Мне помогли забраться в аэрокар. К счастью, дождь почти прекратился.

— С ним все будет в порядке? — спросила Элиза, наклоняясь надо мной. Её тревога и забота были для меня целебным бальзамом.

— Боль быстро утихнет, — уверил её Мосия. — А шипы не ядовиты. Я знаю по собственному опыту.

— Я помню, ты постоянно спотыкался о лианы Киджа, — раздражённо заметил Тедди, который лежал на полу возле сиденья. — Я предупреждал тебя о них, много раз…

— Нет, не предупреждал. Ты сказал, что они съедобны, — вспомнил Мосия и улыбнулся.

— Ну, я знал, что там было что-то связанное с едой, — пробормотал Тедди, потом повысил голос и капризно вопросил: — Вам всем обязательно лить на меня воду?

— Как мне хочется скормить тебя лозам Киджа! — сказал Мосия, потянулся и поднял медвежонка с пола. — Но даже они, наверное, не всеядны. — Он хотел положить Тедди на сиденье, но задержался, разглядывая его. — Любопытно…

— Положи меня! Чего ты щиплешься! — запричитал Тедди.

Мосия положил игрушечного медвежонка на сиденье рядом со мной.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросила Сцилла.

— Плохо, — пожаловался Тедди.

— Я разговариваю с Ройвином, — сурово бросила ему Сцилла. Она закатила штанину моих джинсов и обследовала раны.

Я кивнул, показывая, что мне уже лучше. Боль постепенно стихала, как и предсказывал Мосия. Но страх остался. Я по-прежнему чувствовал, как ужасные стебли обвиваются вокруг моих ног. От холода и пережитого потрясения меня охватила дрожь.

— Тебе нужно переодеться, снять с себя все мокрое, — продолжала заботиться обо мне Элиза.

— Не здесь и не сейчас, — отрезал Мосия.

— В кои-то веки я согласна с колдуном, — усмехнулась Сцилла. — Залезайте все в машину. Я включу обогреватель. Ройвин, сними с себя одежду. Элиза, накрой его всеми одеялами, какие у нас есть, и займись ранами. Там, сзади, в аптечке найдёшь бальзам.

Элиза положила Тёмный Меч обратно на пол перед сиденьями и прикрыла старым одеялом. Она не сказала ни слова о том, что спасла меня, и, когда я знаками выразил свою благодарность, специально отвернулась, отыскивая аптечку первой помощи, а потом занялась одеялами, которые нужно было достать из багажника.

Аэрокар плавно поднялся в воздух и покинул злополучное место. Теперь, когда гроза прекратилась, лететь было гораздо легче. Умытое дождём солнышко выглядывало из-за облаков и подмигивало нам с небес.

— Уже за полдень, — сказал Мосия, посмотрев на солнце.

— А было так темно, что я подумала, будто уже ночь, — призналась Элиза.

Она занялась моими ранами и царапинами, стала замазывать их бальзамом. Смущённый таким вниманием, я хотел забрать у неё тюбик с мазью, но она не отдала.

— Лежи и отдыхай, — велела Элиза и помогла мне стянуть промокший насквозь свитер.

Она покрыла мазью все мои раны. Места проколов покраснели и воспалились, из них сочилась тёмная кровь. Когда Элиза смазала их, покраснение исчезло, боль сразу стихла, а вскоре исчезла совсем. У Элизы расширились глаза при виде такого быстрого излечения.

— Какая чудесная мазь, — сказала она, глядя на маленький тюбик. — Нам присылали с Земли медикаменты, но ничего подобного там не было!

— Стандартное правительственное снабжение, — пожала плечами Сцилла.

Мосия повернулся на сиденье, осмотрел почти зажившие раны на моих руках и ногах, потом глянул на Сциллу.

— И какое же правительство в наши дни снабжает чудесами?

Сцилла посмотрела на него и улыбнулась.

— А ты откуда взял ту молнию, которую швырнул в лианы Киджа? А, колдун? Прятал в рукаве на всякий случай, да? Я думала, у тебя вся магия закончилась, и Жизни совсем не осталось. — Она покачала головой и продолжила: — А ты молодец, сразу вспомнил про Тёмный Меч. Быстро соображаешь. Только мне вот интересно — что бы ты стал с ним делать?

