— Ладно, Фелимид, оставим пока это, — примирительно сказал я, почувствовав, что упёрся в стену. — Мне ещё предстоит во многом разобраться, и если я пойму, что был неправ, признаю это. Но я хотел бы, чтобы ты тоже задумался. Вы вымираете. Даже несмотря на ту помощь, которую, как ты говоришь, заблудшим душам оказывают святые отцы. Но, тем не менее, один из таких привёл бандитов в деревню и держал жителей в повиновении, пока те кидали детей в клетку. Можно ли считать это помощью? И единичный ли это случай? Один ли такой святой отец существует? Возможно, их множество… Но сейчас я бы попросил тебя рассказать про анирана, о котором ты слышал. Ты говорил, он появился на острове Темиспар?

— Это всего лишь слухи, — ответил как-то в раз собравшийся Фелимид. Будто он действительно был мною недоволен. — Молва утверждает, что на острове на самом деле живёт аниран. Светловолосый гигант. Могучий и бесстрашный. В бою нет ему равных. И его невозможно победить.

— И это всё?

— Всё, что я знаю.

— А почему же он — такой могучий и бесстрашный — не пытается спасти ваш мир? Чем занимается? Что делает?

— У меня нет ответов на эти вопросы.

— И больше про аниранов ты ничего не слышал?

— Нет, не слышал. Не слышал и не видел. Ты первый, кого я увидел своими глазами.

— Двенадцать зим прошло с тех пор, как в небе засияла звезда. Двенадцать аниранов уже здесь, а ты никого не встречал и лишь слышал об одном? — искренне удивился я. — Вы в каменном веке живёте, что ли? Как у вас новости распространяются? Пишите ли друг другу письма? Как обмениваетесь информацией?

— Новости и указы передаются гонцами. Если что-то срочное — управитель города просит заводчика отправить с посланием сирея…

— Кого?

— Сирея. Птица такая — сирей. Мощные крылья позволяют ему справляться с сильными ветрами. Так же его легко приручить. А поскольку он хищник, в долгой дороге может позаботиться о себе сам. Ленив, правда. Легко пойдёт на контакт, если регулярно предлагать мясо. И речь нашу понимает.

— Прямо как матаны, — блеснул я осведомлённостью. А потом загрустил, вспомнив своего малыша.

— Только матаны не приручаются, — назидательно воздел палец Фелимид, и я улыбнулся, ведь знал, что всё как раз наоборот.

— В общем, новости до вас доходят, — резюмировал я. — Не в вакууме живёте…

— Где-где живём?

— Неважно… Ладно, Фелимид, вечер уже поздний. Скажи мне, будь любезен, сможешь ли ты представить меня принцу? Сможешь ли провести во дворец? Да так, чтобы духовники не прознали. Похоже, мне пора начинать взбираться по карьерной лестнице. И начну я со знакомства с ним.

— Некоторые твои речи, аниран, я не понимаю, — раздражённо произнёс он. — Сам принц должен представить тебя народу! Я сообщу ему завтра и, уверен, он потребует аудиенции. Но с ним всегда советники: святые отцы, коммандеры, магистры. Они тоже захотят тебя увидеть.

— Магистры??? — совершенно обалдел я. Магии ведь не существует. Ведь так?

— Да, магистры, — спокойно ответил Фелимид. — Учёные мужи. Советники принца. Недавно у нас побывал магистр Анумор и привёз Всевидящее Око, которое установили на вершине Башни Бдения. С его помощью можно изучать окрестности и не бояться внезапного нападения.

— Но колдунов-то у вас нет? — для большей уверенности задал вопрос я.

— Почему нет? Есть. Не только же им быть во Флазирии. И у нас есть те, кто варит эликсиры и настойки. Без них лекари бы не справились.

Я опять встряхнул головой:

— Какой Флазирии? Страна такая?

— О ней я знаю ещё меньше, чем о Эзарии, — развёл руками Фелимид. — Это страна жаркого солнца, что расположена за Южным Океаном. Декедда торгует с Флазирией, но наши корабли они неохотно допускают в свои порты. Так же как и мы, они чтят триединого Бога. Но относятся к нему по-иному. Они не верят в искупление грехов через смирение. Они считают, что их невозможно искупить. Что мы обречены. Что жизнь подходит к концу и каждый волен поступать, как считает нужным. Они считают себя свободными от всего. Потакают низменным желаниям: секха, греховные извращения, дым забытья. Только это их интересует… Но колдуны у них действительно есть. Их немного, но они есть. Говорят, несмотря на то, что они безумны, могут напрямую обращаться к триединому Богу. Спрашивать советов или воздавать хвалу.

