешь себя, как ребенок. Нам надо поговорить.

Алекс неохотно оторвал взгляд от телевизора.

– Я слушаю тебя.

– Только пообещай, что скажешь мне чистую правду. Как долго моя мать встречалась с Джеком Коултером?

Мод, стоявшая рядом, тихо ахнула и затаила дыхание, но на Алекса ее вопрос, казалось, не произвел абсолютно никакого впечатления – его взгляд был по-прежнему тяжелым и суровым. Он, разумеется, слышал, что она сказала, но отвечать, похоже, не собирался.

– Послушай, за решеткой у меня было время подумать о многих серьезных вещах. Я должна знать правду, чтобы…

Отец не дал ей договорить:

– Чтобы оправдать свои отношения с Заком Коултером?

Его голос был полон затаенной ненависти, но это уже не удивляло Клер. Нездоровая мстительность Алекса Холта не знала границ, а со временем только усилилась. И хотя Клер теперь ничего не связывало с Заком, она не хотела давать отцу лишний повод для злорадства.

– Если бы не Зак, я бы все еще сидела за решеткой, – категорично заявила она. – Но сейчас речь не о нем. Я хочу знать правду о своей матери.

Прежде чем Алекс ответил, прошло несколько томительных секунд, в течение которых он не сводил с нее тяжелого, немигающего взгляда.

– Эми вступила в любовную связь с Джеком Коултером почти сразу после твоего рождения.

Клер судорожно вздохнула. Зак был прав: все ее представления о собственной семье оказались иллюзорными.

– Так давно? – прошептала она.

– Да. – Голос Алекса предательски дрогнул, и он отвел глаза.

– Почему же ты не развелся с ней?

Клер не представляла, почему ее отец, такой гордый и самолюбивый, закрывал глаза на любовную связь жены в течение целых пятнадцати лет.

Мод, закрыв лицо руками, стремительно выбежала из комнаты. Видимо, она, как и Клер, узнала подробности этой трагической истории только сейчас.

Но Клер не собиралась отступать. Она ждала ответа, не сводя глаз с отца.

– Наверное, пришло время рассказать тебе всю правду, – произнес отец с плохо скрываемой болью. – Твоя мать развелась бы со мной уже давно, но она знала, что я лишу ее материнских прав, если она это сделает. У меня были связи, и я бы заплатил любые деньги, но не позволил бы ей забрать тебя. Она не стала разводиться и осталась со мной из-за любви к тебе.

Боже! Клер с ужасом представила, как сердце матери разрывалось от горя, она вынуждена была решать: или ребенок, или любимый мужчина.

– Ты поставил ее перед таким чудовищным выбором?

– Да. – В голосе Алекса не было ни малейшего намека на раскаяние, а лишь уверенность в своей правоте. – Я любил твою мать.

Клер была готова броситься на него с кулаками. Каким же чудовищем надо быть, чтобы использовать ребенка как заложника и диктовать женщине свои условия?! Клер чувствовала себя виноватой перед матерью. Она всегда осуждала ее, всегда была на стороне отца, абсолютно не подозревая, что Эми пожертвовала своим счастьем ради дочери. А дочь отплатила ей за это черной неблагодарностью, погубила ее своим предательством…