— М-м… с такой стороны эту клоунаду я не рассматривал. — Признался Михаил и, задумавшись, побарабанил пальцами по мраморной столешнице. — Ну-ну… и что у нас получается?

— Самому просчитать его действия, лень-матушка не даёт? — Усмехнулся собеседник.

— А ты мне тогда на что? — Деланно изумился цесаревич, и сидящий в кресле мужчина тяжело вздохнул.

— Что ж. Ладно. Только коротко и по пунктам. Первое. Как я уже сказал, мальчишка скрылся от всех, иначе не драпал бы от охранявших ателье наёмников, состоящих, на минуточку, на железном контракте в отряде его ватажника. Да и его собственное заявление об "уединённом образе жизни", говорит само за себя. Второе. За девчонками он наблюдает и не приемлет никаких игр с их участием. На это он намекнул явно и недвусмысленно. Вспомни его слова о Шапошникове. Третье. Год, на который ты хотел убрать его подальше от общества, истекает, и Кирилл считает, что срок его "несуществования" истёк. О чём он тебя и предупредил. Заметь, мог бы и просто выпрыгнуть чёртом из табакерки, походя ломая нам планы. Ну и пятое. Он сам назвал себя твоим вассалом. Верным вассалом, прошу заметить. Исходя из того, что я о нём знаю, это… не пустые слова. К своей свободе Кирилл относится трепетно, и давления, как ты уже успел убедиться, не терпит.

— Браво, друг мой. — Неслышно вошедший в комнату, человек хлопнул в ладони. — Замечательный разбор. А теперь, позволь, я скажу то, что ты в виду своего подчинённого положения, озвучить не решился.

— Государь. — Подскочив с кресла, мужчина уважительно поклонился, а следом за ним и цесаревич склонил голову перед отцом. Тот пересёк кабинет и, лишь с удобством устроившись в кресле, заговорил.

— Как ты думаешь, сын, о чём именно умолчал наш дорогой советник? — Осведомился государь.

— М-м… не могу знать, ваше величество. — Отозвался Михаил.

— Не гвардействуй. — Скривился тот. — Ты и дня в армии не служил, так будь добр, не строй из себя записного вояку. Думай, Михаил. Или прав советник? Лень-матушка одолела, мозги скисли? — Настроение правителя явно было где-то ниже точки замерзания. Цесаревич принялся судорожно крутить так и этак увиденное в записи, но в голову, как назло, ничего не лезло. Вроде бы, его недавний собеседник всё объяснил… что тут ещё добавить?

— Видишь, друг мой? Именно этого я опасался, когда вы уговаривали меня отдать Михаилу штат аналитиков. — Перестав разглядывать задумавшегося сына, государь обратился к своему советнику. — Чужие умозаключения расхолаживают. Конечно, всегда проще выбрать один из предложенных вариантов действий, чем продумывать их самому. Но это не позволительно для управленца. Тем более, для эфирника, способного разгонять собственное сознание и ускорять мышление до чудовищных пределов. Михаил! — Цесаревич вздрогнул и поднял взгляд на обозлённого отца. — Забудь о выводах советника. Их нет. Вспоминай запись и думай. Сам. Или тебе её заново прокрутить?

— Я бы взглянул. — Осторожно кивнул цесаревич. Повинуясь взмаху руки правителя, экран вычислителя тут же включил остановленную запись с самого начала.

Вот, Кирилл появляется в пяти шагах от группы Юрия. Разговор… интонации… не то. Сначала. Юрий идёт в "коробочке" ярых, разговаривает с дядькой Игнатом. Останавливаются. Появляется Кирилл… Стоп. А почему Шапошников промедлил с указанием цели контроля?! Где… запись сначала! Лицо генерала крупным планом, вот оно! Дядька великолепно владеет эмоциями, но сейчас в его глазах мелькнуло изумление. Он НЕ ЗАСЁК появление угрозы. Это с его идеальной сенсорикой! Стоп-стоп-стоп… может, показалось? Назад, ещё. Так… идут, фокус на лице Шапошникова. Точно, он не успел заметить появление Кирилла.

— Дошло? — В голосе государя послышались скрипучие нотки, словно железом по стеклу провели. — Вижу, дошло. Игнат прошляпил твоего "вассала". Прохлопал ушами. Разжаловать его, что ли?

— Кирилл не подошёл, не протолкался через толпу, он появился в зоне контроля, словно всё время там стоял. — Тихо проговорил Михаил.

— Но его никто не замечал. — Кивнул отец. — Скажу больше, сколько я ни крутил запись, я не успевал заметить момент его появления. Просто, раз… и он есть. Но выглядит это так, словно иначе и быть не могло.

— Будь на его месте убийца, у тебя сегодня был бы траур по брату. — "Добил" Михаила советник.

— В общем, так. — Государь поднялся с кресла и, глянув на своего "дорогого друга" и сына, заговорил жёстким, не приемлющим возражений тоном. — Мальчишку под ненавязчивый присмотр. Никаких "игр" с его участием или участием его женщин. Не плодите врагов на пустом месте. Что с ним делать дальше, я сам решу. Негоже таким талантам пропадать в безвестности. А ты, Михаил, завтра же убываешь в расположение Ахтырского полка, в чине поручика. Интриги ты крутить худо-бедно научился, пора учиться командовать… заодно, от дворцовых порядков немного отвыкнешь. И учти, узнаю, что ты и в полку начал свои "кошки-мышки" устраивать, судьба Годунова тебе раем покажется. Понял?

— Так точно, ваше величество. — Отбарабанил цесаревич. Задавать вопрос о сроке "ссылки" он и не подумал. С обозлённого отца станется его до полковничьих погон в гусарах продержать.