Позвонил.

— Густав, ком цу мир. Ехай давай сюда срочно! Есть куча предложений по футболу. Ковры? А чего ковры? Увеличить поставки? Тут жалуются, что ниток мало. Будет? Ну, будут нитки — будут и ковры. Давай покупай шоколадку, и лети срочно — дела очень важные и очень многомиллионные. А я тебе при положительном решении ещё и орден наш советский выхлопочу, «Дружбы». Всё! Чем быстрее, тем лучше.

Вот теперь можно и Гранаткина снова потревожить. Он ответил сходу — как раз туда выезжает. Оказывается, финал Кубка европейских чемпионов 1968-69 годов пройдёт 28 мая, а это уже через три дня. Итальянский «Милан» против «Аякса» из Нидерландов. Надо купить права на трансляцию — а то ведь родное государство пожалеет денежку.

— А Кубок обладателей Кубков? Прошёл позавчера? Вот ведь… В медвежьем углу живём. И кто с кем?

— «Слован» из Чехословакии против испанской «Барселоны». 3:2.

— Братушки победили? Замечательно. Спасибо за информацию. Постойте, постойте, забыл спросить, Валентин Александрович… А подобные турниры в Южной Америке проводятся?

— Проводятся. Кубок Либертадорес — молодой турнир, вот буквально только что разыгрывать начали. До того был Кубок чемпионов Южной Америки, совсем по другой схеме, и квоты там разные. От одной страны — много клубов, от другой — чуть, в зависимости от силы. Однако проводится — закончился как раз вчера, в финале из двух игр победил аргентинский клуб «Эстудиантес» из города Ла-Плата. Обыграли уругвайский «Насьональ».

— Валентин Александрович, а можно купить запись? Деньги я выделю личные. Можете и на всю страну потом показать. Оба матча — а если цены не заоблачные, то и полуфиналы. Ведь шикарно, должно быть, играли латиносы!

— Хорошо, переговорю. А чего вдруг вас эти турниры заинтересовали, Пётр Миронович? «Кайрату» далеко ещё до этого уровня, — врезал правду-матку Гранаткин.

— Если получится — с вами первым поделюсь. «Кайрат» тут не при чём.

— Хорошо. В нетерпении.

Ну вот. Получается, можно в Алма-Ате замутить два суперкубка. Первый — между обладателем Кубка чемпионов УЕФА и Обладателем Кубка обладателей Кубков. Тавтология, блин, сплошная. Так и назовём — Суперкубок УЕФА. Второй — между этим клубом и чемпионом той самой Южной Америки, или обладателем Кубка Либертадорес. А можно и ещё круче — не одна игра, а микро-круговой турнир из трёх команд. Подумать надо. Прежде всего, над тем, чтоб увеличить стадион — для таких междупланетного масштаба затей тридцать тысяч — явно маловато. И назовём это — Кубок… как там будет — «Тойоты»? Вот и хрен им! Кубок Алатау. Казахстан — не Европа, скажете? А вот в другой истории владения в дельте Волги размером с носовой платок вполне себе позволили казахам записаться членами УЕФА. Престижно, понимаешь. Так и мы не лопухи, и амбиции имеем.

Великого комбинатора несло.

Интермеццо третье

— Я попыталась настроить дома телевизор, — рассказывает блондинка приятельнице.

— Получилось?

— Ну как тебе сказать… Кажется, я его настроила против себя.

Юрий Шмильевич Айзеншпис нажал на кнопку «стоп» на видеомагнитофоне и выключил телевизор. С этим телевизором намучились. Решили взять лучший. Спросили в посольстве — там их куратор присоветовал французский «Томсон». Взяли, включили — а он чёрно-белую картинку выдаёт. И чего делать? Погрузили в такси и назад в магазин. Там воткнули антенну, включили. Цветной. Извинились и назад, кучу денег таксисту отдали, да ещё в багажник этот гроб не влез — пихали в салон. Пока доставали, потом назад — всю коробку изорвали. Теперь и не сдашь назад в магазин.

Кроме Альберта Шестернёва с ними был выпускник МГИМО прошлого года — добыли откуда-то его прямо из армии, чуть не пинками в самолёт к ним запихали. Зовут сожителя — Александр Тимофеевич Маленький. Говорит, что предки из Польши, вернее, с Княжества Литовского, знатным духовенством были. Альберт на что всё медленно и тяжеловато гундосит, а тут сразу выдал:

— Ты, Санька, не «Маленький», ты — Архирей.

