Натали помогает собрать нужные материалы, передает их мне, а затем берет мой пояс с инструментами со стула, где я его оставил прошлым вечером. Натали отмечает, что мои руки заняты, и, не успеваю я оглянуться, как ее руки оказываются вокруг моих бедер, и она пристегивает пояс с инструментами на нужное место.

— Вот, — заявляет она, затем провожает меня к грузовику, припаркованному в гараже рядом с нашим офисом.

— Сегодня придет Гектор, чтобы тебе помочь. Просто сосредоточься на работе. Серьезно, я об этом позабочусь, — говорит Натали, обхватывая своей мягкой ладонью мою руку, как «Шаловливые ручки». Я моргаю, отгоняя эту мысль. Мне нельзя так о ней думать.

Она передает мне что-то, завернутое в коричневую бумагу.

— Что это?

— Лишь способ сказать «спасибо» за прошлый вечер. Я приготовила тебе на ланч сэндвич. С двойным соусом-чили «Шрирача». А еще там «Орео». Твое любимое, — говорит Натали с милой улыбкой. Это означает, что она хочет, чтобы мне это понравилось.

И мне нравится.

— Спасибо, — говорю я.

Сажусь в грузовик и уезжаю, и меня поражает то, насколько «подобающее жене» было ее поведение. Застегнуть пояс с инструментами. Проводить меня к машине. Передать мне ланч, который она приготовила.

Словно она — миссис Хаммер.

А она и есть миссис Хаммер.

Но когда включаю сигнал поворота, чтобы свернуть на 10-ую Авеню, из ниоткуда мне в голову приходит идея. Натали никогда раньше не делала для меня сэндвич. Что, если она добавила в соус мышьяк? Что, если это все ее секретная уловка, как миссис Хаммер, чтобы отобрать мой бизнес? Именно Натали нашла компанию, занимающуюся аннулированием браков. Что, если она знала, что это фиктивная компания? Что, если она обманет меня, чтобы получить все то, что принадлежит мне, когда я отправлюсь на корм рыбами благодаря этому сэндвичу?

Рядом сигналит такси, я замечаю этот рев и ударяю по тормозам.

Черт возьми. Я чуть не проехал на красный свет. Мое сердце колотится, пока я жду на перекрестке.

Соберись, Хаммер. Никто не пытается тебя убить. У тебя разыгралась паранойя. Тебе нужно успокоиться.

Я делаю несколько глубоких вдохов, очищаю свой разум и сосредотачиваюсь на вождении. Паркуюсь и, направляясь к дому клиента, по пути бросаю сэндвич в мусорный бак на углу.

Лучше перестраховаться, чем оказаться в двух метрах под землей.

Несколько минут спустя глядя из окна четвертого этажа квартиры клиента, я замечаю, как бездомный чувак копается в мусорном баке и достает сэндвич.

Отлично. Теперь он откинет копыта, и это будет моя вина.

Натали: Что мне теперь делать?!

Шарлотта: Я позвонила подруге-адвокату. Она мне все объяснила. Честно говоря, это не такая уж большая проблема. В сущности, есть два пути. Первый: вы можете переделать документы для Невады и отправить их по почте, но есть вероятность, что судья, возможно, захочет лично вас увидеть на слушании.

Натали: А второй?

Шарлотта: Другой вариант, и это, вероятно, ваш самый надежный, чтобы убедиться, что все сделано правильно, это получить развод в Нью-Йорке.

Натали: Ох, я не хочу быть разведенной. Я хотела, чтобы наш брак аннулировали.

Шарлотта: Я понимаю, но это кажется достойным решением. А еще это легко. В вашем случае будет так называемый «развод по обоюдному согласию». И это отличается от долгих затягивающихся разводов в Нью-Йорке, о которых мы все наслышаны.

Натали: Почему мы не можем просто аннулировать брак в Нью-Йорке?

Шарлотта: Ну, давай посмотрим, подходите ли вы. Был ли один из вас женат на ком-то еще?

Натали: М-м-м. Нет.

