Вот что в них такого опасного? Стоило чуток пустить кровь, и моментально сдулись.

Несерьезно.

— Бяка, давай быстрее, — поторопил я упыря.

Тот достал болт из короткого колчана и доложил:

— Я готов.

— Стреляй, — скомандовал я, вытаскивая из перевязи второй нож.

— Зачем стрелять? Я не смогу тебя оберегать, если арбалет не будет заряженным. Они могут тебя покалечить, Гед.

— Стреляй, тебе сказано! Или мы их прямо сейчас разгоним, или всю ночь так простоим!

Да и дело разве ограничится одной ночью? Эти тощие недоростки не похожи на тсурров, эти и днем смогут достать.

Но нет времени такие мелочи до спутника доводить.

Вытащив из перевязи очередной нож, метнул его одновременно со стуком арбалета. Бяка попал исключительно удачно — болт влетел в рот гоблина, удачно угодив в миг очередного кваканья. А вот мне повезло куда меньше, противник схлопотал подарок в плечо и с визгом метнулся вглубь пещеры.

За ним устремились пострадавшие до этого, и присоединись некоторые из тех, на которых не было ни царапины.

Оставшиеся начали гневно орать вслед, а один даже швырнул в спину ближайшего труса дубинку. Но их боевой дух резко сдал назад, после того как я достал новый нож, а Бяка принялся заряжать арбалет, корча при этом столь зловещие рожи, что самому, должно быть, страшно стало.

А когда я замахнулся, самые стойкие гоблины дружно дрогнули и припустили за слабохарактерными. Несколько секунд, и пещера опустела, лишь отголоски кваканья и визга доносились из темных ходов, поглотивших сбежавшую стаю.

Первым делом я подскочил к костру, подбросил в него новую порцию дров, взял лук и, вернувшись к Бяке, скомандовал:

— Давай сюда руку. Сейчас мы тебя починим.

— Так она ведь не сломана, — с сомнением протянул упырь. — Просто сильно ушибло.

— Тем проще будет починить. Ну как мы их, Бяка? Порвали как маленьких. Да они и есть маленькие.

— Гед, ты чего? — опасливо протянул Бяка. — Еще ведь ничего не началось.

— А что должно начаться?

— Как это что? Ты совсем ничего не знаешь, что ли?

— Ну… если честно, я с гоблинами сталкиваюсь впервые.

— Я тоже. Но я знаю, что сейчас начнется. Сейчас придут они. И тогда мы точно умрем.

Без изменений

Бяка — известный пессимист. Я уже со счета сбился, сколько раз он нас пытался похоронить. Однако он настоящий абориген, а не подделка, как некоторые (вроде меня). Поэтому к его заявлению, что наши неприятности только начинаются, я отнесся серьезно.

И первым делом подумал о том, что пещеру придется покинуть. Из уютной и безопасной она внезапно стала недружелюбной и смертоносной. Если гоблины наберутся решимости и вернутся, не факт, что мы сумеем отбиться еще раз. Их ведь около двух десятков, смогут спокойно задавить толпой. И не спасут нас ни оставшиеся пять метательных ножей, ни короткое копье, ни топорики, ни слабо раскачанные навыки, помогающие убивать.

Но, выбравшись на каменный карниз, мы расслышали внизу угрожающие звуки, выдававшие присутствие крупного живого существа. И я даже догадывался — какого.

Лезть наверх — рискованно. Этот путь мы еще не изучили. Ночь чересчур темна, чтобы скалолазанием заниматься.

Не рискуя возвращаться в пещеру, мы простояли несколько минут у входа, настороженно вглядываясь в то направление, откуда к нам заявились гоблины. Но никакого движения не просматривалось. Звуков тоже было не слыхать, если не считать возню тсурра позади нас. Чудовище, судя по шуму, пыталось крушить камни и деревья. Не в силах добраться до добычи, разрушало монолитную скалу.

Какая наивная тварь.

Бяка, неотрывно следя за пещерой, скупо делился сведениями, которые навели его на мысль о нашей скорой кончине. В гоблинах, как и во многом другом, он разбирался далеко не в совершенстве, но наслушался немало. Как я понял из его сбивчивых пояснений, большие стаи этих бестий неоднородны по составу и в них царит жесточайшая иерархия. Сильные доминируют над слабыми, а серьезными вопросами заправляет особая элита — хобгоблины.

