Всю ночь мы двигались, не смыкая глаз. Двигались по королевскому тракту. Каталам перебрался в карету, когда я ему сообщил, что всё равно не смогу заснуть при такой тряске. Он поведал мне, что по тракту мы будем идти треть декады. Затем придётся свернуть в лес и замести за собой следы. К частью, он знает хорошую дорогу, которую вырубили среди деревьев.

— Я охотился в том лесу, — говорил он. — И сыновей брал тоже. Что бы ни произошло, один из нас сможет тебя вывести из него. А там — декада до Обертона по хорошей дороге вдоль пахотных полей. Слава магистрам столицы, к прокладке дорог стали относиться со всем вниманием после падения карающего огня. Хоть всё угасает, деревни вымирают, в городах нищенствуют, основные дороги прокладываются, несмотря на то, каким тяжким бременем это ложится на королевскую казну. В Обертоне сейчас куда спокойнее, чем в Валензоне.

Услышав название города, куда я отправил Дейдру, я насторожился. А затем до самого утра мучил Каталама вопросами. Он проделал весь этот путь вместе со мной и охотно делился знаниями. И когда он рассказал мне, в какую помойку превратился город, бывший ранее вторым по значимости в государстве, я пригорюнился. Идея с отправкой туда беззащитной беременной девушки уже не казалась мне хорошей. Я даже начал раздумывать над тем, чтобы повернуть в Валензон. Рассматривал карту при свете свечи, пытался посчитать протяжённость пути, ориентируясь на объяснения Каталама, и приходил к выводу, что в Валензон мы будем добираться ещё дольше. К тому же там нет короля, который, по идее, должен защитить меня от церковников. Там есть только его сын Тангвин, по словам Каталама погрязший в разврате и пьянстве. И такой меня точно не защитит от интереса церкви. Такого самого надо защищать, перед этим прочистив мозги исцеляющей трёпкой.

Но не потенциальная защита местного монарха меня волновала больше всего. Я согласился на план Мириам не только потому, что протекция короля была очень важна для меня. И не потому, что туда гнал голос. Я хотел попасть в Обертон и всё же предпочёл его прокладке пути в Валензон потому, что там находилось нечто, что должно дать ответы на волнующие меня вопросы. Там находилась там самая книга, которой старейшина Элестин мне всю плешь проел. Та самая «Книга Памяти Смертных». Я пока не знал, какая именно информация содержится в этой книге, но был уверен, что прочесть её нужно во что бы то ни стало. Эта книга станет отправной точкой. Когда я ознакомлюсь с её содержимым, мне больше не придётся тыкаться, как слепой котёнок. Я узнаю, что произошло двенадцать лет назад. Узнаю, почему произошло. И самое главное — пойму, причём здесь так называемые «анираны». Что они несут, что они ищут и для чего, в конце-концов, появились. И я почему-то был уверен, что не для того, чтобы осеменять девственниц. Не может быть всё так просто.

Привал мы сделали чуть рассвело. Свернули с дороги на поляну и дождались, когда к нам присоединятся те, кто зачищал следы ликвидации храмовников. Каталам приказал развести огонь, наполнить желудки нехитрой пищей, а затем немного поспать.

— Аниран, — тихо обратился ко мне он. — Ты должен им что-то сказать… Я всё ещё вижу сомнение в глазах.

Хоть я, что называется, клевал носом после бессонной ночи, слепцом не был. Я видел, как молодые ребята бросают на меня озадаченные взгляды. Для них всё было не так очевидно, как для сотника. Они всё ещё сомневались. И я должен эти сомнения разогнать.

Но не только это. Ещё я должен их убедить, что пойду до конца. Как бы дальше не складывались дела, я должен показать, что с моим появлением и у их мира появилась надежда.

— Я так и сделаю, Каталам, — сказал я. — Собери их. Я скажу пару слов.

Каталам гаркнул, призывая строиться. Солдаты выстроились полукругом вокруг костра и я бегло пересчитал их. Семнадцать человек. Семнадцать тех, кто должен поверить в мою исключительность и сделать так, чтобы я живым добрался до столицы.

— Меня зовут Иван, — сразу представился я. — И я — аниран.

