В этот момент вернулась леди Эстеллан с бокалом прохладного вина, и разговор пришлось прервать, однако суровая правда, заключавшаяся в словах Райсиль, заставила королеву отныне слегка умерить свои восторги и быть осторожнее. Но надежда все-таки по-прежнему теплилась в ее душе.* * *

У Райса-Майкла, вместе с войсками двигавшегося к Истмарку, в это время были свои тревоги и заботы. Гибель Удаута открыла простор для самых разных догадок и предположений в королевской свите, и разговоры эти не успокоились до сих пор. Хотя даже Альберт не смог обнаружить никакого подвоха, люди продолжали шептаться, что такой несчастный случай в первые же часы дороги мог служить лишь дурным предзнаменованием. Катан отметил, что капелланы не знают покоя, принимая исповеди, благословляя оружие, лошадей и священные медальоны, а Фульк докладывал, что, по крайней мере, первую пару дней у походных костров солдаты не говорили ни о чем другом.

Райс-Майкл и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Что касается королевских сановников, то в немногие свободные минуты, что оставались у них по вечерам, когда войско останавливалось на привал, и были закончены все необходимые дела, проведены проверки, отосланы и приняты ежедневные депеши, – король знал, что, по меньшей мере, Ран и Манфред продолжают обсуждать между собой обстоятельства смерти Удаута. Димитрий мелькал вокруг чаще обычного, но ни разу не подходил близко к королю; по счастью для него, сановникам даже не пришло в голову усмотреть вину Дерини в происшедшем. Райс-Майкл продолжал осторожно исследовать свои магические способности, однакодо сих пор не произошло ничего такого, что могло бы принудить его использовать их в открытую.

Первые несколько дней миновали без особых происшествий. Отряд двигался на северо-восток по южному берегу Эйриана, устраиваясь на ночлег то под открытым небом, а порой и в монастыряхCustodes Fidei,где могли, по крайней мере, расположиться король и его сановники, в то время как остальное войско вставало лагерем в окрестных полях. Они продвигались достаточно быстро, и лишь одно происшествие омрачило дорогу, и вновь это оказалось связано с лошадьми. Райс-Майкл обратил на это особое внимание, поскольку несчастный случай вновь имел касательство к одному из его советников.

Это случилось на третий день, когда они выехали на берег Эйриана. Альберт возглавлял колонну вместе с несколькими рыцарямиCustodes,когда внезапно пчелиный рой напал на седоков, жаля и людей, и животных без разбора. И хотя Альберт остался невредим, точно так же, как и его жеребец, однако на них налетел рыцарь, ехавший рядом, и оба животных, поскользнувшись, полетели с откоса в глубокую воду.

Альберт сумел удержаться в седле, и, отплевываясь и ругаясь, направил лошадь к отмели, но его спутник оказался не столь удачлив. Продолжая отмахиваться от налетающих пчел, он попытался восстановить равновесие, но пошатнулся, когда лошадь вновь поскользнулась, и под тяжестью доспехов мгновенно ушел на дно, в тот самый миг, когда Альберт устремился к нему на помощь. К тому времени, когда несчастного сумели вытащить на берег, ему было уже ничем не помочь.

Это происшествие повергло все войско в еще более мрачное расположение духа. Колонна перестроилась, и теперь позади нее одна из лошадей везла поперек седла тело погибшегоCustodes,которого должны были передать собратьям для похорон в ближайшем аббатстве. Альберт, которому оруженосец мгновенно подал сухой плащ, на вид, как будто, совершенно бы не пострадал.

Дав лошади шпоры, он стремительно направился в голову колонны, подгоняя отстающих и пристально оглядываясь, не покажется ли еще откуда очередной пчелиный рой. И все же происшествие это показалось королю достаточно странным, и он невольно задался вопросом, не мог ли Димитрий и тут приложить свою руку… и лишь по ошибке поразил не того человека. Этот несчастный случай мало чем напоминал гибель Удаута и выглядел совершенно невинно, и если бы утонул именно Альберт, кто мог бы заподозрить неладное?… Однако последнее, что пришло бы в голову Райсу-Майклу, это спрашивать о чем-либо самого Димитрия.

