Потом лег и спокойно уснул. Утром я позавтракал и вышел из каюты. Мое отшельничество закончилось.

14

– Простите, сэр, у меня вопрос, – раздался в тишине голос Вакса.

– В чем дело, Вакс? – Мы были на вахте, и я старался ни о чем не думать, но не получалось.

– Мистер Кэрр просил показать ему строевые упражнения, которые нам давали в Академии, и, прежде чем согласиться, я решил получить у вас разрешение.

Причин отказывать не было.

– На ваше усмотрение, Вакс, не возражаю. Собираетесь стать сержантом по строевой подготовке? – Я улыбнулся.

– Нет, сэр. Думаю упражняться вместе с ним.

Я сам должен был догадаться об этом.

Время шло, а я так и не решил, что делать с осужденными.

На следующий день попросила о встрече Йоринда Винсент. Я согласился. Разговаривать с ней на мостике или у себя в каюте мне не хотелось, и мы встретились в комнате отдыха для пассажиров.

– Я к вам по поручению Совета пассажиров, – сказала она холодно. – Хотелось бы знать, что будет с кораблем, точнее, с экипажем, когда мы прибудем на Надежду.

– Вас интересует, насколько я понимаю, будет ли на «Гибернии» новый командир?

– Да, и остальные офицеры.

– Большая часть пассажиров высадится на Надежде, мадам Винсент. Почему вас это заботит?

– Некоторые летят до Окраинной колонии, командир Сифорт. Им придется изменить планы. – Она дала мне понять, что пассажиры покинут корабль, если командиром останусь я. Что же, я вполне разделяю их мнение.

– «Гиберния» подчиняется приказам Адмиралтейства, полученным в Лунаполисе, – попытался я объяснить ситуацию. – А согласно этим приказам я обязан был принять на себя управление кораблем. На Надежде есть представитель Адмиралтейства – адмирал Йохансон. Он освободит меня от командования, назначит другого командира и направит на корабль новых лейтенантов.

– А на Надежде есть опытные офицеры?

– Во всяком случае, более опытные, чем я, мадам Винсент. И даже если их нет, адмирал, как мой непосредственный начальник, назначит на мое место другого командира по собственному выбору. Так что «Гиберния» будет в хороших руках.

Мой ответ ее не удовлетворил, и она сказала:

– Вряд ли опытные офицеры сидят на Надежде без дела, дожидаясь какого-нибудь назначения. У адмирала может не оказаться нужного количества лейтенантов. Что тогда?

– Вы правы, мадам Винсент. Офицеры Военно-Космического Флота никогда не сидят без дела. Их не хватает. Скорее всего, адмирал снимет нескольких лейтенантов со службы в местных учреждениях и заменит нашими офицерами. В их числе могу оказаться и я.

– Но у них нет опыта межзвездных путешествий?

– Не всем лейтенантам удается побывать в межзвездных рейсах до официального присвоения им звания, мадам. Главное, чтобы командир был умелый. – Похоже, она осталась довольна моими ответами. На этом наш разговор закончился.

На следующий день, встретившись с Ваксом на мостике, я спросил:

– Как идут дела с мистером Кэрром?

– Никак, – ответил он. Я удивился.

– В первый день мы с Дереком поработали. Я показал ему наиболее простые упражнения. Такими кадеты занимаются в самом начале обучения. Вчера он снова появился, но через полчаса ушел.

– Что-нибудь сказал?

– Ничего, сэр. Просто вышел и хлопнул дверью. – Очень похоже на мистера Кэрра.

По пути в столовую я встретил Аманду. Она остановилась, вопросительно глядя на меня.

– Я еще не принял решения, Аманда.

– Но время почти истекло.

– Впереди еще день. Как-то это должно разрешиться.

– Прислушайся к своей совести, – сказала Аманда. – Отмени приговор. Иначе не простишь себе этого до конца жизни.

– Пока ничего не могу сказать. – Я не стал говорить ей о встрече с Роговым. Перед ужином, во время молитвы, дойдя до слов «пошли здоровье и благополучие всем на борту», я запнулся.

В тот же вечер главный инженер Макэнлрюс пришел ко мне в каюту и тяжело опустился в кресло рядом со столом, где лежала трубка.

