— Ты отвратительна. Как ты можешь нормально относиться к тому, что он делает?

Она смеется.

— Это забавно. Скажи мне, ты спрашиваешь себя о том же, когда позволяешь Крюку входить в тебя своим членом?

К моим щекам приливает жар, и я стискиваю зубы.

— Это не твое дело.

Она смотрит на меня, и ухмылка исчезает с ее лица.

— Эх, как же жаль, что мне не сказали не причинять тебе вреда.

Мои волосы встают дыбом, тревога проносится сквозь меня от ее слов, и я медленно отступаю назад, не желая делать резких движений.

— Кто тебе это сказал?

— Все, — она сверкает глазами, делая шаг ко мне. — Венди это, и Венди то. ’Не делай ей больно, Тина'. 'Она нужна нам, Тина'. ‘Она моя дочь, Тина’.

Я ударяюсь спиной о стену, стол рядом со мной сотрясается от удара, беспокойство захлестывает меня изнутри, когда она продолжает приближаться, ее глаза становятся маленькими щелками.

— Ты знаешь, как это утомительно — всегда быть на втором месте?

Я качаю головой, сложив руки перед собой, мои глаза смотрят на телефон в другом конце комнаты.

— Я никогда не просила, чтобы меня ставили на первое место.

— Лгунья! — кричит она.

Ее рука вскидывается и бьет меня по лицу, моя голова поворачивается в сторону, щеку жжет как от ожога. Я стискиваю зубы, отчаянно пытаясь сохранить самообладание. Медленно моргая, я делаю вдох, а когда снова открываю глаза, понимаю, какой большой ошибкой было вообще их закрывать.

Потому что Тина стоит прямо передо мной, и в ее руке, высоко в воздухе, находится ваза из синего стекла. Мои руки тянутся вверх, чтобы остановить ее, но она быстра, и ваза врезается мне в голову. Я падаю на землю, боль пронзает мой череп, когда она снова опускает вазу, и все вокруг становится черным.

44. ДЖЕЙМС

Мой офис разрушен.

Я смотрю на Кёрли, Старки и близнецов, которые наблюдают, как я мечусь взад-вперед. Они достаточно умны, чтобы понять, что ничего не могут сказать, чтобы успокоить ярость, разрушающую мои внутренности. Я специально позвал Кёрли, потому что знаю, что он и Мойра близки.

Мойра.

Невероятно.

Повернувшись, я указываю на Кёрли, мой палец дрожит.

— Ты знал?

Его ноздри раздуваются, пальцы сжимаются в кулак другой руки.

— Нет, черт возьми, Крюк. Я бы никогда не позволил этой суке уйти от наказания.

Кивнув, я упираюсь ладонями в край стола, моя хватка настолько крепкая, что костяшки пальцев теряют цвет.

— Приведите ее ко мне.

— Я не знаю, если…

Моя рука проносится по столу, все рушится на пол, провода вырываются из гнезд, ручки катятся по дереву.

— Приведите ее ко мне. Сейчас же.

Кёрли кивает, достает телефон и уходит. Но ему не нужно никуда уходить, потому что, когда он открывает дверь, с другой стороны стоит Мойра.

— Привет, мальчики.

Я вскидываю голову, нерастраченная ярость рвется из моих мышц и вытекает из моих костей.

— Мойра, — мурлычу я. — Как мило, что ты появилась.

Я обхожу стол, мои пальцы сжимают рукоятку ножа так крепко, что на них появляются синяки.

Она проходит внутрь, встречая меня на полпути, и ухмыляется. Я убираю ее волосы с шеи, тыльной стороной ладони прижимаюсь к ее щеке.

— Скажи мне, сладкая, ты думала, что это сойдет тебе с рук? Или ты просто желаешь смерти?

Она смотрит мне прямо в глаза и улыбается.

— Я все еще думаю, что мне все сойдет с рук. Джеймс.

Тыльная сторона моей руки с резким треском ударяется о ее щеку, и ее тело падает на пол. Мои ноздри раздуваются, когда я делаю шаг к ней, каблук моего ботинка впивается ей в спину, я опираюсь на вес своего тела, наслаждаясь тем, как она хнычет подо мной. Мой взгляд цепляется за отвратительную татуировку крокодила на ее шее, и тут в моей голове мелькает воспоминание.

