Адвокат даже подскочил:

– Совершенно верно, Ваша Честь. Девочка слишком мала, чтобы осознать факт…

– Благодарю вас, – холодно прервал я его. – Пусть суд ознакомится с уставом Военно-Космического Флота. Насильственное зачисление разрешается в целях безопасности корабля. Данный случай подходит под этот пункт. Кадет Трэдвел остается служить до истечения срока договора. Мои действия в качестве командира «Гибернии» и старшего морского офицера в системе «Надежды» вне вашей компетенции, сэр. Странно, что вы этого не знали или, что еще хуже, проигнорировали. Я потребую от Правительства немедленного освобождения вас от должности. – Я повернулся, чтобы покинуть зал, но не успел сделать и двух шагов, как тишину нарушил глухой голос судьи:

– Арестовать его!

Судебные приставы бросились было ко мне, но я, ткнув пальцем в судью, приказал командиру Форби:

– Взять его под стражу!

Приставы застыли на месте. Мы с судьей обменялись взглядами, после чего я спокойно обратился к нему:

– Не соблаговолите ли пройти со мной в ваш кабинет разрешить этот вопрос.

Его взгляд заметался между невооруженными офицерами и судебными приставами. Затем, кивнув, он поднялся и прошел в дверь позади него.

Я задержался и бросил в зловещую тишину зала:

– Сохраняйте спокойствие. – И прошел в судейские комнаты.

Судью трясло от ярости, глаза его метали молнии.

– Хотите найти выход из положения? – Я постарался быть убедительным. Судья молчал, злость мешала ему говорить. Наконец он кивнул. Чиновник, видимо, знал закон не хуже меня.

– Вот и прекрасно. Итак, я публично приношу извинения суду за проявленное мной неуважение. Это во-первых. Во-вторых, будем считать, что заседания вообще не было. Все записи стираются. Или исчезают. В-третьих, вы откажетесь от слушания дела как не заслуживающего внимания, в чем вы убедились сразу же после ознакомления с материалами.

Решение, разумеется, было чисто флотским. Мы должны были сделать вид, будто ничего не произошло, как командир, заметивший у гардемарина синяк под глазом. Мои извинения лишь подсластят горькую пилюлю, которую только что проглотил судья. И не больше. Будет и протокол, все чин по чину, а потом исчезнет.

Судья побагровел:

– Будь ты проклят!

Я пропустил ругательство мимо ушей:

– Вы хотели устроить шоу, но не получилось. Выдай я вам девушку, пришлось бы держать ее до окончания нашего рейса, да и потом неизвестно, чем бы все кончилось. Так что победу одержал я. Зачем вам понадобилось лезть из кожи вон ради Трэдвелов? Они ведь не местные.

Судья выдвинул из-под стола стул и буквально рухнул на него.

– Адвокат, – пробормотал он. – Мисс Казаи. Это она подбила меня.

– Ну, она видела, как вы старались. – Одержав победу, я мог позволить себе мирный тон. Он криво улыбнулся:

– Пока я жив, не вздумайте появиться на Надежде в качестве гражданского лица.

– Ладно, не появлюсь. – Моя эйфория мгновенно улетучилась. Я вспомнил об Аманде.

Мы возвратились в зал суда и прошли через все пункты. Я смиренно извинился, а судья стер протокол Затем он просмотрел дело и отклонил заявление Трэдвелов за отсутствием юридических мотивов.

Когда я проходил мимо миссис Трэдвел, она вскочила.

– Вам это так не пройдет! – крикнула она. – Мы обратимся в суд на Окраинной колонии! До встречи!

Я пожал плечами. Все может быть.

26

Хотя дело было официально закрыто, слух о нем распространился по кораблю. Вакс даже во время вахты как-то странно улыбался. Алекс же открыто поздравил меня, за что получил строгий выговор.

Вся команда уже была в сборе. Последние пассажиры занимали свои каюты. Когда на борт поднялись Трэдвелы, я приказал привести их на мостик.

– Я не хотел брать вас в полет, но не стоит раньше времени разлучать Ральфа и Паулу. Только помните: еще один протест, или петиция, или вмешательство в работу экипажа корабля, не говоря уже о давлении на Паулу, – и остаток путешествия вы просидите на гауптвахте. Понятно?

