Чувствуя резкую тошноту, подступающую к горлу, она прошептала:

- Меня сейчас стошнит, - и зажав рот рукой, встала со стула, понимая, что ноги не держат ее.

Остальное- урывки нечетких картин. Чьи-то руки. До тошноты знакомый шепот. Обида. Слезы. Приглушенный свет. Свежесть кондиционера. Резкий холод и озноб. Ее кто-то поил водой, которая ни на секунду не задерживалась в организме. Ее тошнило и тошнило. Казалось, этому не будет ни конца, ни края. Обессиленная, она погрузилась в темноту ночи.

В голове стоял шум, как от двигателей самолетов, находившихся в аэропорту. Во рту пересохло, как в пустыне, на которой стоит этот город. Ощущение озноба, дрожи во всем теле так и не покидали ее. Не открывая глаз, Оливия накинула на себя одеяло, пытаясь согреться, но это плохо получалось. Постепенно сознание стало возвращаться к ней. Она помнила лишь моменты сегодняшней ужасной ночи, пытаясь воссоздать полную картину. Но она четко помнила те чувства, что испытала- гнев, боль, обида.

Желания открывать глаза не было. Она не знала где находится, но была уверенна, что не в отеле. Значит, все еще в доме Даниэля. От этого имени ее передернуло, и она вздохнула, пальцами касаясь глаз. Ночью она плакала- ее глаза болели и опухли.

- Оливия.

Этот шепот возле своего уха она слышала пол ночи. Его голос. Ни Мелани, ни Нины. Всю ночь он возился с ней. Но она даже не хотела рыться в памяти, чтобы воссоздать эту картину. Она больше не желала ни видеть его, ни слышать.

Даниэль коснулся ее волос, пытаясь разбудить:

- Надо вставать.

Это было что-то новенькое. До этого она слышала совсем другое: «выпей воды», «смотри на меня», «не закрывай глаза». Теперь он говорит, что надо вставать. Что он делает здесь?

Оливия все-таки попыталась сложить пазлы отдельных картинок. Она еще помнила про море и его дом. Она помнила, что всем было весело, она помнила персики и разговор про убийство его отца. Дальше все было в тумане. Но что-то мерзкое просвечивалось сквозь него- вылет в Брюссель. Сегодня. Без нее. Потому что она не в силах даже открыть глаза. Даниэль ведь этого хотел? Он умышленно предложил ей игру, что бы она не смогла сегодня встать с кровати. Какая же она дура, что не поняла его умысла.

В груди все сжалось. Ужасное чувство подлости всплыло в памяти. Мозаика собралась. То, что было потом уже не важно.

- Вставай, мы опоздаем в аэропорт.

Она накинула на голову одеяло, даже не желая знать, где спит. Он опоздает в аэропорт, она уже никуда не опоздает. В таком виде, ее просто не допустят к полету.

- Иди к черту, - хриплым голосом произнесла она, чувствуя, как он сорвал с нее одеяло.

- Возьми себя в руки.

От ощущения холода она тут же открыла глаза, пытаясь сесть на постель и чувствуя, как кружится голова. Схватившись за нее, она застонала. Лучше умереть, чем испытывать такие мучения. Поднимая взгляд, девушка встретилась с его черными глазами. Даниэль сидел возле нее, держа в руках стакан воды.

Вода- это жизнь. Вода вернет ее в чувства. Откуда он знает, что она хочет пить?

- Выпей это, - он протянул ей белую таблетку, и она уставилась на нее. Он решил ее отравить. Больше уже нечего придумать. Все уже испробовано.

Она отрицательно покачала головой, слегка отстраняясь от него и в этот момент его терпение лопнуло. Он просто засунул ей в рот эту таблетку и поднес стакан с водой к ее губам. От неожиданности Оливия проглотила ее и тут же вода унесла все страхи. Выпив полный стакан, она почувствовала себя лучше и наконец обвела взглядом комнату- это была его спальня с большой кроватью и большими окнами с видом на море. Она спала в его кровати. От этой новости, девушка чуть не упала с нее, теперь руками ощущая хлопковую ткань на себе. Кажется, она была в купальнике. Посмотрев, что на ней надето, ее снова затошнило:

- Что это?

- Моя футболка. Твои вещи все сырые. - Он усмехнулся, - скажи спасибо, что ты не голая.

