Событие одиннадцатое

Когда футболисты напиваются, они звонят бывшему тренеру.

Быть тренером значительно сложнее, чем игроком. На поле ты управляешь только мячом, а у бровки ты управляешь людьми.

— Даже говорить ничего не буду. Всё, как и ожидали. Перебили соседей в дыр-дыр на огороде. Надо завтра почитать в газетах, как мы на самом деле героически сражались и горы своротили, — с сарказмом изрёк Лобановский, не спеша двигаясь по направлению к раздевалке. Восточная трибуна, набитая гостями из Узбекистана, чьи "Волги" торчали во всех дворах вокруг стадиона, огорчённо гудела и ругалась. Западная, где сидел весь болельщицкий актив "Кайрата", громко ликовала, не разделяя скептицизма тренера. Кто-то принялся скандировать "джуз-грам". Хорошо им — режим блюсти не надо. А тут так и охота неприятное впечатление смыть этом джузом, то есть соточкой. А то и двумя. А нельзя — дурной пример команде, наполовину состоящей из людей, измученных джузграмом.

— Хорош Гусёчек — не угодишь на него, — передавленным шлангом отвечал Нетто. — Это ещё не огород. Вот в Кутаиси будет такой огород — хоть плавай. Радуйся — опробовали условия перед выездом!

Спустя полчаса Борис Андреевич Аркадьев под руку вёл Гавриила Дмитриевича Качалина в свой номер в стадионной подтрибунке. Двоим легендарным тренерам хотелось многое обсудить с глазу на глаз, но, к их удивлению, у двери их встречала третья равновеликая по масштабу фигура — Михаил Иосифович Якушин, наставник сборной СССР.

— Миша! Ты как здесь? Отчего не предупредил?

— Здравствуй, Борис, здравствуй, Гавриил. Да вот, подумал — пора бы периферию на карандаш брать. В стольном граде-то сидючи, как ни крути, многое пропускаешь. А не сказал, чтоб вы на меня не оглядывались, — хихикнул Якушин. — Вон у вас тут какие страсти! А там по сотому разу на Гершковичей и Пономарёвых отсматривать? Ну, хвалитесь, кого для страны вырастили-подготовили. Потом мнениями обменяемся.

— Да не виляй уж ты хвостом, Михаил. Понятно же, что Арисагина смотреть приезжал. У меня-то кого? Физкультурники одни, — махнул рукой Качалин.

— И что скажешь про него, Дмитрич?

— Что говорить? Сам всё видел. Такого дриблинга в стране больше нет. А удар этот плассером? Как из винтовки! Манна небесная, дар волхвов. И неглуп, что самое главное! Чувствует партнёра, кто бы ни был. Только ты мне лучше вот что скажи. Я предложение Гранаткину подавал про турнир четырёх команд в июньский перерыв — рассмотрели?

— Очень умное предложение, Гаврюша. Я обеими руками поддержал, будет турнир. Только вызовем игроков побольше и прогоним не в один день, а в два. Первая, олимпийская, молодёжная и юношеская. А своих ребят ты не обижай, они молодцы. Не их вина, что кое у кого руки загребущие — делают всё, что могут. Доценко я бы хотел посмотреть в молодёжке на этой пульке. Борис, ну а с тебя, конечно, Трофимка ваш — этот сразу в первую, нечего и выдумывать. Если у него действительно такой уровень, то и наигрывать нужно с настоящими партнёрами, а не приглядываться и прикидывать. Самый и случай для подобных проб — этот турнир. Долматова и Асылбаева хотел тоже в молодёжную пригласить — сегодня-то чего их не было?

— Да балбесы они. Новой обувкой ноги попортили в Саратове. Не беспокойся, Миша — полечим, будут как новенькие через недельку. Чай, не отвалились ноги-то.

— Вот и договорились, вот и славненько. Ну, веди в свои хоромы, боярин — а то у меня тут в портфельчике такая штука притаилась, на которую только втроём в укромном месте глядеть можно.

Событие двенадцатое

Высшая математика в жизни мне пригодилась только один раз — когда ключи упали в унитаз пришлось скрутить из проволоки интеграл.

Домой товарища Тишкова выписали. Потому что нефиг. Приехал с Урала доктор Илизаров, осмотрел дело рук своих на ногах чужих и изрёк: «Хозяин лежит — и все лежит, хозяин с постели — и все на деле». Потом ручку протянул с листочком и опять перл выдал: «Я тебе больше, хозяин, не слуга — вот тебе хомут и дуга».