Они долго пререкались со мной и согласились лишь после того, как я пригрозил отправить их обратно на станцию.

На корабль доставили последние запасы провизии. Новый баркас вместо того, злополучного, на котором погибли наши офицеры, под моим неусыпным наблюдением был благополучно помешен в ангар лейтенантом Хольцером. Дарла пересчитала базовую массу без каких-либо нареканий.

Все члены экипажа вернулись из отпуска, не оказалось ни дезертиров, ни находившихся в самоволке, и я мог облегченно вздохнуть. Семнадцать пассажиров, следующих до Окраинной колонии, решили не продолжать путешествия, и их места заняли другие. Всего на борту оказалось девяносто пять пассажиров.

Дерек вызвал меня со своего поста:

– Новый гардемарин ждет у шлюза, чтобы доложить о своем прибытии, сэр.

– Очень хорошо. Пошлите его на мостик. – И тут я вспомнил себя самого в «Околоземном порту» Вот я приглаживаю волосы, нервно сжимая ручку чемодана, и мне так хочется произвести хорошее впечатление на командира Хага! А теперь я был на другом конце провода.

– Разрешите войти, сэр, – послышался незнакомый голос.

– Входите, – ответил я не оборачиваясь.

– Гардемарин Филип Таер явился, сэр. – Он поставил на пол сумку и изящно вытянулся по стойке «смирно».

Наконец я повернулся к нему и онемел. Он был не просто красив. Ослепительно красив. Идеально гладкая кожа, светлые волнистые волосы, голубые глаза и точеное лицо. Прямо картинка с рекламы призывников: он служит в Военно-Космических Силах.

Я взял у него документы, не скомандовав «вольно», пока не изучил их. Он поступил на службу в тринадцать лет и прослужил уже три года. Поэтому являлся старшим не только для Дерека, но и для Алекса тоже. Алекс будет разочарован, но тут уж ничего не поделаешь. Насчет Алекса у меня были свои планы.

– Вольно, мистер Таер.

– Благодарю вас, сэр. – Голос у него был глубокий и звонкий.

– Добро пожаловать на «Гибернию». – Я едва удержался, чтобы не протянуть ему руку, забыв на какой-то момент о дистанции, которую должен держать командир, – Значит, в прошлом году вы находились в межпланетных полетах?

Юноша подкупаюше улыбнулся:

– Да, сэр.

– И на Окраинной колонии побывали?

– Да, сэр. На «Гиндерберге» до того, как меня перевели.

Таер повидал больше, чем я до своего назначения на «Гибернию», не говоря уже о том, что за плечами у него было три года службы.

– Полагаю, вы будете у нас старшим гардемарином.

– Я уже слышал об этом от командира Форби, сэр. – У него была приятная улыбка. – Думаю, что справлюсь.

– Хорошо. До этого какое-то время у нас старшим гардемарином был мистер Тамаров, но, думаю, у вас с ним не будет проблем.

– Уверен, не будет, сэр.

Кажется, оптимизма ему не занимать.

– Вот и отлично, мистер Таер. Устраивайтесь в кубрике и осмотрите корабль.

– Есть, сэр, – Он отсалютовал и как-то очень изящно и легко подхватил свою сумку.

– Благодарю вас, сэр. – Он повернулся и вышел. Надо будет объяснить Алексу, что понижение его вынужденное.

Я сел в свое кресло и предался размышлениям. Сегодня – гардемарин. Вчера вечером – мистер Шантир, новый лейтенант. Последний, прибыв на мостик, непринужденно отсалютовал мне и на мое приветствие ответил теплой дружеской улыбкой:

– Спасибо, сэр. Я рад оказаться на борту вашего корабля.

– Вас характеризуют как блестящего навигатора.

– Ну что вы, сэр, – скромно ответил он. – Просто нравится решать навигационные задачи.

– Что же, будете у нас обучать гардемаринов.

Он снова улыбнулся:

– Это дело мне по душе.

Лейтенант мне понравился, и я невольно сравнил его с лейтенантом Казенсом, настоящим пиратом, нагоняющим на меня страх.

Мы вскоре отчалили от станции на безопасное расстояние и почти сразу же вошли в синтез. Я замотался и не заметил, как исчезает из виду Надежда, спохватившись лишь, когда погасли экраны.