Я с силой сжал кулаки. Пальцы безошибочно нашли метки, и через секунду я уже разводил руки в стороны, чтобы ошарашенные солдаты могли лицезреть энергетические клинки и щит. И хоть на задницу от страха никто из них не упал, я видел, насколько это для них неожиданно.

— Я провёл в вашем мире почти зиму, — спокойно заговорил я. — Видел разное. Видел горе и радость. Видел смерть. Но не видел самого главного — появление новой жизни. От добрых людей я узнал, что вот уже двенадцать зим в вашем мире новые жизни не появляются. Что вы прогневали триединого Бога и он наказал вас великой хворью. Но так же он обещал спасение в виде тех, одного из которых вы сейчас видите перед собой. Спасение в виде анирана, который обязан стать милихом. И я не говорю «может». Я говорю — обязан! Один из аниранов обязан вас спасти. Пока не знаю как, пока не знаю каким образом и что для этого нужно сделать, но этот аниран гарантирует, что пойдёт до конца. Что сделает всё, что в его силах, чтобы у вашего мира появилось будущее.

Я сделал паузу, разглядывая ошеломлённые лица. Но мне этого ошеломления показалось недостаточно. Именно тогда я принял важное решение. Когда увидел глаза молодых солдат, я точно знал, о чём буду говорить дальше.

— И этот аниран уже сделал первый шаг на пути к спасению. Благодаря ему и чистой деве из вашего мира, в её чреве зародилась новая жизнь. Первая жизнь за двенадцать бесплодных зим…

Закашлялся стоявший подле меня Каталам. Я зыркнул на обалдевшую бородатую физиономию.

— Да, это так, — кивнул я. — Вместе с ней мы смогли это сделать. И теперь у неё под сердцем дитя анирана… Но, надеюсь, это ещё не конец. Я надеюсь, что это только начало. Я уверен, мне многое по плечу. Я согласился отправиться в Обертон по нескольким причинам. И одна из них — лучше понять, в чём заключается мой путь. Я вам обещаю, что все свои силы, всю свою энергию я потрачу на то, чтобы помочь вашему миру. Но для этого мне понадобится помощь. Ваша помощь. Как я успел убедиться, в этом мире у аниранов есть враги. Даже среди тех, кто, казалось бы, должен им помогать. Именно защиту от таких врагов я хочу получить от вас. Мне нужно, чтобы вы верили мне. Верили в меня. А я обещаю не отступить. Обещаю не подвести вас.

— Аниран, прими мою службу! — едва я закончил говорить, передо мной на колени опустился молодой лысый парень. Я прищурился и едва вспомнил, что это младший сын Каталама. — Если всё, что ты говоришь, правда, я без сомнений отдам за тебя жизнь. Если ты не остановишься, покуда великая хворь не уйдёт, я буду следовать за тобой до конца. И, даст триединый Бог, увижу спасение мира своими глазами. Так же как и ты, я не отступлю.

Парень говорил горячо. Я не испытывал никаких сомнений в его словах. Я убрал энергетическое оружие и прикоснулся к его плечу.

— Твоя служба принята, Иберик. Ты должен доставить меня в Обертон.

Примеру младшего сына королевского сотника последовали остальные. Они так же кидались в ноги и шептали клятвы. Эти молодые ребята, эти начинающие свой нелёгкий солдатский путь пацаны, казалось, поверили мне как один. Они не требовали доказательств аниранской успешности. Не просили перерубить металлический меч энергетическим щитом, не просили предоставить фото ребёнка в чреве матери. Они просто поверили моему слову. Потому что я действительно не врал — я был готов идти до конца.

Последним присягнул Каталам. Сотник был куда опытнее и, в силу возраста, куда скептичнее. Он долго стоял напротив меня и прожигал взглядом.

— Дитя анирана… Ведь это же правда, да?

— Такими вещами не шутят, Каталам, — спокойно ответил я. — Это правда. И, я надеюсь, эта дева сейчас в безопасности. Но Мириам права — сейчас куда важнее доставить меня в столицу. Сделать это в кратчайший срок и сделать тайно. Ты должен провести меня туда. И только потом мы обсудим дальнейший маршрут.

— Милих, — прошептал он, когда опустился на колено. — Прими и мою жизнь.