Я колеблюсь. — Я не знаю. — Я начинаю чувствовать, что мне нужно прилечь.

 — Я уточню перед тем, как подавать обед.

 — Спасибо, Энни. — Я иду в другой конец квартиры. Кабинет Лиама находится рядом с медиакомнатой, если я правильно помню.

 Я тихонько стучу в закрытую дверь, ругая себя за то, что нервничаю, и за то, что мне необходимо прилечь. Но я знаю, что не могу позволить ему стращать меня и заставлять делать то, что он захочет. Мне нужно установить некоторые основные правила.

 — Входи, Кэйтлин, — говорит он, приоткрывая дверь.

 Он знал, что я иду за ним. Он играл со мной.

 Я делаю шаг и осматриваюсь. Я уже была здесь, когда осматривала квартиру несколько недель назад. Я хотела придти сюда, чтобы все рассмотреть, но я уважала его личное пространство.

 Это прекрасная комната с книжными полками, стоящими вдоль стен. Мои пальцы начинают чесаться от желания посмотреть каждую из них. Большой, кожаный диван стоит перед камином, и я могу представить себе холодные зимние дни, когда я сижу, свернувшись на этом диване с книгой в руках.

 Однако в глаза также сразу бросается большой стол, где стоит компьютер. Похоже, что Лиам работает, так как на столе лежат документы.

 Лиам закрывает за мной дверь. — Что я могу сделать для тебя, Кэйтлин?

 Я смотрю на него, а затем шагаю, чтобы осмотреть ряд книг.

 — Ты можешь начать называть меня Кэйт. — От моего внимания не ускользает и тот факт, что он ни разу не назвал меня «дорогая», за исключением того, когда саркастически поздравил меня с беременностью. Я снова смотрю на него.

 Его брови взмыли вверх. — Это то, что ты хочешь обсудить со мной?

 Я ненавижу его холодный, безразличный тон.

 Я иду к следующему разделу книг и вижу интригующее название. Я тянусь на цыпочки, хватаясь за книги. Лайам вдруг оказывается позади меня, достает с полки книгу и протягивает ее мне. Его запах и близость вызывают всевозможные реакции в моем теле. Мышцы живота сжимаются, соски напрягаются, и начинает ныть между ног.

О, Боже!

 Мое дыхание учащается, и я чувствую, что тонкие волоски на моей шее и руках встали дыбом. Закрыв глаза, глубоко вдыхаю, желая успокоить внезапно активированное либидо.

 Я открываю книгу, создавая видимость интереса, хотя единственное, что интересует меня в этот момент, это то, как Лиам заключает меня в свои объятия. Закрыв книгу через пару минут, перехожу к следующему разделу, подальше от Лиама. Это чуть-чуть помогает.

 — Зачем — мой голос звучит приглушенно — тебе офис здесь, когда у тебя есть офис внизу?

 — Офис на первом этаже для бизнеса «Джастис Хаус», а этот — для моего личного бизнеса.

 — Ох. — Я смотрю на него и вижу, как он хмурится. — Это красивый кабинет. Ты должен...

 — Что ты хочешь, Кэйтлин? — Его голос звучит резко и нетерпеливо.

 Я с трепетом поворачиваюсь к нему лицом. Зачем он должен быть настолько пугающим?

 Я нервно глотаю. — Думаю, что нам нужно дополнительно обсудить ... мое пребывание здесь.

 — Нечего обсуждать, — огрызается он.

 — Лиам, мы должны прийти к взаимопониманию. — Когда он ничего не отвечает, во мне просыпается надежда, что он, возможно, рассмотрит то, что я скажу. — Я согласна с тобой, что буду нуждаться в помощи, но нет никакой причины оставаться рядом с тобой после моего выздоровления. — Если бы я была искренней с ним с первого раза, я бы, возможно, уже жила с ним здесь.

 Выражение его лица бесстрастно, он продолжает наблюдать за мной в тишине.

 — После того, как ребенок родится, мне нужно будет искать квартиру, так что, я думаю, что будет лучше всего для всех заинтересованных сторон, если мы оставим наши жилищные условия, как они есть.

 Мне становится не по себе в его присутствии, и желание лечь усиливается.

 — А как ты планируешь жить самостоятельно в финансовом плане? — Его голос звучит достаточно убедительно.

