Жители Бруклина были уверены, что колокола вырезаны на стенах церкви Грейс или Бруклинской академии музыки, а может быть, на огромных каменных опорах Бруклинского и Уильямсбургского мостов. Одна женщина из Квинса заявила, что на фотографии — склеп с кладбища Флашинг, рядом с тем местом, где похоронены ее родители.

Молодой иезуит утверждал, что колокола расположены на доме уединения в Маунт-Манреса на острове Стетен, и люди, ищущие уединения на Рождество, черпали духовную силу, гуляя и осматривая дом. Один старый мудрый священник стоял на холме, с которого открывался вид на огни Манхэттена на другой стороне реки. Он знал точное местоположение колоколов, видел их, когда мальчишкой жил в Челси.

Минни Макгуер из Бронкса прошлась вдоль всей Бейн-бридж-авеню, уверенная, что если она найдет колокола, то ее сын Десмонд бросит пить, пройдет курс лечения.

Некая пара обнаружила один колокол, вырезанный на гранитной арке собора Святого Иоанна Пророка. Движимый этим открытием, мужчина сделал своей даме предложение, состоялась рождественская помолвка, вдохновленная приключением. Правильный шаг, но не тот колокол.

— Ты скажешь нам, где они находятся? — спросила Бриджит.

— Может быть. — Дэнни ехидно улыбнулся. Бриджит кинула в него подушкой:

— Ну, Дэнни!

— Я люблю хранить секреты, — заявил он.

— По крайней мере ты должен сказать Кэтрин, она столько для тебя сделала.

— Да, — согласился Дэнни, — она заслуживает этого.

Кристи ждал, глядя, как его дети обмениваются взглядами. Ухмылка Дэнни была заразной — теперь и Бриджит ухмылялась.

— Заслуживает, — подтвердила Бриджит.

— Па, ты мог бы показать ей колокола, — сказал Дэнни.

— Я не знаю, где они, — ответил Кристи и, увидев, что его сын и дочь улыбаются, почувствовал, что краснеет.

— Дэнни скажет тебе, — уверила его Бриджит.

— Да, если ты их ей покажешь, я скажу тебе, где их найти, — отозвался Дэнни.

Поскольку Кристи не возражал, Дэнни ему рассказал.

Каждый год в канун Рождества Лиззи и Люси приходили к Кэтрин на торжественный обед. Они всегда надевали красивые платья, шляпы и свои лучшие украшения. Ели устриц, каплуна и один трюфель, завернутый в бекон, поджаренный на углях в камине и тоненько нарезанный в картофельное пюре. На десерт у них был рождественский торт в виде полена. До смерти Брайана они еще вешали звезду на рождественскую ель, обменивались подарками и ходили на ночную мессу в церковь Святой Люси.

В этом году праздничная атмосфера достигла небывалого уровня. Во-первых, Лиззи была взволнована по поводу своего нового романа. За все то время, что офицер Рип Коллинз патрулировал Челси, казалось, он взглянул на Лиззи не более двух раз. Но в нынешнем году, часто останавливаясь у палатки Кристи, он наконец-то набрался храбрости и пригласил ее на свидание.

— Он покатал меня на патрульной машине, — взволнованно рассказала Люси, — и показал, как надо производить арест.

— Будем надеяться, что это умение тебе не понадобится, — сказала Лиззи, искоса поглядывая на подругу.

— А где он сегодня? — спросила Кэтрин.

— На службе, следит, чтобы улицы были безопасными для Санта-Клауса.

— Он сказал, что арестует Санту, если тот неправильно припаркует свои сани, — хихикнула Люси.

— Думаю, что в Челси особое отношение к Санте, — сказала Кэтрин, — если учесть, что здесь его сделали знаменитым. «Это была ночь перед Рождеством…» и все такое.

— И все такое, — отозвалась Лиззи.

Кэтрин нравилось видеть подругу такой счастливой. И Лиззи относилась к ней также. Что-то изменилось в Кэтрин за последнее время. Хотя она не рассказала Лиззи о визите Брайана, подруга заметила, что она воспрянул духом.

— Уже пора собираться в церковь. — Люси посмотрела на часы. Половина одиннадцатого; на полночную мессу соберется много народу, и они хотели занять места.

— Нам надо идти, — согласилась Лиззи. — Ты идешь, Кэтрин?

Кэтрин задумалась. Она хотела пойти. В этом году многое изменилось, она больше не боялась Рождества. Но у нее не было елки, так что они не могли повесить звезду. И подарков она купила не слишком много, только несколько мотков исландской пряжи для Люси и серебряный браслет для Лиззи. Она собиралась пойти на полночную службу со своими друзьями, но что-то заставило ее покачать головой, отказываясь.