- Спасибо, - медленно прошептала она, растягивая это слово. Она не помнила, чтобы переодевалась. И лучше об этом не вспоминать.

- Я буду внизу. Приведи себя в порядок. У тебя есть час. - Он указал на пол, - я принес твой чемодан.

После этих слов он встал, направляясь к двери и только сейчас Оливия заметила, что он уже одет по форме.

Даниэль вышел, закрыв за собой дверь и направился к лестнице, слыша шум кофе машины внизу. К его сожалению, гости не все разъехались, а может и вовсе никто не уехал. После того как Оливии стало плохо, бог знает, что происходило в этом доме, потому что он больше не выходил из своей комнаты. Она слишком напугала его. Чувствуя свою вину, он не оставил Оливию ни на минуту. Откуда вообще возникло это чувство? Все шло по плану, который в конце рухнул вместе с Оливией на землю. Та секунда изменила все его планы.

- Доброе утро, капитан Фернандес, - улыбнулся, сидящий за столом Джек Арчер, - как ночь? Выглядишь уставшим.

По виду Арчера тоже можно было прочитать, что он явно не выспался

- Самая отвратительная ночь в моей жизни, - Даниэль налил себе кофе, смотря на часы. Ему удалось уснуть только под утро, когда он понял, что Оливия крепко спит и ее больше не тошнит. - я полечу в Брюссель на автопилоте.

- Если тебя допустит предполетная медкомиссия.

Даниэль улыбнулся на это замечание. Его допустят, сомнений не было. Больше он переживал за Марка:

- Где Марк?

- Твой второй пилот уехал домой, прихватив с собой моих бортпроводников Мелани и Герберта. А мой второй пилот Шон с твоей стюардессой Дженнет развлекаются уже у него дома.

То, что говорил Джек, Даниэль не сразу воспринял. Но расставив по полочкам, всех «своих» и «его», он понял, что в этом списке не хватает одного человека:

- Где Нина?

И тут же как по заказу, ее голос привлек к себе внимание:

- Доброе утро, мальчики. Кофе есть?

Даниэль проводил ее взглядом до самой кофе машины, изучая ее состояние. С виду Нина выглядела даже лучше, чем он ожидал. Но что для него стюардесса? Для него был важно состояние Марка.

Он сидел, смотря на чашку с кофе, думая о своем, но слыша остальных. И от услышанного пришел в ужас. Двое ворковали между собой, что -то шепча друг другу и тихо смеясь. Кажется, он много пропустил.

- Как Оливия? - Слова Нины вывели его из задумчивости.

- Ужасно.

- Как она будет работать в таком состоянии?

Даниэль пожал плечами, все еще чувствуя свою вину. Но ведь он хотел именно этого, так почему вина гложет его? Почему всю ночь он не отходил от Оливии, пытаясь привести ее в чувства? Он почти не спал, прислушиваясь к ее дыханию и ненавидя себя за это.

- Можно я поднимусь к ней?

Это был странный вопрос. Почему она спросила такое? Он удивленно на нее посмотрел:

- Можно даже ее поторопить.

Нина кивнула и побежала наверх, цокая каблуками по ступенькам лестницы. Как только шаги стихли, Даниэль не смог молчать, возмущенно обращаясь к другу:

- Ты спишь с моей стюардессой?

- То, что я сплю с твоей стюардессой- это ерунда. А вот то, что ты спишь со своей стюардессой- это скандал.

- Ты похотливый кобель, Арчер, - недовольно выругался Даниэль, - тебе не нужна Нина, ты развлекаешься с членом моего экипажа. Я не собираюсь выслушивать женское нытье, когда ты ее бросишь. А это случится очень скоро. И я не сплю со своей стюардессой, ей нужна была помощь.

- Твоя? - Джек сложил руки на груди, внимательно слушает объяснения друга. - Нас было так много, однако только ты кинулся к ней.

- Я был рядом в тот момент.

- Когда Мелани прибежала к вам в комнату, ты просто закрыл дверь перед ее носом.

- Не мог терпеть присутствие еще одной умалишенной.

Даниэль оправдывался и оправдывался, понимая, что это лишь только отговорки. Он чувствовал вину, да, он виноват в том, что случилось. Но он никогда не признает это в слух.