— Занятно, — присвистнул я. — Дай угадаю: те колдуны спрашивают советов находясь под воздействием дыма забытья?

— Про сие мне неведомо, аниран. Я никогда не видел смуглокожего колдуна. Боюсь, этого зрелища я бы не выдержал.

За беседой мы не услышали неторопливых шагов. Я обернулся, ожидая увидеть мужичка, который обслуживал нас ранее и зажёг приятно пахнущие свечи. Но это оказалась невзрачная черноволосая женщина. Она была молода, довольно-таки высока — с меня ростом, — но бледность кожи, тёмные круги под глазами и отсутствие хоть какого-либо макияжа делало её тонкогубое лицо непривлекательным. Поэтому, наверное, я посчитал, что она выглядит куда старше своего реального возраста.

Женщина растерянно уставилась на меня, а затем слегка поклонилась Фелимиду.

— Муж мой, я не видела тебя с утра. Добр ли был твой день?

— Всё хорошо, Мириам, — я расслышал в голосе нотку раздражения. Похоже, Фелимид был недоволен, что нам помешали. — Позволь представлю тебе моего друга. Это… Это…

— Иван, — подсказал я.

— Приятно знать тебя, примо Иван, — она поклонилась мне, и я всё же не стал говорить, что совсем не «примо». — Я готова отойти ко сну. Ждать ли тебя, муж мой?

— Нет, не жди, — небрежно отмахнулся он.

Женщина опять поклонилась, ничего не сказала в ответ и удалилась.

Я поморщился, глядя на Фелимида. Хоть я, что называется, сам не без греха, но так пренебрежительно разговаривать с собственной женой, никогда бы не стал. Особенно при посторонних. К своей я относился с ненавистью и считал, что мне есть за что её ненавидеть. Она убила в моём сыне все хорошие чувства, которые он ко мне когда-либо испытывал. Но, в отличие от этой женщины, она была виновата. Эта же, не имея возможности выполнить своё природное предназначение, на мой взгляд, не заслуживала такого отношения. Беда приключилась не с ней одной, а со всеми сразу. И вряд ли Фелимид имел право оскорблять её своим отношением. Мне показалось, что он смотрит на неё брезгливо именно потому, что она не может подарить ему дитя. Возможно, я ошибался, конечно, ведь чужая семья — потёмки, но промолчать не смог.

— На ней нет никакой вины, Фелимид, — произнёс я. — Весь ваш мир поражён болезнью, а не только она. Она ни в чём не провинилась перед тобой.

— Провинилась, — после продолжительного молчания ответил он. Затем посмотрел на меня, словно собирался исповедоваться. — Она была очень-очень молода, когда нас обручили. И не желала зачинать, пока не будет готова. Тогда я ещё любил её, и прислушался к просьбам. Поверил, когда она говорила, что всегда успеем. Сам приносил дорогие настойки и предавался вместе с ней плотским утехам. Но, как оказалось, триединый Бог посмеялся над нами. Он зажёг в небе яркую звезду и покарал всех, кто считал, что времени у них предостаточно. Да, у нас было его предостаточно. Но мы потратили его зря. И в этом повинна она.

Я опять неловко поморщился и пять раз назвал себя дураком. Потом десять раз выругался и двадцать раз сказал: «Никогда не суй нос в чужие дела!».

— Ладно, всё равно ничего уже не изменить, — Фелимид налил себе вина и полностью осушил кружку. — Аниран Иван, погости у меня. Я завтра попробую встретиться с принцем и договорюсь о встрече.

— Только не рассказывай сразу всем, кто я такой, — попросил я. — Я хочу поговорить только с ним. Посмотреть на него. Понять, что он из себя представляет. Никаких колдунов, жрецов и магистров не надо. Для них ещё будет время…

— А может и не будет? — горько усмехнулся он.

— Время — это единственное, что у вас ещё есть. Прошлое уже не имеет значения. Настоящее разрушается. Будущего нет… Но я не хочу спешить. Я уверен, что не каждый возрадуется, увидев анирана. Так что, если искренне желаешь помочь, сделай так, как я прошу. Я не намерен бросаться грудью на амбразуру. Я всё буду делать постепенно.