— Освободил бы с его помощью Ройвина, — ответил Мосия. — А потом, конечно, превратился бы в летучую мышь и улетел куда подальше. Или ты думаешь, я убежал бы с мечом в эти проклятые заросли, понадеявшись, что вы на аэрокаре меня не догоните?

Он сидел, закутавшись в свою чёрную мантию, такую же мокрую, как моя одежда. Плечи его были напряжены, чтобы никто не заметил, как он дрожит.

— Я думал, что меч слишком тяжёл для Элизы и она не удержит его, — холодно добавил Мосия. — Теперь я вижу, что ошибался.

Сцилла не ответила, но слегка покраснела, и я понял, что она стыдится своих обвинений. Мосия дал слово, что будет нам помогать, и не было никаких поводов сомневаться в нём. И если он оставил себе небольшой резерв жизненной силы, это вполне естественно. Ни один колдун не расходует всю свою магию до конца, если только может. Мосия добровольно вызвался проводить меня под проливным дождём, и если бы он не предупредил меня о лианах Киджа, я бы запутался в них так сильно, что даже Тёмный Меч не спас бы меня.

Элиза передала Мосии одеяло, но Дуук-тсарит отказался, коротко покачав головой. Элиза промолчала. Её лицо было совершенно спокойным. Дочь Джорама до сих пор не доверяла Мосии и не чувствовала из-за этого никакой вины. Элиза накрыла меня одеялами и убедилась, что мне удобно. Потом она убрала обратно аптечку и спросила, может ли ещё что-нибудь сделать для меня. Наконец, предложила мне электронный блокнот, на тот случай, если я захочу что-нибудь написать.

Я улыбнулся и покачал головой, показывая, что чувствую себя гораздо лучше. Мне и в самом деле стало лучше, и страх постепенно отступал. Воздух в аэрокаре быстро нагревался, я перестал дрожать, и раны практически не болели. Несомненно, целебная мазь заслуживала всяческих похвал, но никакой бальзам не в силах облегчить страдания души. Забота Элизы была для меня истинным лекарством.

Некоторые чувства не нуждаются в словах. Элиза прочла в моих глазах то, чего я не мог сказать. Она слегка покраснела и отвернулась от меня, посмотрев на блокнот, который все ещё держала в руках.

— Не хочу тебя беспокоить, Ройвин, если ты устал…

Я покачал головой. Она никогда бы не побеспокоила меня, и я никогда не устал бы настолько, чтобы не исполнить любое её желание.

— Я хотела бы выучить язык жестов, — сказала Элиза, немного смущаясь. — Может быть, ты согласишься научить меня?

Соглашусь ли я! Я знал, что она делает это лишь по доброте душевной, надеясь отвлечь меня от воспоминаний о только что пережитом кошмаре. Я, конечно же, с радостью согласился, надеясь, что это отвлечёт и Элизу от тяжёлых мыслей. Она придвинулась ко мне поближе. Я начал с того, что показал все буквы алфавита и научил, как передать своё имя. Элиза сразу все поняла. Она оказалась способной ученицей и очень скоро уже знала на память весь алфавит и могла быстро показать пальцами любую букву. Её руки так и мелькали, складываясь в привычные для меня знаки.

Аэрокар летел над мокрыми после дождя лугами, над вершинами деревьев. Сейчас мы двигались очень быстро, но всё равно вряд ли могли наверстать время, потраченное во время грозы. Мосия по-прежнему обиженно молчал.

Солнце грело, хотя часто скрывалось за тучами. Сцилла отключила обогреватель — при нашей мокрой одежде салон скоро стал напоминать сауну.

— Эти лианы Киджа… — внезапно заговорила Сцилла. — Они были довольно странные, правда?

Мосия посмотрел на неё, и я, хотя был занят обучением Элизы, заметил проблеск интереса в его глазах.

— Возможно, — сказал он. — Что ты имеешь в виду?

— Они набросились на Ройвина, — пояснила Сцилла. — Разве лианы Киджа когда-нибудь были такими агрессивными? И эти лианы очень буйно разрослись. Они такие толстые и длинные… Разве это не странно?

Мосия пожал плечами.

— Финханиш больше не выпалывают сорные растения. Сиф-ханар больше не управляют погодой. Естественно, оставленные на произвол судьбы, лианы Киджа сильно разрослись.

— Эти растения — порождение магии, — заметила Сцилла. — Можно было бы ожидать, что при отсутствии магии они захиреют и вымрут. А лианы Киджа, похоже, процветают.