— Мне надо остаться здесь, — сказала она.

— Ты можешь сходить навестить их. — Лиззи как будто читала ее мысли.

— Бирнов? — спросила Люси.

— Ты же о них думаешь, не так ли ? — Вопрос Лиззи прозвучал как утверждение.

Кэтрин кивнула:

— Они завтра уезжают. Думаю, они могут прийти попрощаться.

— Я собираюсь писать Бриджит, — сказала Люси. — А ты могла бы писать Кристи.

— Полезный совет, — заметила Лиззи, натягивая пальто и направляясь к входной двери.

Кэтрин попробовала улыбнуться. Она надеялась на встречу с Кристи с тех пор, как заперла дверь в мансарду.

— Я думала, что он заглянет раньше, — сказала она.

— Ну, счастливого Рождества, — пожелала Лиззи, выглядывая в окно.

— Что? — спросила Кэтрин.

Ее лучшая подруга открыла дверь. На верхней ступеньке стоял Кристи.

— Я боялся, что уже поздно, — сказал он, глядя на часы. — Но увидел, что у вас горит свет.

— Еще не поздно, — заверила его Лиззи. — Счастливого Рождества, Кристи!

— И тебе тоже.

— Передай привет Бриджит и Гарри! — улыбаясь, сказала Лиззи, взяла Люси за руку, и они побежали по ступенькам.

Кэтрин улыбнулась и открыла дверь шире, чтобы впустить Кристи.

— Пожалуйста, заходи.

— Вообще-то я хочу, чтобы ты пошла со мной, — сказал он, протягивая руку.

— Прямо сейчас? — спросила она, вздрогнув от порыва ветра.

— Да, я хочу кое-что тебе показать.

Глядя в его яркие голубые глаза, она поколебалась. Но, почувствовав его волнение, улыбнулась.

— Я надену пальто.

Они сразу поймали такси, и Кристи попросил водителя отвезти их к юго-восточному краю Центрального парка. Они с Кэтрин сидели на заднем сиденье, почти ничего не говоря и даже не осмеливаясь посмотреть друг на друга. Все слова, которые Кристи хотел ей сказать, испарились, затерявшись в сумятице мыслей. У мечты не бывает сценария. Может, для того и существуют поэты, подумал он, поэты и авторы песен. Водитель включил радио, одну за другой исполняли рождественские песни.

— Какая твоя любимая? — наконец спросил он, нервничая.

— Моя любимая?

— Песенка, твоя любимая рождественская песня?

— Хм, надо подумать, мне нравятся многие. А твоя?

— «Тихая ночь», — сказал он. Потом достал из кармана фотографию колоколов, сделанную Дэнни.

— Мы едем в парк? — спросила она.

— Да.

— Я думала, ты больше никогда не захочешь туда пойти после того, что случилось с Дэнни.

— Я тоже так думал.

Он вспомнил последние несколько дней, пережитый им страх попасть в сети городской бюрократии, и его передернуло.

— Видимо, нас охраняет ангел-хранитель, потому что Дэнни в порядке и каким-то образом власти решили, что мы не преступники.

Кэтрин улыбнулась, и он не мог оторвать взгляд от ее лица. Ему хотелось просто смотреть на нее, освещенную городскими огнями, мелькавшими в окне машины.

Они подъехали к углу Пятой авеню и Пятьдесят девятой стрит, Кристи заплатил водителю, и они пожелали друг другу счастливого Рождества. Кристи взял Кэтрин под руку, потому что улица была скользкой от снега. Он помог ей забраться на сугроб, казалось, что она не хочет, чтобы он отпустил ее даже тогда, когда они вышли на чистую дорогу.

— Ты знаешь, куда мы идем? — спросил он.

— Думаю, да, — ответила она, взглянув на снимок в его руке. — Ты собираешься показать мне колокола? Дэнни сфотографировал их здесь?

— Увидишь.

Они шли под красивыми железными фонарями, отбрасывавшими желто-оранжевый свет. Заледеневший пруд был окружен покрытыми снегом кустами. Вокруг него не было ни птиц, ни людей, ни животных. Кристи казалось, что они идут по дикой пустынной местности, как будто они одни во всем мире. Обойдя пруд, они подошли к изящному каменному мосту. Мост был перекинут через узкий северный конец пруда. Все еще держась за руки, они поднялись на середину моста и осмотрелись. Лед отражал танцующие огни небоскребов. Кэтрин указала на одно из самых высоких зданий.