— Вона как! Да вы, Гавриил Абрамович, кладезь. Давайте третью мудрость. Бог троицу любит.

Великий ортопед поправил свои чёрные как смоль усы почти будёновского размера, снял высокую шапочку, выпустив наружу копну энштейновских волос, только тоже чёрных, не седых ещё, и, подтянув ужасный, не вяжущийся с костюмом аляповато-полосатый галстук, выдал: «Мясо хорошо в пирогах, река — в берегах, а хозяин — во дворе».

— Гоните? И правильно — чего тут родное государство объедаю? Кстати, насчёт «объедаю». Диету там, может, какую посоветуете — творожок для роста костей, молочко козье?

Еврей, понятно — еврейский ответ и выдал:

— Больному и мёд невкусен, а здоровый и камень ест.

— Камни есть?

— Вы, Пётр Миронович, правы. Молоко, сыры, лосось, если достанете. Орехи и сухофрукты. Да, в фасоли и бобах кальция много. Зелёные овощи и травки всякие укропно-петрушные. А самое главное — каждый день сывороточный белок. С простоквашки водичку сливаете — и стакан утречком в себя натощак, — не перекрестил на дорожку, а опять мудростью наградил: — Здоровье выходит пудами, а входит золотниками.

Штелле представил себе выходящее из него пудами «здоровье». Так и удобства в доме испортить можно. Придётся нужник во дворе строить.

Приехал домой — и буквально через десяток минут принёс фельдъегерь два письма от Громыко. Товарищей передали из МВД в Управление фельдъегерской службы при Министерстве связи СССР, да и званий всяких, наверное лишили, потому что был дядечка в обычном коричневом костюме фабрики «Большевичка». Расписался Пётр, вскрыл первое письмецо — и задумался. Точнее, не одно письмо было, а целый пакет документов. Надо отдать должное Громыко: при прочтении письма возникал целый ряд вопросов, и вот на каждый заранее был приготовлен ответ в виде справки или копии какой-то бумаги. Умеет работать старая гвардия.

Само письмо было из Германии — ну, из ФРГ. От некоего товарища, нет, герра Ганса Юргена Штайна из Дортмунда. И сразу справочка от МИД: «Боруссия» — профессиональный немецкий футбольный клуб из города Дортмунд, земля Северный Рейн-Вестфалия. Основан в 1909 году. В 1966 году «Боруссия» стала первым немецким клубом, победившим в Кубке обладателей кубков.

Стал читать. На русском, хоть и с ошибками небольшими. Интересно! Оказывается, герр Штайн долгонько был в нашем плену, жил в Павлодаре. Организовал взрослую, юношескую и детские футбольные команды. Уехал в числе самых последних, в мае 1950 года.

Снова справка: Ганс Юрген Штайн был вратарём сборной Германии на Олимпиаде 1936 года — хоть и не основным. И ещё справка: ту олимпиаду фрицы позорно профукали, проиграв в 1/4 финала некой мифической команде. Ничего про мощнейшую сборную Норвегии по футболу Пётр не слышал. Там их после этого Гитлер всех по концлагерям отправил, наверное.

Вот и предложение от олимпионика: дружить домами, двадцать детей, тренирующихся в созданной им, Гансом, школе в Павлодаре отправить в Дортмунд на месяц, где они будут заниматься и играть со сверстниками из «Боруссии». И фото: стоят мальчишки в кайратовской форме. Пётр и не знал, что у дортмундской «Боруссии» те же жёлто-чёрные полосатые цвета. Проживание, перелёт и питание берёт на себя немецкая сторона.

Однозначно, если бы не Пётр, то письмецо бы кануло в Лету. Как же — детей наших на месяц в тыл к фашистам! Но вот есть Тишков. Почему пацанов не отправить? Стоп. Ага. Ладно. Интересно будет за этим понаблюдать со стороны, а потом шашкой махнуть со всей дури. Чтобы больше никто и никогда. Вызвал чиновников — опять двоих главных спортивных деятелей Казахстана, тех же самых что на Ваганьковское кладбище отправлял. Пришли Председатель спорткомитета Каркен Ахметович Ахметов и его заместитель Октябрь Кидирбаевич Джарлыкапов. С таким-то именем, и всего заместитель? Поосторожнее, Каркен Ахметыч! Не сказал, понятно. Отчитались — чемпиона олимпийских игр и четырёхкратного чемпиона мира и европы Александра Александровича Альметова в Алма-Ату привезли, Кашпировскому с рук на руки передали.