Маша (вслезах, ломая руки). О, Леонид Фомич, неужто готовы простить этого подонка?

Оболдуев (важно). Не судите и не судимы будете.

Маша (в истерике). Леонид Фомич, разрешите от имени миллионов избирателей поцеловать вашу благородную руку! (Целует, плачет, пытается перебраться к Оболдуеву на колени. Оболдуев беззлобно спихивает её на пол.)

Маша (с пола). О-о, как бы я хотела заменить вам её!

Оболдуев (смущённо). Что ж, всё, как говорится, в наших силах…

Маша (с просветлённым лицом). Уходим на рекламу, уходим на рекламу…

Сидя в плетёном шезлонге на берегу Атлантического океана, под палящим белёсым солнцем, московский литератор Виктор Антипов записал в блокнот первую фразу нового романа. Звучала она так: «Всё в этом мире происходит по промыслу Божию, но иногда в его дела вмешивается нечистый, и тогда случаются события чрезвычайные, распаляющие воображение, ломающие основы человеческого бытия…» Морщась, как от занывшего зуба, он перечитал фразу несколько раз и, по всей видимости, остался недоволен. В раздражении закурил и обратился к девушке, загоравшей неподалёку на полосатом пластиковом матрасе:

— Скажи, Лиза, ты правда думаешь, у нас хватит сил жить дальше?

Лиза, как всегда, отнеслась к вопросу серьёзно, перевернулась на бок. Её тёмные глаза вполне могли соперничать с океанскими глубинами.

— Что значит «дальше»? Ведь по-настоящему мы ещё не начинали жить.

— Тоже верно, — согласился Антипов и, подумав, порвал листок на мелкие клочки.

2003 г.