Поздним вечером ко мне вновь наведался Рэнэ, узнать, не желаю ли я отужинать. Затем сказал, что ужинать мне придётся в одиночестве, так как хозяин занят, и отчалил. А я, после сытного ужина, долго валялся на мягкой перине и раздумывал о том, что, по существу, слишком доверчив. В незнакомом доме с незнакомыми людьми всю ночь спал как убитый. Даже не подумал о том, что эти незнакомые люди в своём доме могут легко подняться на второй этаж и окончить мой аниранский путь прочерком острого кинжала. Ведь я не неуязвим. По телу метки не разбросаны. Они ведь только на ладонях. Медведь легко распорол мою грудь, стрела Бриона пробила лёгкое. Ладно, пусть регенерация на высоте, как говорится, но ведь я не бессмертен. Я почти что такой же хрупкий, как они.

Ну, почти что…

В эту ночь я долго не мог уснуть. После странного разговора с Фелимидом действительно решил стать на страже самого себя. Передвинул кровать ближе к окну, чтобы было время вскочить и дать отпор, если бы внезапно отворились двери, принял полулежачую позу и долго размышлял о том о сём.

Но в дверь ко мне никто не ломился. В конце-концов, глубокой ночью я не выдержал сидения на страже и заснул. А проснулся, когда уже давно рассвело. Сквозь прикрытые ставни пробивались лучи света и кое-что ещё. Пробивались странные звуки, командные голоса и лошадиное ржание.

На световой скорости промелькнула мысль, что прибыл сам принц Тревин. Но она улетучилась, когда раздались женские визги. Они сплелись в кучу, звучали громко и прекратились лишь тогда, когда грубые мужские голоса приказали заткнуть пасти тем, кто эти визги издаёт. Я встряхнул головой, разгоняя сонливость, сел на мягкой перине и собирался было распахнуть ставни настежь. Но что-то меня остановило. Ставни были закрыты неплотно и в широкую щель я прекрасно рассмотрел, что происходит во дворе.

Вереница конников втягивалась в поместье. От врат до самого двора они выстраивались попарно и неторопливо приближались. По секундной оценке я определил, что конников было не меньше двух десятков. А то и больше. Но самым странным мне показались их одежды. Конники носили не коричневые кожанки, которые я видел на воинах десятка Умтара. Они были одеты в странные белые одежды. Эдакие обтягивающие белые рясы на крепких телах. Все при островерхих металлических шлемах, поверх которых сидел старый знакомый монашеский клобук. Такой в этом мире я видел дважды.

Едва я сообразил кто пожаловал в гости, сполз с кровати, спрятался под окном и осторожно выглянул. Вряд ли меня мог кто-то заметить за ставнями, но я решил не испытывать судьбу. Через щель изучал конников, которые скапливались на просторном дворе, и прислушивался к разговорам.

Грубый голос командира в очередной раз приказал визжащим женщинам заглохнуть. Я легко определил кто командует конниками не только по командному голосу, но и по странному треугольному знаку красного цвета на груди. Такой знак я мельком видел на некоторых жителях, когда меня, сидящего в клетке, привезли в город. А потому быстро сообразил, откуда прибыл этот отряд. Что подтвердил сам командир, когда ему навстречу вышла жена Фелимида — Мириам, — сказав ей, что они прибыли по указанию первосвященника Равенфира. Он не стал демонстрировать подписанный судьёй ордер на обыск, как сделали бы в моём мире. Он безапелляционно заявил, что где-то на территории имения скрывается коварный душегуб.

Надо отдать должное Мириам. Хоть я не видел её лица, расслышал ледяной голос. Холоднее, наверное, чем голос самой Снежной Королевы. Она бесстрашно заявила, что никто не смеет въезжать на территорию имения, пожалованное самим королём Анфуданом Третьим, без согласительного указа принца Тревина — его сына и первого наследника. Командир храмовников усмехнулся, сделал жест рукой, призывающий солдат спешится, и щёлкнул пальцами. В тот же момент ему в руку сунули свёрнутый в рулон пергамент.

— Примо умеют читать? — я расслышал, как ехидно он поинтересовался у Мириам. — Всё как положено. Даже с печатью. Держите.

Он передал ей свиток, дождался, когда она его развернёт и прочтёт. А затем, когда Мириам растерянно вернула его обратно, оттолкнул в сторону.

— А теперь пошла прочь с дороги, бесполезное животное! — злобно прорычал он и перешагнул через упавшую женщину. — Перевернуть здесь всё вверх дном! Обыскать каждую щель! Он должен быть здесь!

