— Помню, — напряженно ответил я, придвигая свободную руку поближе к ножу.

— Это хорошо, что помнишь. А тебе в детстве сказки рассказывали?

Вопрос неожиданный, как и вся ситуация в целом. Чуя какой-то подвох, ответил неохотно:

— Бывало.

— Мне тоже рассказывали, — заявил на это Мелконог. — Любил я это дело. Особенно одна нравилась, про Лопнувшего Хаба. Слыхал такую? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Хаб родился без ступеней просвещения. Но он не был калекой, он был сильным. ПОРЯДОК разрешил ему открывать столько атрибутов, сколько вздумается. И Хаб открывал. Ему это легко давалось. Он убивал мух и ос, и за это ему выпадало много добра для развития. Он становился сильнее и сильнее. Это ведь так просто: убил муху, а потом выплюнул пару знаков на ци. Они ему в рот попадали. Знаешь, чем дело закончилось?

— Однажды он убил мышь, и ПОРЯДОК набил в его рот столько трофеев, что Хаб лопнул, — ответил я.

— Вот-вот, — кивнул Мелконог. — Зря он рот под это подставлял. Надо было что-то другое под трофеи выделить. Например, мешочек. Шелковый. Я тогда, на берегу, глянул на тебя и сразу понял, что дело нечисто. Глаза у тебя ненормальные. Да, такой цвет может ничего не значить, но у тебя выражение такое, какого у простого мальчишки быть не должно. Я ведь даже заподозрил, что тебя и вправду имперцы подослали. Глупо, конечно, так думать, ведь в эту дыру они в последнюю очередь шпиона пошлют, но мало ли что. Недоумков везде хватает, кто знает, что у них там в башке. Вдруг решили, что мы тут специи лопатами гребем, а такое всем интересно. И вот ты пропал в тот вечер, когда убили мальчишку, я не знал, что и думать. Была даже мысль попробовать тебя догнать. Но дело у меня было безотлагательное, пришлось срочно на юг сгонять, с оказией. И ты знаешь, что я там, на юге, узнал?

— Наверное, какие-то новости.

— Угу, это ты верно сказал. На юге нескучно, там всегда есть новости. Иногда мне везет и узнаю удивительное. Особенно если знаю, у кого надо искать. А я знаю. Я ведь не всегда в лесу торчал. Всякое случалось. Раньше жил сложной жизнью, а когда живется непросто, разные знакомства заводятся. Некоторые из моих знакомых такие интересные люди, что Эш бы их сразу на кол посадил, без разговоров и смазки. Но я не Эш, я, если надо для дела, хоть с самим Хаосом поговорить могу. Веришь ли, даже со зверями лесными, бывало, разговаривал. Когда долго бродишь вдали от людей, иногда накатывает такое, что филину ночному душу излить готов. Филин, кстати, если к нему с уважением относиться, слушает очень внимательно. Ладно, это я отвлекся маленько. Значит, был я на юге и там кое с кем поговорил. Узнал некоторые новости, какие не всем знать полагается. Были среди них интересные. Особенно одна. Очень серьезные люди с очень южных земель кое-кого ищут. Ты, наверное, понимаешь, что очень южные земли — это Рава, или просто Империя, как там любят выражаться. Южане поголовно такие пафосные, будто у них единственная империя во всем мире или хотя бы самая сильная из всех. Смешно слушать этих каплунов. Но вот тот, кто кое-кого ищет, на каплуна не похож. Серьезный тип. И ищет он мальчишку твоих лет с ярко-синими глазами и черными волосами. Худощавого и немощного. Калекой рожденного, нулевку, который непонятно как до таких лет дорос, а не помер, едва из мамы выбравшись, как это должно происходить с пустым. За любые сведения об этом пацане предлагает деньги хорошие. Ты, случайно, никого в этом описании не узнаешь?

— Похоже, с тебя списывали, — не удержался я от шутки.

Ну а что делать? Отвечать всерьез — не в моих интересах.