Так и зовут теперь Архиреем. Сам Альберт — человек тоже известный, и прозвище его вся страна знает — «Иван Грозный». В Италии тоже удачно прозвали сразу — Глыбой. Здоровущий дядька — на полторы головы выше Маленького, и нос эдакий — греческий. Во Внуково жена с маленькой дочкой провожала. Не простая жена, под стать «Грозному» — Татьяна Жук, серебряный призёр последней Олимпиады в Гренобле. Дочке даже года нет — вот и не решилась Татьяна с мужем в Италию ехать пока. Не то чтобы плакала, но носик красивый платочком фигуристка знаменитая вытирала.

— Ты это, Танька, не на войну… Как только, сказали, так и сразу. Там… Квартиру. Ну, ребята. А чё, деньги будут, я тогда нам, ну, нам с тобой, квартиру-то. Быстро. Ты это брось! Я же сам…

— Ты там не пей хоть! Ребята, вы его не спаивайте, он остановиться ведь не может…

Пообещали бдить — а оказалось, что сильно и не забалуешь, строжайший контроль в этой «Роме». Эленио Эррера оказался очень жёстким тренером. Альберт, вымотанный после одной из первых тренировок, плюхнулся в кресло, распарившись по горячим душем, и прогудел:

— Это концлагерь. Ужас. Я сдохну! Все сдохнут! Ребята говорят: тренер не понимает, что в «Роме» его режимы не приживаются. В столице, мол, нужно искать подход к каждому, а не диктовать условия на всех. Он по стенам на стадионе свои афоризмы вешает на листках. «Думай быстро, действуй быстро, играй быстро!», или вот: «Тот, кто не отдаёт всё, ничего не даёт».

— Ты же по-итальянски ни в зуб ногой, как узнал?

— Так их переводчик за мной должен месяц по пятам ходить — по контракту. Ему всё не нравится, вот и бухтит, и собирает, кто ещё чего бухтит. Дрянь человечек…

— А вообще тебе как в клубе? — поинтересовался Архирей.

— Такого не видел ещё. Нет. Не наше всё… Порядок, дисциплина, питание — всё не наше, — и вдруг оживился, — Знаете, у них в команде, в юношах, парнишка четырнадцати лет. Агостино ди Бартоломеи. После тренировки с ними баловались сегодня. Просто фантастические вещи вытворяет. В большого защитника вырастет.

Затащили они телевизор с разорванной коробкой, включили у себя на вилле — а тот опять чёрно-белый. Поехал Архирей назад в магазин, уже без телевизора, разбираться. Вернулся через час с мужичком, на негра похожим — волосы в кучеряжку мелкую, и Ликом Тёмен. Телемастер. Вскрыл телевизор, который по гарантии вскрывать нельзя, и впаял туда финтифлюшку. Оказывается, французы чего-то намудрили. У них, ещё где-то в Африке, и в СССР принята система передачи цвета — SECAM, а во всём остальном мире — PAL. Чего-то пояснял, почему в магазине правильно показывало, но никто ни хрена не понял. Свинтил обратно, включил. Цветной! И цвета яркие, прямо как в кино про марчелу мастрояну. Посмотрел на магнитофон, цокнул языком в одобрении и, заверив, что теперь везде этот PAL, убрался, прихватив из прихожей, пока Юрий ходил за деньгами, его ботинки. Вороватая нация эти итальяшки. Особенно Ликом Тёмные. Догнали, выбили пару зубов, потом подумали, и ещё на сдачу нос приплюснули. Теперь Ликом Тёмен и Ужасен.

Вилла — это громкое название. В кино там всякие бассейны, рощи, ступеньки мраморные к морю, ну, на худой конец, столики со стульями из ротанга на поле для гольфа. А тут — коробка из ракушечника с плохо закрывающимися окнами и дверьми. Всё древнее, жучками изъеденное. Аутентичное, едрит Мадрид. В комнатах, хоть и отремонтированных, сквозняки гуляют, и запах чего-то пыльного и мышиного. Мышей, кстати, полно — так и снуют ночью по дому, шуршат, скребутся, спать не дают, а потом ещё и свои чёрненькие какашечки по полу разбрасывают. Мстят, что мало хавки выложили? И просто миллиарды тараканов, всех расцветок и размеров. Можно на энтомолога, не выходя из кухни, сдать. Как они так живут? Единственное, что примеряло Юрия с действительностью, так это туалет. Тоже недавно отремонтирован, и сантехника поменяна на новую. Красота… Розовый фаянс, и бачок прямо на стене рядом, а не ручка на длиннююююююющей цепочке, как у них в Москве. Когда показывал ремонтник их новые апартаменты, Маленький и спросил: а смывать, братуха, как? А этот гад ржать начал. Тоже в кучеряшку, но Ликом Светлее, зато нос — даже круче чем у «Грозного». Нажал на рычажок хромированный — вода и заструилась. Прогресс!