Я почувствовала как кто-то нежно провел мне по щеке и непонимающе распахнула глаза — сама не заметила как заснула. Ко мне склонилась няня и с любовью смотрела на меня увлажнившимися глазами.

— Утомилась, маленькая моя? — почти шепотом спросила она — А я сначала не поняла, чего это на меня ран Марта взвилась, говорит, совсем ребенка замордовала, старая кляча. — няня тихонько рассмеялась — А ты оказывается уже вон какая помощница у меня.

— Совсем рано повзрослеть пришлось… — она тяжело вздохнула.

— А у тебя как дела? — сменила я тему, поднимаясь с кресла. Ноги затекли и я сама как старушка закряхтела.

Под рассказ няни о вполне еще живом старичке, мы занесли в дом высохший ковер и теплые от солнца подушки. Я остановилась на пороге, глядя на опустившееся к горизонту светило, его мягкие оранжевые лучи окрасили всю округу, улица словно купалась в позолоте и легкий ветерок доносил до меня густой аромат цветов. Я глубоко вдохнула, пытаясь впитать в себя начинающийся вечер, пение птиц, шумную суету окончания дня.

Вот и еще один день позади, а ведь все очень неплохо образуется Тереза, и хочется верить что так будет и впредь… — мелькнуло в голове и на этой мысли я вернулась в дом.

***

Я неслась во весь опор на базар, в надежде что альтаны еще не уехали.

Утром Эмма торжественно вручила мне ключ от дома, первый шаг доверия был сделан, правда она просила далеко не уходить. Няня предполагала что я буду играть с ребятами где-то поблизости, но у меня были другие планы, поэтому как только она ушла, я ускользнула за ней. Сначала пришлось пробираться задними дворами, не хотелось чтобы малышня увязалась за мной, потом выскочила на соседний переулок и припустила галопом к новым впечатлениям.

И вот я словно капля воды теку в людском потоке, легко смещаясь в нужное направление. До обеда на рынке еще больше народу чем в прошлый раз и я смело ныряла между ног у взрослых. Вот и нужная ограда, а за ней и моя цель. Под ложечкой засосало в хорошем предчувствии.

Я заулыбалась, пригласивший меня мужчина, стоял оперевшись боком на заграждение загона и разговаривал со статным седовласым лордом(простые люди покупку альтана себе позволить не могли).

Я только сейчас обратила внимание, что в нем тоже было что-то звериное, толи в повороте головы, то в остром взгляде, в может и в общей хищной грации. Мощный, коренастый, он был похож на медведя, и не на Винни Пуха из мультфильмов, а на старого гризли. Оборотень? Насколько знаю, оборотни потеряли способность перекидываться, но зверя в себе носили и мне очень интерестно угадала ли я?

Остановившись чуть в стороне я ждала пока мужчина закончит разговор с покупателем, глядя как в загоне показывают способности зеленого ящера. Животина безропотно выполняла команды наездника, перебирая лапами по импровизированной арене, места было мало, и казалось, что альтан едва сдерживается и не вырывается на волю только потому, что ему лень.

— Пришла все таки, — оторвал меня от созерцания мужчина.

Я закивала, улыбаясь.

— Не страшно? — его серые глаза с овальным зрачком, смотрели по-доброму насмешливо.

— Есть немного. Я смущенно улыбнулась.

— Не стоит, малышка, тебя здесь никто не обидит, пойдем что покажу, — он протянул мне раскрытую ладонь.

А вдруг маньяк? — словно выстрел в голову. Да и черт с ним, волков бояться — в лес не ходить. И я сунула ему в ладонь свою ручку. Мужчина бережно обхватил мою руку и повел в сторону недалеко стоящих конюшен, похожих на обычные сараи.

— Меня зовут Френк, а тебя как величать, красавица?

— Терезa- вздохнула я.

— Как красиво, Те-ре-за, — протянул гласные Френк.

— Что ты знаешь про альтов? — Френк по доброму улыбаясь, смотрел на меня сверху в низ.

— Да ничего почти, — я пожала плечами.

— Позволь, я расскажу тебе немного? Альты очень гордые и свободолюбивые существа и для их дрессировки требуется много сил, терпения, внимания и времени. Люди в большинстве своем, действуют только силой и тоже добиваются нужного им результата и даже за меньшее время. Вот только от альтанов остается одна оболочка, — мужчина открыл дверь в конюшню, пропуская меня вперед.

— Ты понимаешь о чем я?

— Понимаю, — я была растеряна — безвольные куклы…

— Воот, — протянул Френк, зорко глядя мне в глаза, словно увидел в их глубине что-то знакомое.

