– Есть, сэр. Да, хотел вам сказать, что решил стать гардемарином.

– Очень хорошо, Рики. Приходи, когда подрастешь, я спрошу командира. А сейчас я устал.

– Есть, сэр, – сказал он в полной растерянности и вышел.

Проснулся я через несколько часов, чувствуя себя отдохнувшим и свежим, и стал вспоминать сон с юнгой. Потом медленно встал, сделал несколько осторожных движений и обнаружил, что двигательный аппарат у меня функционирует нормально.

Сходив в туалет и приняв душ, я вернулся к себе. На столе как упрек стояли два холодных яйца. Я твердо решил сегодня же начать учиться отличать реальность от фантазии. Утренняя зарядка для командира.

По пути на мостик зашел в лазарет.

– Доктор, что вы мне дали? – жалобно спросил я.

– Были побочные эффекты? – холодно спросила доктор У буру.

– Кажется, был. Один. Я никак не мог проснуться к завтраку. Кто-то другой проснулся вместо меня.

– Не надо было этого делать, – укоризненно сказала доктор Убуру. – Я ведь предупреждала, что вы сами должны проснуться. – Она внимательно на меня посмотрела. – Думаю, все в порядке, командир. Вы просто нуждались в отдыхе.

Я не стал отрицать. Это была чистая правда.

В тот же день я пригласил главного инженера и пилота в офицерскую столовую на совещание.

– Я все обдумал, – сказал я, отпив глоток кофе. – Мы перепрограммируем Дарлу, чтобы можно было на нее положиться. Собственным вычислениям для проведения синтеза я не доверяю. Заодно перепроверим и другие параметры.

– Их сотни, – напомнил пилот.

– До Шахтера еще далеко. Время есть.

Помолчав, пилот осторожно добавил:

– Командир, я протестую против вашего приказа ради безопасности корабля и прошу мой протест занести в журнал.

– Согласен.

Это было его право. Я предпочел не говорить ему о том, что если он, не дай Бог, окажется прав, никто уже не сможет прочесть журнал.

Главный инженер прочистил горло:

– Сэр, прошу вас записать в журнал также и мой протест. Не сочтите это неуважением к вам. – У него хватило смелости встретиться со мной взглядом.

– Вы настаиваете на этом, шеф?

– Да, сэр. Извините, – произнес он с виноватым видом.

– Очень хорошо. – Я говорил резким тоном, не в силах избавиться от ощущения предательства. – Я занесу в журнал ваши протесты. Принесите компьютерную документацию. Мы начнем сегодня же. – Покидая столовую, я подумал, что наши вечерние встречи с главным инженером никогда больше не будут такими, как прежде. Не хотелось думать о своем одиночестве. Слишком сильно было искушение вернуться в столовую и отменить свои приказы.

Мы встретились на мостике.

– Мистер Хольцер, освобождаю вас от вахты. Покиньте мостик.

Нервы были натянуты до предела. Я захлопнул люк. Теперь нас осталось трое, не считая Дарлы: главный инженер, пилот и я. Я отключил корабельную связь, набрал команду на клавиатуре, одновременно произнес ее:

– Ввод команд только через клавиатуру, Дарла.

При таких обстоятельствах нельзя было допустить, чтобы на компьютер оказывали влияние различные звуковые эффекты. Кто знал, какой сбой мог вызвать неправильно понятый машиной кашель при работе в режиме глубокого программирования?

– Понятно, командир, – ответила Дарла. – Вы хотите сказать мне что-то важное?

Я набрал на клавишах:

«Отвечайте только в символьно-цифровой форме, Дарла. Пишите ответ на экране».

На экране засветились слова:

«Есть отвечать только в символьно-цифровой форме, командир. Что случилось?»

Я напечатал:

«Отключите разговорный сегмент».

«Разговорный сегмент отключен». Ответ Дарлы без ее обычного юмора был скучным и напоминал ответ машины.

Я кивнул на руководство, лежавшее на коленях у пилота:

– С чего начнем?

Через три часа мы были готовы. Введя мои пароли, мы обошли системы предупреждения, охранные системы и сняли взаимосвязанные слои защиты, встроенные в нее системными программистами. Дарла лежала на операционном столе без сознания с пульсирующим обнаженным мозгом.

