Когда она подошла поближе, она почувствовала как волосы встали дыбом и в её голове прозвучало имя. Теперь она знала, кто погиб здесь. Она опустилась перед призрачным сиянием на колени, положила в середину одну из водяных лилий, поставила зажжённую свечу и отыскала нужный свиток. Затем она ещё раз по-быстрому пробежалась глазами по тексту песнопений, ещё раз глубоко вздохнула и дрожащим голосом начала петь погребальные песни. Как только первые слова прозвучали над ущельем, вдруг раздался громкий, полный боли и муки вопль. Пытаясь не прерывать пения, Снежана с ужасом увидела, как со всех сторон начали появляться тёмные и явно очень злые духи. С громкими стонами, гремя костями и лязгая призрачным оружием, они начали стекаться к помертвевшей от ужаса девушке.
– Люди, – Теймхнин выругался. – Те кого мы убили, когда нас окружили, – добавил он, заметив вопросительный взгляд Снежаны. – Похоже они не хотят, чтобы нас погребли по всем правилам… Не удивительно…
Эльфийский отряд быстро окружил продолжающую петь девушку – и как раз вовремя, потому что мгновения спустя на них налетела толпа разъярённых людских призраков. Снежана в ужасе закрыла глаза: битва повторялась, всё повторялось – горстка эльфов противостояла нескончаемому натиску армии людей. Правда на этот раз на их стороне был ещё один воин – она. Несмотря на жуткий грохот битвы и оглушающие вопли атакующих призраков, она становилась всё более уверенной в себе, её голос обретал всё больше силы, её страх начал отступать. Под последние несколько строф, она взяла свиток с именем эльфийского воина, погибшего на этом месте, и зажгла его от свечи. Как только она произнесла последние слова и свиток рассыпался пеплом, она услышала как один из эльфийских призраков с облегчением выдохнул, и ей показалось, что он стал ярче светиться. Она счастливо улыбнулась – получилось, хвала богам, у них получилось. Нападающие духи отреагировали на это изменение злобными воплями и усилили свой натиск, но эльфы выстояли – они не собирались допускать, чтобы с их единственным шансом на спасение что-то произошло. Медленно, отбиваясь от нападающих, весь отряд переместился к следующему тускло мерцающему пятну, потом к следующему. С каждым законченным погребальным песнопением, с каждым сожжённым свитком, эльфийский отряд, казалось, становился сильнее, всё дальше оттесняя скатывающихся в безумие нападающих.
Когда она прошла почти половину свитков, произошло что-то новое. Снежана невольно замерла на месте, прежде чем перейти к следующему призрачному сиянию: она услышала слишком знакомый ей и слишком пугающий вой стаи волкодлаков. Теймхнин выругался по-эльфийски и мгновения спустя они увидели, как из темноты появилась стая. Во главе был самодовольный вожак вместе со своей любовницей, Улитой.
– Да я смотрю у вас тут уже гости, – насмешливо протянул он, окидывая взглядом духов, которые на мгновение прервали свой натиск, повернувшись к вновь прибывшим. – Но нам же проще будет… Ты ж не думал, что мы вам дадим так просто уйти? – продолжил он, повернувшись к Теймхнину.
– Честно говоря, я не ожидал, что у тебя хватит смелости вылезти из своей норы в такую ночь… – презрительно ответил эльфийский призрак и волкодлак отозвался низким рыком, заложив назад уши.
– Улита, – вдруг сказала Снежана, – что ты здесь делаешь? Почему? Я думала мы уже разобрались с нашими проблемами…
Волкодлачка ответила коротким злым рыком.
– Я вижу, что ты осталась такой же дурочкой как и была, – насмешливо протянула она под мерзкий смех волкодлаков и визгливые крики людских духов, которые вновь становились беспокойными. – Нюни распустила по поводу нашего примирения, а? – добавила она ребяческим голосом, гримасничая. – Даже не поняла, что это из-за меня на тебя чуть не попала порча, нет? – лицо Улиты исказила ярость. – Кто ж знал, что ты ах какая чистая и невинная, что к тебе порча слишком долго пристаёт… Если бы не это, то госпожа Рагнеда…
– Значит она всё-таки приложила к этому руку, – тихо сказал Теймхнин, когда он и Снежана обменялись значащими взглядами.
К ярости волкодлачки, её бывшая подруга просто развернулась и направилась к следующему мерцающему пятну. Она бросилась было ей вслед со злобным воем, но эльфы уже сомкнули кольцо вокруг Снежаны и отбросили её обратно. Битва возобновилась, теперь к ней присоединились волкодлаки. Снежана уже не боялась: после того как её бывшая подруга её вновь предала, она была полна решимости даже больше, чем раньше. Слишком долго она боялась этих проклятых существ. Эта ночь будет не только ночью, когда древние погребальные ритуалы наконец будут проведены, этой ночью она наконец избавится от этого страха.