— Мы тоже в какой-то мере животные, зверь живет внутри нас и мы альтанов приручаем, учим слушать нас, и слышать своего хозяина.

В конюшне было темно и прохладно, мы подошли к стойлу в котором, как самая обычная лошадь, на подстилке из сена, спал маленький детеныш альтана. Ну как маленький, размером с осла, с темно-красными боками и черной полосой на загривке. Малыш услышал нас и вскочил на лапы, заклекотав-зашипев.

— Какой миленький — вырвалось у меня.

— Альтаны всеядные, не делай резких движений, может укусить, — Френк улыбался. — Зайдем?

Я воодушевленно закивала и без сомнений шагнула за мужчиной в стойло.

Альтанчик занервничал, шипение стало громче.

— Хочешь погладить? — предложил Френк.

— Конечно хочу! — я медленно протянула руку ладонью вверх к морде альтана.

— Его зовут Закат.

— Хороший какой, красивый, не бойся меня меня маленький Закат, — я говорила тихо, боясь спугнуть. Язык ящера кончиком коснулся моей ладони, стало щекотно и я еле удержала руку чтоб не отдернуть. Сердце радостно билось и хотелось смеяться.

Малыш фыркнул мне в лицо и я не спеша провела ему по морде. Кожа была теплой как согретый камень, и гладкой как стекло.

— Дело в том, что альтаны не всех к себе подпускают, — Френк присоединился к поглаживаниям, — наездники отбираются с особой тщательностью и лучшие из них ценятся на вес золота. Тебе бы годков десять сверху и ты могла бы быть среди них. Я бы взялся за твое обучение.

— А сейчас нельзя? — внутри болезненно дернулась надежда.

— Нет, малышка, — он провел мне по волосам — еще рано, у тебя впереди много дорог и свой путь ты должна выбрать сама и в сознательном возрасте.

— А если я уже выбрала? — Френк покачал головой, добро улыбаясь.

Я почувствовала себя незаслуженно обиженной, обманутой. И зачем только позвал? В носу защипало. И тут же сама себя одернула — он показал одну из дорог, а выбор действительно за мной…

Несколько дней шел дождь и мне пришлось сидеть дома, особо занять себя было не чем и в первый день я приготовила обед. Няня, уходя, оставляла мне еду на день, но мне до одури захотелось борща. Как ей объяснять свое новое умение, я не думала, я просто хотела. Достала с маленького ящика хранения мясную косточку, овощи и пошла к плите. Плита у нас тот еще аппарат, работает она на особенных амулетах и их количеством можно было регулировать температуру, дорогая вещь, но это удобнее, чем печь на дровах. Слава Богам, как тут говорят, канализация у нас самая обычная, без всяких магических приблуд, иначе мы бы уже пошли побираться, амулеты — дорогое удовольствие. Пока мыла овощи и чистила, размышляла о том, что не хватает телевизора, дома я всегда включала его для фона…

Готовка в общем далась нелегко, маленький рост доставлял одни неудобства. Но вот когда все было готово и тарелка наваристого, густого, ароматного борща встала на стол, я чуть слюной не захлебнулась. Мммм, вкуснотища.

Няня пришла уже в сумерках, и сказать, что она была удивлена — ничего не сказать. Штирлиц как никогда был близок к провалу. Она поражалась и всплёскивала руками, а я так и не придумала чем отбрехаться и только промямлила, что на меня что-то нашло. Следующие пару дней я вела себя тише воды, ниже травы, а ведь пора было заняться перешитием платьев Марион, совсем скоро мне нечего будет носить. Но… Опять но, которое не подвинешь, чувства Эммы были мне дороги, я к ней привязывалась и пугать няню не хотелось, и так напортачила.

И сейчас я смотрела в окно на яркое солнце, на блестевшую после дождя улицу и думала, что пора познакомиться со здешней верой и наведаться в храм. Я встала с постели и пошла умываться и чистить зубы. Кстати зубные щетки были похожи на щетки из нашего мира, только деревянные и с щетинками из конского волоса. Вытерла лицо и вздрогнула заглянув в зеркало. К новому облику я не привыкла и кажется никогда не привыкну: из зеркала на меня смотрела маленькая худенькая девочка с огромными желто-зелеными глазами и темно-русыми волнистыми волосами. Я моргнула, выражение глаз меня смущало, оно делало старше, дети не умеют так смотреть, словно вся печаль мира поселилась в их глубине. И с этим надо что-то делать. Я заулыбалась, захлопала ресницами — так на дурочку похожа, но это лучшее на что я способна.