Шарлотта: Значит, не может быть и речи о двоеженстве или двоемужестве. Это отметается. Был ли кто-то из вас не в состоянии иметь половые контакты во время брака?

Натали: Очень смешно. Все было как раз наоборот. По всей видимости, только это мы и могли делать.

Шарлотта: Я так и думала :) И был ли один из вас душевнобольным в течение пяти или более лет?

Натали: Определенно в течение всей ночи. Это считается?

Шарлотта: Боюсь, это не дотягивает до пяти лет. Итак, как видишь, штату Нью-Йорк немножечко затруднительно добиться желаемого, когда речь идет о предоставлении аннулирования брака. Как ни странно, в Нью-Йорке легче поучить развод. По крайней мере, развод по обоюдному согласию. Я голосую за него.

Натали: Отлично. Теперь я буду разведенкой. Это будет черная метка.

Шарлотта: Они не ставят клеймо на разведенных людей, Нат. И тебя не заставят сделать такую татуировку.

Натали: Я знаю, что на самом деле не стыдно быть разведенной. Но это не настоящий развод. Это тупой развод, порожденный алкоголем, гормонами и глупостью. Я была такой идиоткой.

Шарлотта: Ты просто веселилась.

Натали: В моем случае, веселье равно идиотизму.

Шарлотта: Прекрати убиваться. Просто делайте то, что нужно.

Натали: Я сделаю... Я просто… Я не могу сосредоточиться… Мои видео — отстой… Меня угнетает вся эта ситуация.

Шарлотта: Почему?

Натали: Ты знаешь почему.

Шарлотта: Из-за того, что ты чувствуешь?

Натали: Я НЕНАВИЖУ ЧУВСТВА. ЗАСТАВЬ ИХ ИСПАРИТЬСЯ.

Шарлотта: Пуф. Готово.

Натали: Я люблю тебя. Спасибо. Сейчас мне лучше.

Шарлотта: Заезжай чуть позже, и мы пообнимаемся. А пока я оправлю тебе на почту все подробности о том, что делать дальше.

В четыре часа я пересекаю тротуар, направляясь к своему грузовику, сгружаю инструменты в кабину. Мимо меня проходит чувак с всклокоченной бородой и в грязной куртке. Он останавливается, оборачивается и поднимает вверх большие пальцы.

— Эй, мужик, не знаю, почему сегодня утром ты выбросил тот сэндвич, но я рад, что ты это сделал. Он был потрясающим.

В течение нескольких секунд мое лицо ничего не выражает, затем меня осеняет. Он выжил после «засады с индейкой». А это означает, что я не только не стал соучастником убийства, а что Натали не пыталась избавиться от меня посредством сэндвича.

Конечно, не пыталась, идиот. Ты сделал поспешный вывод. Предположил самое худшее. Ты прировнял ее ко всем остальным. Надо было быть умнее.

Когда я возвращаюсь в офис, Натали кладет на свой стол страницы, которые только что распечатала. Я складываю инструменты на место, подхожу к ней и кладу руки ей на плечи.

Она моргает, удивляясь тому, что я так близко.

Совет Чейза звучит в моей голове.

Делай противоположное.

Если инстинкт подсказывал мне, что Натали хочет порешить меня с помощью сэндвича, то я сделаю все наоборот.

— Сэндвич был такой, что за него можно было бы умереть, — говорю я ей, про себя наслаждаясь понятной только мне шуткой.

Я обнимаю Натали и чувствую ее улыбку у своего плеча.

— Это был всего лишь сэндвич, но всегда пожалуйста.

Когда мы отстраняемся друг от друга, наши взгляды встречаются, и моя благодарность исчезает. Как и моя глупость. На их месте только желание. Я убираю с ее щеки волосы, пробегаюсь большим пальцем по подбородку и прижимаюсь к ее лбу своим.

— Я так чертовски сильно тебя хочу, — говорю я ей, потому что это не только правда, а еще и противоположное тому, что я хотел ей сказать сегодня утром.

Натали сжимает мою рубашку, и ее глаза темнеют.