Последние — что-то вроде мутантов. Не во всякой стае их встретишь, но если уж столкнулся — тебе крупно не повезло. Эти создания габаритами могут не уступать мужчине среднего роста. Плюс они значительно умнее рядового гоблина, сильнее, коварнее, и боевой дух у них куда выше. Умеют обращаться со сложным вооружением, в том числе трофейным. Атакуя врага, способны заразить своей уверенностью робких подчиненных.

Любой серьезный охотник скажет, что можно в одиночку без великого труда отбиться от полутора десятков мелких гоблинов, но если столкнулся с одним хобгоблином и пятеркой рядовых, лучший вариант — улепетывать оттуда со всех ног.

Бяка непоколебимо уверен в том, что в столь огромной стае непременно сыщутся самые опасные разновидности. А это значит, что гоблины вернутся с подкреплением, да еще и под командованием хобгоблинов. И это конец, двум подросткам против такой оравы и минуты не продержаться.

Но время шло, а ничего не происходило. Если бы не пара тушек убитых нами гоблинов и не рука Бяки, которая после моего лечения приходила в форму быстро, но далеко не мгновенно, можно было подумать, что все случившееся померещилось.

Дело приближалось к рассвету, начало холодать. Плюнув на все страхи, я вернулся к костру, подкинул хвороста, раздул подернутые пеплом угли, согрелся у занявшегося пламени. А затем изготовил несколько все тех же примитивных факелов и отправился исследовать проходы.

Надолго исследования не затянулись. Осмотрев один проход, я перешел во второй и позвал спутника:

— Бяка, иди сюда.

— Зачем? — испуганно отозвался упырь, не желавший приближаться к месту, из которого ожидалось нападение хобгоблинов.

— Затем, что тебе надо кое на что взглянуть.

Бяка приблизился неохотно и не сразу понял, на что я показываю.

Пришлось объяснить словами.

— Видишь? Этот лаз дальше сужается. Он такой узкий, что не пойму, как они через него пролезли. Я вот не смогу, я застряну, если хоть на шаг дальше сунусь. Второй ход точно такой же, они как близнецы. И если прислушаться, слышно, как где-то далеко гоблины квакают. Сюда они возвращаться не торопятся, им у нас не понравилось.

— Вернутся, — уверенно заявил Бяка. — Придут с хоб…

— Да забудь ты уже о хобгоблинах, — перебил я упыря. — Посмотри еще раз на эти проходы. Внимательно посмотри. И головой подумай. Тут даже нам не пролезть, так как, по-твоему, пролезут здоровенные гоблины? Или в этой стае их вообще нет, или им придется делать обход через другой выход, чтобы сюда попасть. Ты говорил, что они не тупые, а это значит, что ночью ходить по территории тсурров не станут. Тогда чего мы боимся? Все, Бяка, отбой до утра. Можно поспать. Как рассветет, сразу свалим. Мало ли что, вдруг они и вправду в обход пойдут.

Спать мы, разумеется, не стали. Надо быть человеком без нервов, чтобы храпеть после такого приключения. Да и само приключение еще не завершилось, мы рискуем вновь повидаться с гоблинами. Просто просидели остаток ночи у костра, согреваясь травяным отваром.

Перед рассветом позавтракали опостылевшими кореньями. Увы, но оказалось, что наши потери не ограничены утащенным метательным ножом. Гоблины, удирая, прихватили недоеденную тушку глухаря. Даже перьев не осталось, подчистую смели.

Это плохо, я рассчитывал, что мясом немаленькой птицы мы будем питаться весь день, да еще и на завтра останется. Но не смертельно. Везде, где мы бродили до сих пор, хватало съедобных растений. Да, эта еда не самая сытная, но продержаться на ней можно.

Пещеру покинули с первыми лучами рассвета. И порадовались, что не стали ночью пытаться пробраться наверх.

Дорога и вправду оказалась непростой.

Местность наверху разительно отличалась от той, что осталась за нашими спинами. Выглядела она так, будто на слабо всхолмленную равнину великаны небрежно высыпали несколько миллионов громадных валунов. Камни размерами от собачьей будки до железнодорожного вагона лежали повсюду, иногда образуя непреодолимые завалы. И даже самые тяжелые из них почти не погружались в почву. Должно быть, потому, что она сама была чуть ли не полностью каменная.