Я услышал скрип собственных зубов. Увидел, что всех испуганных слуг собрали у крыльца, а потому никто не кинулся на помощь жене Фелимида. Она осталась сидеть на коленях в грязной земле, а храмовники принялись рассредотачиваться по поместью.

— С-с-сука! — злобно прошипел я, вскакивая. — Я вас сейчас всех…

Сзади раздался хруст отпираемого замка, а затем дверь распахнулась. Я этого не ожидал, а потому среагировал вполне ожидаемо. Руки сжались в кулаки, пальцы нашли метки, а щит и энергетические клинки заняли своё место.

— А-а-рх-хм-гх-х-х, — выдавил из себя Рэнэ. Он только отворил дверь и хотел что-то сказать. Но те слова, которые он произнёс, красноречиво говорили, что сказать он собирался совсем не это.

Что-то мыча, Рэнэ безвольно опустился на пятую точку, так и не отпустив ручку двери. Вцепился в неё как в спасательный круг и, буквально, повис.

Я выругался и сделал шаг в сторону двери.

— Рэнэ… Рэнэ, успокойся. Я не причиню тебе вреда.

— Ани… Ани… Аниран, — заикаясь проблеял тот. — Пощади!

— О, Господи, — тяжко выдохнул я и деактивировал оружие. — За что щадить? Я тебе не угроза, Рэнэ. Очнись. Кто эти люди? Что они тут делают? Это храмовники? Да приди в себя уже, наконец!

Где-то на первом этаже раздались звуки битой посуды. Похоже, там били глиняные горшки. Это событие гораздо быстрее привело в чувство Рэнэ, чем мои слова. Он встрепенулся и вскочил с пола. Его взгляд заметался.

— Примо Фелимид оставили указания укрыть примо, если что-то произойдёт. Нужно срочно спрятаться, примо… примо… примо аниран!

Я громко фыркнул и подошёл к двери с твёрдым намерением выйти из неё, спуститься вниз и показать всем, кто в доме хозяин. Пусть даже в этом доме хозяин не я.

— Какой спрятаться? — скривился я. — Я их сейчас…

— Это воины святого храма! — затараторил он. — Они беспощадны. Пожалуйста! Пожалуйста, укройся! Иначе они сожгут дом!

— За что сожгут? Я их сейчас на ремни порежу.

Где-то на первом этаже раздался громкий смех, а затем звук битой посуды.

— Искать! Не развлекаться! — скомандовал кто-то внизу и смех прекратился.

— Если тебя найдут, нам всем не жить, — продолжил причитать Рэнэ. — Они не пощадят никого! Убьют всех, лишь бы слух о аниране не распространился… Послушай меня, послушай меня, аниран. Позволь тебя укрыть от их взглядов. Я знаю где. Я смогу. Они не найдут тебя и уйдут. Пожалуйста!

Я облизал пересохшие губы. Не скрою, в тот момент мне очень хотелось придать себя огласке. Смело выйти во двор и продемонстрировать свои возможности. Мне очень хотелось увидеть удивлённые рожи храмовников и засмеяться, когда они будут рыдать и падать на колени. Я хотел услышать их шёпот, сообщающий о приходе в мир анирана. А затем надавать каждому по ушам. Особенно их грубому командиру.

Но Рэнэ не позволил мне совершить задуманное. Едва он услышал, как кто-то поднимается по лестнице, схватил меня за руку и потащил за собой. И я не стал сопротивляться.

Мы быстро пересекли короткий коридор и упёрлись в запертую дверь. Рэнэ выхватил ключ и отворил замок в одно движение. Затянул меня за собой и закрыл как раз тогда, когда белая ряса мелькнула на противоположной стороне коридорчика.

— Тише! Тише, прошу тебя, — зашептал Рэнэ. — Спускайся очень тихо.

Узкая спиральная лестница была создана из дерева. Она предательски скрипела, когда мы с испуганным мажордомом спускались вниз. Повсюду раздавались мужские голоса, сообщавшие о обнаруженных дорогих вещицах, которым, в общем-то, можно найти более достойное применение. Не знаю, что делали с этими вещицами те, кто о них говорил, но я был уверен, что сейчас происходит самый натуральный грабёж. Я опять, было, подумал выйти на свет и надавать всем тумаков, но Рэнэ меня остановил. Он отворил очередную дверь, когда мы спустились на несколько пролётов.