Мелконог добродушно хохотнул и покачал головой:

— Нет, Гед, я на этого пацана даже темной ночью со спины не похож. Но скажу тебе, что есть среди нас двоих тот, кто очень даже по приметам подходит. Я ведь это дело так не оставил, я потом по фактории поспрашивал. Люди говорили, что ты по приезде едва ноги переставлял, тебя даже самым слабым ветром шатало. А те, кто прибыл с тобой в одном караване, говорили больше. Мол, нашли тебя чуть ли не при смерти, ты ходить первое время не мог. Нулевкой не был, но ступень у тебя такая пустяковая, что ее никто даже не запомнил. Нечего такой мелочовкой голову забивать. Кстати, я слышал, что есть амулеты, которые могут к ступени прибавлять. Дорого стоят, даже если с временным эффектом. Не слышал о таких? А может, видеть доводилось? Или даже трогал?..

Последние слова он произнес совсем уж вкрадчивым тоном, заставившим мою руку еще ближе подвинуться к ножу, а голову озадачить мыслью, что надо бы попытаться придумать, как перехватить ари незаметно.

На нож надежда нулевая.

Да и от ари толк сомнительный.

Не той категории мой противник, ох не той…

— А ты ведь не такой уж и слабак, — насмешливо продолжил Мелконог. — Не успел появиться, как приструнил всю местную мелюзгу и заделался первостатейным рыбаком. Да у нас за год столько кайт не видели, сколько ты выловил за несколько дней. А уж о панцирниках лучше промолчу. Даже Эша проняло, а его мало чем можно поразить и еще сложнее втереться ему в доверие. Ты и поразил, и втерся. И быстро-то как все получилось, я никогда не видел таких шустрых. Вот тогда у меня все сомнения и начали складываться в одну кучку. Только поначалу думал, что тебя заслали. Ну а что еще можно подумать первым делом? Из-за этого и старался поменьше перед тобой маячить. Кто тебя знает, может, почуешь неладное, а пугать подосланного — это последнее дело. Потом понял, что никто тебя не засылал. Ты сам по себе заявился. И ты сильно потоптался по мозолям тем ребятам, которые давно хотят отжать Пятиугольник у «Семерок». Гнилые дела в фактории творятся, а ты влез в них с разбега. Не надо было панцирниками размахивать, ох не надо. Это невеликая ценность, если брать всю факторию. Но такая тема подороже тебя будет. Да целый выводок таких, как ты, можно запросто прирезать, чтобы у Эша эта тема заглохла, не начавшись. Но не в одних панцирниках дело, а в том, что ты полностью непростой. Я тебе говорил, что мы, лесовики, народ наблюдательный? То, что у тебя под курткой что-то дернулось, когда секач подох, я заметил. Как будто из ниоткуда что-то насыпали. А что могут насыпать при победе? Не подскажешь? Неплохо тебе перепадает за такие дела, да, Гед? Нулевка, который не помер. Надо же как интересно. И ты хитрый нулевка, ты даже не лопаешься, как Хаб. Тоже мух с осами хлопал, чтобы подняться? Или что-то побольше? Что? Может, жуков? И сколько же за жуков тебе отсыпают? Не подскажешь?

Из всего, что говорил лесовик, я твердо уяснил две вещи: он совершенно точно знает, что я не простой паренек из южных земель; и он знает тех, кто готов за меня неплохо заплатить.

Новости неприятные, да и мотивация Мелконога пока что не озвучена, но сидеть и дальше как кукла, выслушивая одни и те же размышления на мой счет, — это неправильно.

Надо хотя бы частично перехватывать инициативу на себя.

Раз уж за ари хвататься бессмысленно.

— Жуков я не давил. Спасибо за совет, попробую. Чего ты хочешь, Гурро?

— Чего я хочу? Прямо сейчас я хочу выпить эля. Большую кружку прохладного эля. И чтобы с дымком. Я для дымка специально в кружку окунаю головешку тлеющую, из сизого можжевельника. Нравится мне это делать. А чего хочешь ты, Гед?

Чуть передвинув ладонь в направлении ари, я подумал, что мог бы много чего ответить на этот вопрос. Он давно назревал.

Чего же я хочу? Прежде всего я хочу выжить. Даже в самые тяжелые моменты не припомню, чтобы сильно мечтал о смерти. Да, признаю, готов был жизнь отдать, лишь бы отомстить Трейе и тому чернокнижнику, который вырвал меня из родного мира.

А потом еще и сердце вырвал.

Заживо.

Такие события бесследно для психики не проходят. Я это запомнил. Хорошенько запомнил весь тот ужас, боль и осознание неотвратимости смерти. Такое из памяти не выкинешь.

И такое не прощается. Я был прямо-таки одержим жаждой мести. Месть — мое второе желание. Все готов был отдать, лишь бы расплатиться как следует.