«Прости. Новая татуировка, она еще немного побаливает.»

Я качаю головой, посмеиваясь над собственной глупостью. Потянувшись вниз, я переворачиваю ее, прижимая предплечьем к груди.

— Ах, эти воспоминания о том, как ты лежала подо мной, как грязная шлюха, которой ты всегда была.

Ее руки шлепают по полу, и она издает отрывистый крик.

— Пошел ты, Крюк. Именно поэтому я и сделала это. Ты относишься к людям как к дерьму.

— Избавь меня от театральности. Я отношусь к тебе как к дерьму, потому что ты никогда не стоила большего, — я прижимаю лезвие к ее яремной вене. — Скажи мне то, что я хочу знать.

— Я лучше умру, — усмехается она.

Я ухмыляюсь.

— О, будьте уверена, так и будет, — я наклоняюсь и приникаю губами к ее уху. — Ты совершила ошибку, выбрав Питера.

Она нахмуривает брови, а затем смеется, ударяясь головой об пол, пока слезы не просачиваются из уголков ее глаз.

— О Боже, ты даже не в курсе, не так ли?

Моя челюсть сжимается, свободная рука тянется вверх и хватает ее за волосы, поднимая ее голову и ударяя ее об пол. Она вскрикивает, когда я вдавливаю ее лицом в пол, мой нож снова у ее горла.

— Еще раз заговоришь загадками, и я отрежу тебе губы.

Она вздрагивает.

— Я не знаю Питера, ясно? Мой человек — это Крок, — она упирается шеей в острие моего клинка. — И он придет за твоей головой.

Я убираю лезвие, заменяю его пальцами, сжимаю, пока не чувствую ее трахею в своей ладони. Она кашляет, ее глаза выпучиваются от давления.

— Ты не… не хочешь этого делать, — хрипит она.

— Я обещаю тебе, хочу.

— У него твоя драгоценная Венди. И я знаю, где она.

До этого момента я всегда думал, что мне знаком страх. Я полагал, что смотреть в лицо дяде и слышать тиканье его часов, когда он запирал дверь моей спальни, — это и есть воплощение этого слова.

Я ошибался.

Потому что я никогда не знал такой ледяной хватки настоящего ужаса, как в тот момент, когда имя Венди прозвучало из уст Мойры.

Тупой конец моего ножа обрушивается на ее голову, прежде чем она успевает произнести хоть слово, и вырубает ее. Я бросаю ее тело на пол, спешно нахожу свой телефон и набираю GPS-трекер, установленный в ее ожерелье, надеясь, что он все еще при ней.

Так и есть.

И она в Пещере Каннибала.

Но если это не Питер, тогда почему они там?

Как только я узнаю ее местонахождение, я выхожу за дверь, Старки и близнецы идут со мной, а Кёрли остается позади. Он ждет моего звонка. Как только я удостоверюсь, что Венди действительно там, он должен всадить пулю в голову Мойры.

Я бы хотел продлить ее пытку, но безопасность Венди превыше всего, и я не хочу оставлять концы с концами.

Поездка в Пещеру Каннибала занимает вдвое меньше времени, чем обычно, моя нога как свинец на педали, а мысли крутятся в тысяче разных направлений.

Я такой глупец, что верил, что мои враги не заберут ее у меня.

Что Питер не станет использовать свою собственную дочь. Я снова недооценил его.

Мальчики в машине ведут себя относительно тихо, Старки сидит на пассажирском сиденье с пистолетом на коленях, а близнецы тихо разговаривают друг с другом на заднем сиденье. А у меня внутри все бушует, мой разум молится богу, который уже приговорил меня к аду, выторговывая мою душу, лишь бы Венди была в безопасности.

Она должна быть в безопасности.

Как только мы подъезжаем к входу в пещеру, я бросаю машину на стоянке.

— Хорошо, — я выдыхаю, натягивая перчатки и проверяя патронник своего пистолета. — Вы готовы, мальчики? — я ухмыляюсь. — Пришло время расплаты.

Я не жду, пока они последуют за мной, зная, что они прикроют меня. Я сосредоточен исключительно на том, чтобы найти Венди, доставить ее в безопасное место, а затем убить каждого, кто подумал, что сможет использовать ее против меня. Удивление мелькает при осознании того, что месть сейчас не имеет для меня никакого значения, если ценой будет ее жизнь.