 Я глубоко дышу. Теперь я понимаю, что у меня нет выбора.

 — Ну, я думаю, что могла бы вернуться домой к моим родителям, — я вижу, как его лицо темнеет от злости, — только пока ребенок не родится. — С каждым сказанным словом я все больше понимаю, что мой голос звучит неубедительно.

 — Исключено. Ты не заберешь у меня моего ребенка. — Лиам просто в бешенстве.

 Я делаю шаг назад, чтобы не попасть ему под горячую руку. — Я бы никогда...

 Он надвигается на меня и тянет в свои объятия. Я кричу от внезапности его действий, но его рука гладит мой живот.

 — Это мой ребенок. Мой. — Утвердительно заявляет он. — С моей стороны не было никаких сомнений и колебаний, когда я впервые узнал что, ты беременна. — Его глаза пылают ярко-синим. Я дрожу в его руках, но не знаю почему, может, от того, что боюсь, а может, от возбуждения.

 — Я буду полноценным отцом для этого ребенка, и ни ты, ни кто-либо другой не сможет забрать его у меня. Ты понимаешь?

 Я знаю, что лучше не говорить ему, что ребенок может быть и «она».

 — Я бы никогда не забрала у тебя ребенка, — шепчу я, глядя вниз, где моя рука лежит на его груди, на сердце, его медальон прижимается к моей ладони.

 Лиам вдруг поднимает меня на руки. Я держусь за его плечи, когда он выходит из комнаты и несет меня обратно в спальню. Войдя, кладет на кровать. Не говоря ни слова и не смотря на меня, он поворачивается и выходит из комнаты.

 Я просыпаюсь ночью и стараюсь удержать сон, который ускользает от меня. На тумбочке нет графина с водой, поэтому я решаюсь пройти на кухню.

 В квартире темно и тихо. Войдя на кухню, решаю, что должна что-нибудь съесть. Я нахожу в холодильнике тарелку со свежими фруктами, сыром и холодной курицей. Я сижу на кухне и ем, все еще обдумывая сцену в кабинете.

 Лиам сказал, что никогда не сомневался и верил, что ребенок его, когда узнал, что я беременна. Он мог обмануть меня. Я признаю, что его реакция, вероятно, была обусловлена шоком от услышанного, что он станет отцом. Он четко уверен, что хочет участвовать в жизни своего ребенка. И я очень рада, что мой ребенок будет знать его или ее отца, но Лиам должен понять, что не может контролировать мою жизнь в течение следующих семи месяцев.

 По пути в спальню мне становится интересно, где он спит, но я не собираюсь открывать двери, ища его.

 Я засыпаю мгновенно, как только моя голова ложится на подушку.

Я проснулась от яркого, утреннего, солнечного света и перевернулась на бок, чтобы посмотреть на время, обрадовавшись, что кто-то додумался вернуть часы обратно на тумбочку. Увидев который час, я понимаю, что Лиам сейчас на утреннем заседании, а я проспала еще двенадцать часов после последнего пробуждения.

 Вот черт.

 Я тянусь за второй подушкой, но вчера Энни поменяла постельное белье, так что я больше не чувствую пьянящий запах Лиама.

 Мне не хочется вставать с постели. Теперь, когда я снова чувствую себя человеком, я понимаю, что мне нечем заняться, некуда пойти. Это не очень хорошее чувство, и что еще хуже, я знаю, что больше никогда не буду присутствовать внизу. Я не могу представить, чтобы Миранда промолчала о причине моего увольнения.

 Я поворачиваюсь на спину. Если я теперь живу здесь, что я буду делать? Просто сидеть весь день? О чем думает Лиам? Знаю: он боится, что я запрещу ему встречаться с ребенком. Но он не знает меня достаточно хорошо, я никогда так не поступлю ни с ним, ни с ребенком. Уверена, что Лиам будет замечательным отцом, он всегда будет рядом со своим сыном или дочерью. Но в качестве кого он представляет меня рядом с собой? Очевидно, что он все еще сердится на меня, до сих пор верит, что я его предала. То, как он посмотрел на меня прошлой ночью в кабинете, просто разбило мне сердце. Как он справится с моим присутствием в его жизни в течение следующих семи месяцев? А что будет после рождения ребенка?