– Видите ли, – продолжал Фенн. – Мистер Пламвэл прожил здесь тридцать лет и знает каждый клочок земли. В прошлом году прибыль составляла тридцать миллионов юнибаксов, несмотря на то, что мы расчищали новые участки. Плантацией Кэрра должен управлять профессионал.

– А где вы храните наличные? – снова вошел в роль Дерек.

Фенн невесело улыбнулся:

– Часть поступает на счета Кэрра в Брэнстед-банк и Траст. Остальное идет на жалованье работникам и текущие расходы.

– Значит, сын Кэрра сможет распоряжаться деньгами, даже не управляя плантацией, – заметил я.

– Не совсем так. Деньги под контролем мистера Пламвэла, пока не объявится какой-нибудь Кэрр, способный взять на себя управление имением. Разумеется, он не выпустит их из рук и постарается привлечь на свою сторону нужных людей. Эти деньги для нас большое подспорье, – Вдруг он пристально посмотрел на меня. – С какой стати мы об этом заговорили?

– Сам не знаю. Так получилось, – ответил я беззаботно, почти весело. – А для чего этот конвейерный ремень?

Вечером нас пригласили поужинать с Пламвэлом и его сотрудниками. За столом я буквально извел Дерека замечаниями, в отместку он называл меня Ники. Но это не помешало ему сосредоточить внимание на картинах, висевших над огромным камином, тонком фарфоре, хрустале, отменных напитках и изысканных яствах, Он то и дело с неприязнью посматривал на Пламвэла, сидевшего во главе стола.

Когда мы вернулись к себе после ужина, Дерек в изнеможении опустился на кровать.

– В чем дело, Энтони? – спросил я, собираясь выключить свет.

– Прекратите, пожалуйста, мистер Сифорт, – ответил он очень спокойно.

– Что случилось, Дерек?

– Это мой дом, и во главе стола должен сидеть я.

– Когда-нибудь так и будет.

– Но пока… – Он загрустил. – Фенн сказал, что они собирают миллион двести тысяч бушелей пшеницы. А в отчете отцу значилось семьсот тысяч. Кто-то снял сливки. И вообще неизвестно, сколько еще украл у нас Пламвэл. Надо что-то делать.

– Зачем?

Он удивился:

– Это же мои деньги.

Я не сочувствовал ему:

– Ведь ты на всем готовом. Или тебе обидно?

– Не в этом дело, – с отчаянием возразил он. – Неужели этот… этот вор отберет то, что ему по праву не принадлежит?

– Да, если приумножит вашу собственность. – Пораженный моими словами, Дерек молчал. – Ты сюда не вписываешься, Дерек. Ты такой богатый, что даже не знаешь, сколько у тебя крадут. А он тем временем осваивает новые земли и получает дополнительные доходы. Он делает хорошее дело, и не важно, ворует он или нет.

– Легко вам говорить, – горько заметил Дерек. – У вас не было собственности и никогда не будет!

Я решил прекратить разговор и выключил свет. Как мне сейчас не хватало моей отдельной каюты!

– Простите меня, – сказал Дерек, немного погодя. Я не ответил ему, задетый за живое.

– Примите мои извинения, мистер Сифорт.

Я снова промолчал. Он никак не мог успокоиться и включил свет:

– Скажите, я разговариваю с командиром или бывшим гардемарином мистером Сифортом?

Говоря по справедливости, трудно было в настоящий момент назвать меня командиром.

– С бывшим гардемарином.

– Тогда я не буду вставать по стойке «смирно». Я разозлился и хотел сделать вам больно, поэтому и сказал так. Пожалуйста, не заставляйте меня просить прощения на коленях.

Я немного остыл:

– Ладно. Но пойми. Управляющий делает хорошее дело, расширяя плантацию, если даже прикарманивает часть доходов.

– А что, если перед отъездом я скажу ему, кто я такой? Тогда он поймет, что нельзя…

Я похолодел:

– Выбрось это из головы, Дерек. Рядом с плантацией были тысячи акров невозделанной земли, где вряд ли ступала нога человека.

Дерек дернулся:

– Ну, может, не сейчас, а когда вернемся в город. Я хочу начать иск.

– Нет.

– Но нельзя позволить ему все разграбить. Если подсуетиться, можно спасти…

– Нет. – повторил я.

– Но почему? Тут я разозлился:

– Хочешь остаться на Надежде и затеять тяжбу?