– Шеф, приказываю вам зажечь этот прибор. Надо хорошенько его изучить.

– Есть, сэр, – Это была наша третья встреча в моей каюте, чем-то напоминавшая ритуал. Он открыл коробку, достал из кармана зажигалку.

Я сбросил туфли. В конце концов, дома это можно себе позволить.

– Я надеялся, что у меня будет еще один гардемарин, – сказал я, зевнув. – Слишком много дежурств приходится на каждого.

– На мостике или в ангаре для баркаса? – Главный инженер слегка расслабился, исчезла прежняя скованность.

– А, вы уже об этом слышали?

– Кто-то видел, как вы удалились туда вместе с мистером Хольцером, а вернулись с очень послушным гардемарином.

– Кто же это видел?

– Не помню, сэр.

Если бы можно было двигать корабль сплетнями вместо синтеза, мы летели бы гораздо быстрее. Может, это Дарла их распространяла?

– Думаю, с Ваксом все будет в порядке, шеф. Мы выяснили с ним отношения.

– С помощью дубинки?

Я улыбнулся:

– Вакса время от времени надо ставить перед фактом. Для большей убедительности. Из него выйдет настоящий старший гардемарин.

Шеф дымил своим артефактом.

– Что вам нужно, командир, так это четвертый гард. А может, и пятый.

Я это знал. Тогда я мог бы сделать Вакса лейтенантом. И Алекса тоже, если только он не озлобился на всю жизнь.

– Один лишь Кэрр изъявил желание учиться на кадета, но я отказал ему.

– Есть еще Рики, – Шеф знал все.

– Он слишком мал. Его можно было бы использовать после Окраинной колонии, но тогда в нем не будет нужды. У нас появятся новые офицеры.

– Зачем же вы ему это предложили?

– Я не сказал, что от него вообще не будет пользы. И он мне нравится.

– Он согласится. Ему только нужно время, чтобы подумать.

– Я в этом не уверен. – У меня нет способности убеждать людей, не терроризируя их. Сначала это был Вакс, потом пилот, затем Алекс. Теперь настала очередь Рики. Не заори я на него, он неизвестно до каких пор стоял бы по стойке «смирно». Хорошо еще, что в штаны не наложил.

Главный инженер улыбнулся:

– Вы его не испугали. Лишь немного встряхнули. Он потом всем рассказывал на нижней палубе, что командир предложил ему стать гардемарином. И с какой гордостью! Так что вы можете не волноваться по этому поводу.

– Значит, мне повезло. Я еще не успел завоевать авторитет, и в связи с этим у меня часто возникают проблемы. Приходится самоутверждаться не самыми цивилизованными методами, как, например, в случае с Алексом.

Шеф пожал плечами:

– Бочка? Ничего, переживет. Я ударил его всего полдюжины раз и не очень сильно. Ему доставалось больше.

– Но не от меня. Мы были друзьями.

Макэндрюс помолчал, попыхивая трубкой, потом сказал:

– Вы и остались друзьями. Вы оказали ему услугу, не важно, понимает он это или нет. И большую. Когда мы прибудем на Надежду, его, возможно, переведут. Подумайте, что было бы, позволь он себе нечто подобное на мостике другого корабля?

Я содрогнулся. Он или месяц не смог бы сидеть, или угодил бы на гауптвахту. Если бы, разумеется, командира от его выходки не хватил удар.

– И все-таки можно было по-другому воздействовать на него.

Главный инженер взмахнул трубкой:

– Возможно, вы правы, командир. И следовало найти другой способ. И все же он это переживет. Ни у него, ни у других нет права требовать, чтобы вы были идеальны. Вы стараетесь делать как лучше.

– Но не получается, шеф. – Я задумчиво глядел на кольца дыма. – Мне надо срочно решить, что делать с этими несчастными осужденными. Можно простить их, но тогда мятеж останется безнаказанным. Случись такое в «Околоземном порту», всех троих по приказу Адмиралтейства повесили бы. А я боюсь оказаться бессердечным убийцей. Увы! Я далек от совершенства. Я даже недостаточно компетентен, иначе нашел бы третье решение. Пытался, но в голову ничего не приходит. Так что придется выбрать одно из двух. Мое «как лучше» не самое лучшее.