– Ты действительно подозреваешь в убийстве меня?

– Не только тебя – у меня большой список подозреваемых. В нашем городке проживает около пяти тысяч человек, и половина из них могла желать смерти Моррелу. – Он поставил кружку с кофе себе на колено. – Вообще-то, убийства можно условно разделить на категории: люди убивают или из-за денег, или из ревности.

Клер пожала плечами.

– Дункан не только продавал поддельные гравюры, он еще проворачивал сомнительные сделки с недвижимостью. Может, он кого-то крупно одурачил и ему просто отомстили?

Под колючим взглядом Зака ей стало неуютно.

– А как ты думаешь, для чего Стегнер держит «Приют беглеца»? – спросил он.

– Ну… – Клер смутилась. – Да это, вообще-то, всем известно: он установил почасовую оплату для тех, кто захочет снять номер. Обычно так делают в мотелях.

– Верно. И этот мотель – что-то вроде прикрытия для его нелегального бизнеса: наркотики, проституция… Кроме того, там часто развлекаются всякие сексуальные извращенцы.

– И тебе, естественно, ни разу не удалось поймать его с поличным, – язвительно заметила она и в ту же секунду пожалела о том, что эти слова слетели с ее губ. Черт, ну почему она не думает, прежде чем что-нибудь сказать?! Умный человек не стал бы насмехаться над Заком Коултером.

Глаза шерифа сузились, и в них появился холодный стальной блеск, от которого у Клер по коже побежали мурашки. Зак славился своим крутым, вспыльчивым характером еще с юношеских лет, и не помнить о том, что он заводится с полуоборота, было просто глупо.

Клер вспомнила, как он с безрассудной смелостью бросался с кулаками на любого, кто напоминал ему о том, что его мать – алкоголичка. Иногда он затевал из-за этого драку даже с целыми уличными бандами. Можно было издеваться над Бэмом Стегнером, но только не над Заком Коултером!

– Ничего серьезного за «Приютом беглеца» не числится. Там мне удалось арестовать лишь несколько человек за то, что они баловались наркотиками, да парочку проституток, – холодно произнес Зак. – У меня слишком мало людей, чтобы уследить за всем, что творится в округе. А для того, чтобы обратиться в полицейское управление штата за помощью, мне нужны веские доказательства того, что в этом мотеле действительно ведется крупная игра.

Клер вновь захотелось напомнить ему, как он «помог» бедному Каддафи, но она благоразумно промолчала, вовремя вспомнив о том, что ее подозревают в убийстве. А в такой ситуации лучше не ссориться с представителем закона.

– Раз тебе известно, что «Приют беглеца» пользуется дурной славой, почему ты не допускаешь мысли о том, что Моррела убили на почве ревности? Там полно проституток, и совершенно очевидно, что он провел ночь с одной из девиц.

Несколько секунд Зак внимательно изучал Клер, а затем произнес:

– Поговорим лучше о тебе. Кто из знакомых мог видеть тебя в ночном клубе Стегнера?

Клер задумалась. Она хорошо помнила, что почти не смотрела вокруг, когда сидела за столиком в баре. Ее сердце отчаянно билось: ведь она одна знала о предстоящем похищении Каддафи, которое должно было произойти до наступления полуночи.

– Думаю, меня видела Анжела Уитмор и ее… э… ее личный тренер. Они сидели за соседним столиком.

– Итак, Анжела со своим хахалем, который по годам годится ей в сыновья. Кто еще?

Клер хотела заступиться за свою лучшую клиентку, но спорить с Заком было бесполезног Кроме того, он говорил правду. Анжела была одинокой состоятельной женщиной, которая могла позволить себе купить не-только приглянувшуюся картину, но и молодого любовника.

– Еще там был Невада. Он сидел за столиком не один, с ним были какие-то две женщины. Я их не знаю, но выглядели они вполне прилично.

– Две женщины? Так-так, похоже, в нашем городке все погрязли в пороке…

Клер с неприязнью покосилась на Зака, который с нахальным видом сидел у нее на столе, поигрывая шариковой ручкой. Кто бы это говорил! Невада по сравнению с Заком был просто невинным агнцем.

– Честно говоря, в зале было полно людей… – Клер нахмурила лоб, а затем воскликнула: – Вспомнила! Я видела там и Ловелла Хопкинса! Ты его должен знать – у него художественный салон по другую сторону площади. Может, там был и еще кто-то из моих знакомых, но я не берусь это утверждать, поскольку в зале царил полумрак. Кроме неоновой рекламы над стойкой бара да свечей на столиках, там не было другого освещения.

Клер понимала, что в ее же интересах рассказать Заку всю правду, и все-таки не призналась, что после первого бокала у нее сразу закружилась голова, а после второго она полностью отключилась. Наверное, Стегнер приказал подсыпать ей в коктейль снотворное, а может – какой-нибудь наркотик. Клер решила, что, когда у нее не останется выбора, она расскажет Заку, в каком состоянии была в тот вечер, а пока ему об этом лучше не знать.

– Ну, хорошо.

Зак легко соскочил со стола и пружинистым шагом направился к двери. Лобо бесшумно последовал за ним, оглядываясь на Люси, весело виляющую хвостом. Клер не переставала удивляться странному поведению своей собаки, которая обычно прижималась к ее ногам, завидев какого-нибудь грозного пса.

– Возможно, позже у меня появятся к тебе еще вопросы, – бросил Зак через плечо, взявшись за ручку двери.

– Подожди! Я…

Зак резко остановился, и Клер, которая шла следом, налетела на него. От неожиданности она ухватилась за его плечо – и мгновенно отпрянула, прижавшись спиной к тумбе с каким-то экспонатом.

– Хочешь что-то сказать?

– Нет… То есть да. – Клер смутилась и принялась разглядывать свои туфли-мокасины, вышитые бисером. – Ты кому-нибудь уже сказал, что нашел Мой кошелек? Я боюсь, что огласка повредит моему бизнесу… Может, ты не будешь никому ничего говорить про меня?

Зак заложил пальцы за кожаный ремень и внимательно посмотрел на Клер. Он стоял спиной к окну, освещенному ярким солнцем, поэтому она не видела его лица, а только силуэт. И внезапно ей показалось, что перед ней стоит не шериф Таоса, а юный сорванец, которого она когда-то знала и которого побаивался весь город.

Клер вспомнила, как однажды они встретились в горах на берегу озера. Все считали Зака Коултера крутым и жестоким парнем, у которого в груди не сердце, а кусок льда, однако Клер думала иначе. Она знала, а вернее – чувствовала, что у Зака чуткая и ранимая душа. В тот далекий день он, как и сейчас, стоял на фоне ослепительного солнца. А она подошла к нему и робко поцеловала. Сейчас Клер сожалела об этом: из-за того поцелуя слишком многое изменилось в ее жизни…