Как только прохожу в дверь, начинаю бежать.

Хорошо. Не совсем.

Если бы я побежал, то охранники, скорее всего, сбили бы меня с ног.

Но я определенно тороплюсь. Передвигаюсь быстрыми шагами через казино, через ряды магазинов, вверх по эскалатору и мимо галереи игровых автоматов, с тоской поглядывая на черные занавески, скрывающие пинбольный автомат. Я не иду туда. Вместо этого направляюсь ко входу на карусели.

С «Американских горок» вываливается толпа, растрепанная и подпрыгивающая от адреналина, полученного после поездки от петли к петле вверх ногами.

Именно здесь у нас с Натали было наше первое приключение, и, когда подхожу к киоску с фотографиями, я решительно настроен найти доказательства этого. Оригинал в целости и сохранности в моем доме. К счастью, сегодня здесь работает та же женщина, которая работала той ночью, — веселая брюнетка с косичками и в красных очках, только сегодня ее волосы стянуты в высокий хвост.

— Чем я могу вам помочь? — Она улыбается дружелюбной улыбкой.

Я снова следую совету Чейза — делаю противоположное тому, что делал раньше. Вместо того чтобы выплескивать на нее мое разочарование, как я поступил с клерком, я посыпаю сахаром мою просьбу.

— Привет. Около двух месяцев назад я был здесь с женщиной, и я только что понял, что безумно в нее влюблен.

Глаза брюнетки загораются, и я продолжаю, называю дату и приблизительное время.

— Нас с ней сфотографировали, и у нас был шестнадцатый номер. Если есть какой-то шанс, что вы сможете найти и распечатать копию, я буду невероятно благодарен и с радостью заплачу в два или в три раза больше. Как скажете. Но мне очень нужна эта фотография, чтобы показать ей, как хорошо нам может быть вместе.

Брюнетка прижимает обе руки к груди.

— Люблю этот город. В Вегасе полно историй любви. — Она выпрямляется и становится серьезной. — Я абсолютно точно ее для вас найду.

Через десять минут я выхожу из отеля «Нью-Йорк, Нью-Йорк» с копией фотографии меня и Натали на вершине «Американских горок», кайфующих из-за опьянения друг другом.

Затем я заглядываю в магазин на углу, использую свой телефон, чтобы найти фото онлайн, отправляю его самому себе и распечатываю. Покупаю две рамки. Затем делаю остановку в отеле «Винн», и двадцать минут спустя у меня есть все материалы, которые мне нужны для одной чертовски трудной переделки.

Остается только она.

Я звоню Натали, ощущая целую бурю эмоций.

Раздается гудок, потом еще гудок и еще один, затем играет музыка голосовой почты. Меня одолевает мгновенный приступ беспокойства, поскольку я задаюсь вопросом, не избегает ли меня Натали. Но я отмахиваюсь от него и набираю Лайлу.

— Привет, Уайат.

— Привет, я ищу Натали. Она рядом с вами?

— Да, но мы занимаемся шопингом. Дай нам еще немного времени, и думаю, она будет готова.

— Где вы?

Она смеется.

— Ох, Уайат. Натали просто помогает мне с кое-чем, что мне нужно организовать, и она прекрасно проводит здесь время. Не волнуйся. Мы скоро увидимся.

И я улыбаюсь, когда вешаю трубку.

Да, увидимся.

У меня такое чувство, что я знаю, где находится женщина, которую я хочу. Потому что я ее знаю. Я знаю, что она любит.

Натали сказала, что может с радостью здесь жить. Это ее самое любимое место во всей Вселенной.

И так как она помогает Лайле с ее гардеробом, назовите меня Шерлоком, но я чертовски уверен, что найду Натали в том гипермаркете недалеко от Стрип.

Когда меня высаживает такси, я произношу быструю молитву Вселенной о том, чтобы мне удалось ее найти и сделать не только один шаг, а пройти все шаги, чтобы уладить все между нами. Когда двери раздвигаются, я осматриваю «Магазин Контейнеров», надеясь мельком увидеть светлые волосы, мелькание оранжевого сарафана.

Этот сарафан. Боже мой, что это за сарафан. У меня слюнки текут при мысли о том, как Натали выглядела в нем, и почему она была так чертовски счастлива сегодня в здании суда. Потому что она давала мне все, что, как она думала, я хочу. Потому что она меня любит.