Чуть позже, в тот же день, они миновали Валорет и задержались лишь ненадолго, чтобы отрядить двух человек в Рамос, куда должны были доставить утопленника для похорон, и дождаться обещанных Хьюбертом войск из местного гарнизонаCustodes Fidei.К ним присоединились восемьдесят рыцарей и оруженосцевCustodesпод командованием лорда Джошуа Делакруа, одного из близких приятелей Хьюберта. В эту ночь они расположились лагерем под открытым небом, совсем недалеко от владений Рана в Шииле, откуда вечером к ним прибыли еще двадцать рыцарей вместе с кастелланом сэром Дрого де Палансом, который привез несколько телег, груженных жареным мясом, сыром, свежим хлебом и вином, чтобы порадовать своего господина, короля и их приближенных.

Так что в эту ночь в лагере воцарилось радостное настроение, по крайней мере, среди офицеров, которых пригласили отужинать в походном шатре Рана, но Райс-Майкл постарался пить как можно меньше, и вскоре удалился, дабы написать очередное письмо Микаэле.

Разумеется, он не мог доверить бумаге свои подозрения относительно происшествия с Альбертом, и уж тем более касательно гибели Удаута, и изложил все происшествие очень сухо и коротко, даже заставив себя восхититься удачливостью гофмаршала, – что не должно было вызвать особых подозрений у тех, кто станет читать его корреспонденцию, прежде чем вручить письмо Микаэле. Возможно, Райсиль сумеет увидеть истину между строк и сделает все необходимые выводы.

Растущее с каждым днем королевское войско поутру свернуло чуть восточнее, чтобы к ним могли присоединиться полсотни копьеносцев Манфреда в назначенном месте у Эбора, а затем они углубились на равнину Йомейра, где вновь разбили лагерь под открытым небом. Солдатами Манфреда командовал его сын Айвер, граф Кирнийский, получивший этот титул благодаря выгодной женитьбе. Айвер Мак-Иннис, молодой человек слегка за тридцать, был правой рукой отца на севере, и проводил свое время то в Кирни, которое получил в приданое от жены, то на отцовских землях в Кулди, поскольку именно Айвер со смертью отца должен был унаследовать все эти владения. Его присутствие в походе лишь усилило отчаяние Райса-Майкла, который начал опасаться, что с такими сильными противниками он никогда не сможет обрести свободу.

В предпоследний день пути они со всей скоростью устремились на северо-восток по просторам Йомейра. К вечеру, когда они встали на привал у аббатства святого Кассиана, также принадлежавшегоCustodes,их было уже свыше двухсот человек. Король и его сановники должны были переночевать в странноприимном доме аббатства, где их уже ожидали гонцы от леди Судри с новыми картами местности и последними донесениями. Графиня утверждала, что на равнине перед Колдорским ущельем их будет ждать союзное войско в четыре сотни человек.

После того, как советники ознакомились с полученными посланиями, писцы тут же принялись за работу над ответными письмами, а король и его помощники отправились насладиться ужином в трапезной аббатства, где к ним присоединился сам настоятель и его доверенные лица. Они все поприсутствовали на вечерней мессе в благодарность за оказанное гостеприимство, после чего Райс-Майкл получил возможность наконец удалиться в комнату, отведенную ему и его оруженосцам в дальнем конце странноприимного дома.

Комната отличалась простотой обстановки. Помимо обычной узкой койки сюда добавили два тюфяка для оруженосцев и таз с водой, глиняный кувшин, а также грубые серые полотенца из домотканого полотна. Кроме того, если бы король пожелал написать какое-нибудь послание, ему предоставили в распоряжение круглый столик и три шатких табурета, которые установили у единственного узкого окна, рядом с которым горели несколько факелов. Кроме того, комнату освещали железные лампы, висевшие на крюках, вбитых в противоположные стены. В комнате слабо пахло какими-то травами, а каменный пол был посыпан свежим сеном.

– Ну, ничего, приходилось ночевать в местах и похуже, – добродушно заметил Фульк, скидывая седельные сумки на один из тюфяков.