– Но ведь вы не позволите мне уйти в отставку…

– Запомните, мистер Кэрр! На протяжении четырех лет вы будете находиться в распоряжении Военно-Космического Флота Объединенных Наций и отправитесь туда, куда вас пошлют. Понятно? Вы джентльмен, и, надеюсь, вам не надо напоминать, что вы приняли присягу. Жизнь, которую вы здесь увидели, пока не для вас.

– Но…

– Это все равно что путешествовать во времени. Когда-нибудь, возможно, вы будете жить здесь и печься о своем богатстве, но только не сейчас. Считайте, что мы совершили путешествие в будущее, где следует вести себя соответствующим образом. – Некоторое время мы оба молчали. – Понятно?

Он не ответил. Я повернулся на бок и выключил свет. До сих пор помню, как Дерек Энтони Кэрр, отпрыск Кэрров с Надежды, плакал в подушку. Я отчитал его, словно отхлестал, и он долго не мог уснуть.

Проснулся я с чувством вины, вины перед Дереком. Слишком резко я разговаривал с ним. Мы спустились к завтраку с упакованными сумками. Я проследил за тем, чтобы Энтони всех поблагодарил. Даже Пламвэл улыбался, провожая нас к электромобилю.

– Куда теперь? – спросил я, когда мы отъехали на приличное расстояние. Дерек был раздражен:

– Хватит с меня плантаций, чтоб им всем… – Он забарабанил пальцами по подлокотнику сиденья, потом заговорил уже более спокойным тоном. – Простите, сэр. Вы еще не раздумали взять меня с собой в горы Вентура?

– Нет.

– Я бы не отказался.

По дороге в Централтаун мы сделали остановку, чтобы передохнуть, а когда возвратились в город, настроение у Дерека поднялось. Мне же, как ни странно, явно не хватало корабельной суеты, и, прежде чем отправиться в горы Вентура, я решил день-другой провести на «Гибернии».

Итак, крестьянин с аристократом расстались, явно ощущая неловкость.

Я снова облачился в голубую форму и с трудом привел в порядок свои непокорные волосы перед тем, как отметиться в Адмиралтействе. Форби подтвердил, что в системе «Надежда» так и не появился другой командир межзвездного ранга и в течение ближайших пяти месяцев не появится, разве что неожиданно прилетит «Телстар». Тем временем на все местные корабли послали радиозапросы о лейтенантах и гардемаринах. Если не найдется добровольцев, Форби просто выделит мне необходимых офицеров, оставив местный флот недоукомплектованным.

Вернувшись на корабль, я принял отличный горячий душ, пропустил одежду через ультразвуковую чистку и нашел на орбитальной станции парикмахера. Наконец волосы мои стали нормальной длины, как это принято на флоте, и я почувствовал себя человеком. Стал бродить по опустевшему кораблю, будто искал что-то. А что – и сам не знал. Случайно наткнулся на Вакса. Он приветствовал меня как брата, которого уже не надеялся увидеть. Его также угнетала тишина на корабле, и я снизошел до того, что предложил ему партию в шахматы, чем очень его обрадовал, но партнером он оказался слабым.

За стаканом виноградного вина Вакс узнал, что командиром «Гибернии» предположительно останусь я, но, к моему удивлению, он выразил скорее удовлетворение, чем беспокойство. Не ожидал я от Вакса. Думал, у него больше здравого смысла. Зачем ему неопытный командир, да еще псих? Я ничего не сказал о том, что его могут оставить на Надежде взамен тех офицеров, которых назначат на «Гибернию». Еще успею. Времени много.

Я чувствовал себя каким-то подавленным и, не понимая, в чем дело, отправился ближайшим рейсовым шаттлом в Централтаун. В таможне и карантине меня уже знали и пропустили. Насколько жизнь в маленьких городах спокойнее, чем в больших, скажем, в Лунаполисе.

До поездки в горы оставалось еще два дня. В центре города я посетил музей, зашел в один из рекомендованных мне ресторанов, потом в другой и встретил там нескольких членов экипажа и бывших пассажиров. Переночевал в гостинице, представлявшей собой сборную постройку с обычной пластиковой мебелью и декором. Купил чип с новостями и сунул его в свой головид. На третьей странице увидел объявление о собрании анабаптистов в Ньютаун-холле. Миссис Донхаузер не теряла времени. Я подумал было сходить туда, но особого желания встретиться с ней при исполнении ею профессиональных обязанностей не испытывал.