Я напечатал:

«Последовательно перечислите фиксированные начальные параметры, делая паузу после каждого».

«Начинаю вывод начальных параметров, делая паузу после каждого». На экране появился первый параметр: «Скорость света – 299792, 518 километра в секунду».

Я взглянул на пилота:

– Есть проблемы с этим ответом, мистер Хейнц?

– Нет, сэр.

Пробираясь сквозь длинный список параметров, я понял, что проверить их таким способом невозможно. После того, как я нажимал на клавишу, Дарла один за другим высвечивала параметры на экране. Теперь я уже не так внимательно их просматривал и ждал только одного: когда появится масса корабля. Я нажимал на клавиши битых полтора часа, руки заныли, когда на экране наконец появилась надпись:

«Базовая масса корабля – 215, 6 стандартной единицы».

– Так, – сказал я с облегчением и напечатал: «Выведите на экран номер параметра и его адрес».

«Параметр 2613, сектор 71198, слово 1614».

Я напечатал:

«Продолжайте вывод параметров».

«Список фиксированных параметров закончен».

Я выругался. Масса корабля была последним параметром в списке. Если бы я начал с конца и просматривал список в обратном порядке, не пришлось бы так долго нажимать на клавиши.

– Это последний параметр, пилот.

– Не может быть!

– Почему?

– Масса с поправкой также должна входить в список параметров.

– Нет, если вычислять ее по базовой массе, – возразил главный инженер.

– Нам ведь известно, что она использует неправильное значение для базовой массы, – заметил я. – Как нам его изменить?

– Самое быстрое – это исключить базовую массу из списка фиксированных параметров и ввести ее как переменную. – На коленях у пилота лежал головид с техническим руководством, – Потом введем команду не менять переменную за исключением процедуры рекалькуляции.

В руководстве было дано подробное объяснение, как это сделать.

– Читайте инструкции слово в слово.

– Есть, сэр. – Пилот увеличил изображение. – Для исключения следует выполнить четырнадцать операций, чтобы ввести – шесть.

– Что-нибудь мешает сделать это сейчас, джентльмены? – спросил я. – Есть какие-нибудь соображения на сей счет? – И, подумав, добавил: – Разумеется, кроме указанных в журнале.

– Больше никаких, сэр, – сказал пилот. Главный инженер отрицательно покачал головой.

Мы делали все с большой осторожностью, чтобы не допустить ошибки. Пилот и главный инженер сверяли каждую напечатанную мной команду с руководством, прежде чем я вводил ее в компьютер. Я едва сдерживал волнение. Мы, словно варвары, вторглись в мозг машины. Я уже жалел, что не прислушался к советам офицеров.

Наконец мы завершили работу. На экране появилась надпись: «Ввод переменной закончен». Я облегченно вздохнул.

«Распечатайте входные параметры и входные переменные», – напечатал я.

Епром щелкнул. Секундой позже из него в приемный лоток выскочил головидный чип. Я передал его пилоту, и тот вставил чип в свой головид. Мы просмотрели список фиксированных параметров. Базовая масса отсутствовала. Мы нашли ее в конце списка, когда проверили переменные.

– Чтобы снова включить компьютер «в линию», необходимо все, что мы уже сделали, пункт за пунктом, повторить, только в обратном порядке, – сказал пилот, сверившись с документацией. – Вот список.

– Нет. – Они удивленно посмотрели на меня. – Дарла остается «вне линии». – Я говорил тоном, не допускающим возражений. – Прежде чем снова включить ее «в линию», надо проверить все входные параметры.

– Командир, – заметил Макэндрюс, – Дарла мониторирует систему рециркуляции. Эта информация нужна ежедневно для регулировок.

– И гидропоника тоже, сэр, – добавил пилот. – Мы весь день держимся на ручном управлении. Стоит матросу отвлечься, и все системы выйдут из строя. Необходимо перейти на автоматику.

– У нас есть процедуры дублирования ручного управления, – Я едва скрывал раздражение, – Помощники гидропониста подежурят несколько лишних часов. А также те, кто наблюдает за рециркуляцией. Обойдемся без Дарлы.