Черт, Натали меня любит.

Я иду по проходу, мотая головой из стороны в сторону, осматривая море посуды, шляпных коробок, комодов для одежды, контейнеров для кошачьего корма, держателей для украшений, ящичков для ванных принадлежностей, корзин для белья, кассет для таблеток всех возможных размеров, вешалок и чехлов для одежды, и, наконец, ступаю на землю приспособлений и ящиков для гардероба.

Оранжевый.

Я вижу оранжевый.

И для меня этот цвет похож на счастье. Как все мои любимые воспоминания и все, что я хочу для своего будущего.

Натали стоит ко мне спиной и держит ящик для обуви, показывая его Лайле.

— И тогда ты используешь его на средней полке, и это поможет рассортировать всю твою обувь, — говорит Натали, и ее голос наполняет меня надеждой.

Надеюсь, я ее не потерял. Надеюсь, что смогу осуществить задуманное. Надеюсь, она не подумает, что я сошел с ума.

Лайла встречается со мной взглядом, ее глаза загораются, но она быстро меняет выражение своего лица. Натали, должно быть, чувствует, что я здесь, потому что в мгновение ока оборачивается, с явным изумлением на лице.

И я перестаю думать, надеяться и удивляться. Я просто делаю.

Я подхожу к ней и говорю от чистого сердца. Не нужно быть гением, чтобы сказать ей, что она — та самая.

— Мне стоило многое сделать по-другому, Нат. Во-первых, я должен был сказать, что люблю тебя. Потому что я очень сильно люблю. Я до безумия тебя люблю, и, возможно, иногда это сводит меня с ума. — Один уголок губ Натали приподнимается, словно она пытается скрыть улыбку. — Сегодня мне не стоило подавать документы на аннулирование. Мне не стоило вести себя как говнюк на ступеньках у здания суда, когда ты просто делала самую нелепую вещь, которую я когда-либо просил тебя сделать. И, самое главное, мне никогда не стоило просить тебя сдержать такое несправедливое обещание, которое ты дала в тот вечер, когда мы поженились.

— Все в порядке, Уайат, — говорит Натали нежно. — Я сдержала его, потому что это было важно для тебя.

Я качаю головой, снова разозлившись на себя, но еще больше влюбляясь в эту женщину. Лайла делает несколько шагов назад, давая нам пространство, пока я продолжаю:

— Я едва помнил нашу церемонию, не говоря уже обо всех тех словах, которые тебе сказал. И это не оправдание, это правда. Но сейчас я вспомнил, потому что сегодня днем вернулся в часовню, и там играла эта песня. «Can’t Help Fallingin Love». Не могу не влюбиться. Я знаю, что именно это чувствовал в ту ночь, а сейчас я чувствую это в миллион раз сильнее. — Натали приближается ко мне, и это меня ободряет. Как и выражение ее лица — мягкое и заботливое, а затем и слова, которые она произносит одними губами: «Я тоже». Мне хочется ее поцеловать, но гораздо больше мне нужно сказать: — Сейчас я не пьян. Я трезв как стеклышко, и прошу тебя дать мне второй шанс. Я дико, безумно, безрассудно тебя люблю, и я принес нашу фотографию, чтобы напомнить тебе, как удивительно нам было вместе.

Глаза Натали блестят, когда я передаю ей фотографию.

— Нет, не говори, что ты принес тот снимок «Лицо во время оргазма», — притворяясь сердитой, говорит Натали.

Она не злится, она снова игривая, и мне нравится эта интонация в ее голосе.

Я не могу не улыбнуться.

— Это не просто «Лицо во время оргазма», дорогая. Это, — говорю я, указывая на изображение в картонной рамке, — это ты и я. Вот такие мы вместе. Я принес фото, чтобы напомнить тебе, что именно тогда у нас все началось. В ту ночь. Во время той поездки. И я хочу, чтобы мы были такими. — Губы Натали дрожат, а глаза блестят от накатывающих слез. — Я хочу, чтобы мы продолжали кататься на «Американских горках». Чтобы попадали туда снова и снова, чтобы продолжали подниматься, падать и переворачиваться вверх головой, даже если нам станет плохо или мы сойдем с ума. Я хочу почувствовать всю радость вместе с тобой. Взлеты и падения. Потому что любить тебя — это какая-то дикая поездка, и я не хочу, чтобы она прекращалась.