Эльфы яростно сражались, но тем не менее казалось, что битва повернулась в худшую сторону после того, как на помощь мстительным людским духам пришли волкодлаки. Снежана пыталась ускорить проведение ритуалов, потому что с каждым отпетым эльфом отряд становился сильнее. Однако ей это не слишком удавалось, потому что песни должны были быть пропеты правильно. Она уже почти закончила отпевать «обычных» эльфов, оставалось лишь место гибели Теймхнина, когда волкодлаки усилили свой натиск. С ужасом смотрела Снежана как огромный разъярённый волкодлак постепенно наступал на всё больше и больше измученного призрака – казалось, что это место, память о битве, повторение битвы с их злейшим врагом, высасывало его силы. Снежане пришлось прилагать усилия, чтобы продолжать петь, чтобы не пропустить ни слова из погребальный песнопений, чтобы не вскочить и не побежать к нему в бесполезной попытке помочь, потому что единственное чем она могла ему помочь – это допеть до конца его погребальную песнь. Наконец, она произнесла последние слова и как только последние хлопья пепла погасли, его форма вдруг взорвалась светом, и он откинул от себя вожака волкодлаков одним сильным взмахом меча. Прежде чем чудовище оклемалось, сгусток призрачного света промчался к нему и секунды спустя Теймхнин вновь появился, вонзив меч в его грудь. Увидев, что их вожак погиб, стая в ужасе отшатнулась, поколебалась и мгновения спустя отступила в тень, оставив тела своих погибших.
Снежана выдохнула с облегчением: большая часть ритуала была позади – оставались лишь те четверо, чьи тела были сожраны волкодлаками. Она уже видела те пятна, и они были легко отличимы от остальных: они были ещё более тусклыми и, казалось, в них было что-то угрожающее, что-то настолько зловещее, что выделялось даже в этом проклятом месте. Однако у неё не было времени размышлять над этим – ночь приближалась к концу, а ей предстояло ещё совершить погребальные обряды для тех четверых. Она подошла к ближайшему пятну и начала уже знакомый обряд – положила лилию и поставила зажжённую свечу в его середину, достала нужный листок. Однако, как только она произнесла первые несколько слов погребальной песни, начало происходить что-то страшное. Земля яростно содрогнулась, жуткий вой пронзил тишину и ей показалось, что сама земля попыталась её схватить. Людские духи тут же обратились в бегство. Снежана побледнела – они имели дело уже не с простой нечистью, теперь они послали вызов обитателям верхних преисподен. И тем это явно не понравилось.
Эльфийский отряд вновь окружил её, готовый защищать её от любого, кто собирался появиться, однако и их возможностям был предел. Противостоять нечисти в мире живых было одно, но неважно насколько кто-то был проклят, никто не мог надеяться победить обитателей преисподней. Пока что эльфы лишь отбивали призрачные пылевые руки, что появлялись из-под земли, пытаясь дотянуться до Снежаны, схватить её, утащить её в преисподнюю. Девушка помертвела от страха, ей приходилось буквально выдавливать каждое слово, с каждым произнесённым словом, у неё появлялось всё более и более устойчивое ощущение надвигающейся гибели. Наконец она завершила первое песнопение и вдруг с воплем, от которого стыла кровь в жилах, будто кто-то резал по живой плоти, новый эльфийский призрак вырвался из земли, призрак, которого Снежана прежде не видела. Призрачные руки пытались схватить его, затащить его обратно, но он боролся. С последним всполохом пепла его погребального свитка, он стряхнул с себя последние скрюченные пальцы и присоединился к своим товарищам. Эльфийский отряд разразился криками и воплями. Впервые уханье призраков не было угрожающим – оно было праздничным. Теймхнин поглядел на Снежану с сияющей улыбкой: тяжесть всего мира спала с его плеч – у них получилось: теперь, если проклятие будет снято, то весь его отряд будет спасён, никто не будет забыт. Весь его отряд. Снежана повернулась к остальным пятнам призрачного света: троих из них ещё предстояло вырвать из цепких лап преисподней. Она подошла к следующему пятну и в нерешительности остановилась: хоть её и ободрил успех с первым из них, её душу вновь охватил ужас. Она чувствовала, что своими действиями она разозлила что-то очень могущественное и очень порочное, и это что-то теперь было по её душу: из преисподних никто не должен был выбраться обратно.
