И когда они приблизились, я узнал её. Я ахнул и дико уставился на Элизу. Даже протянул руку и дотронулся до неё, чтобы убедиться, что она реальна. Элиза стояла рядом со мной, и Элиза стояла передо мной, обе одновременно, одна из этого времени, другая — из другого. Та, которую привела с собой Гвендолин, была королевой Элизой. Она была одета в тот же самый костюм для верховой езды, и тот же самый золотой обруч блестел на её тёмных волосах.

Мосия шумно вдохнул. Сарьон улыбнулся устало и печально. Он все ещё обнимал Элизу, поддерживая её.

— Что… что это такое? — растерянно воскликнула Элиза, моя настоящая Элиза. Она смотрела на собственное отражение в зеркале времени. — Кто это?

— Это ты, дочь моя, — сказала Гвендолин. — Такая, какой ты могла бы стать в другом времени. Она не сможет говорить с тобой, потому что в своём времени она уже мертва. Но я могу передать её слова. Она хотела доказать вам, всем вам… — Взгляд Гвен скользнул по каждому из нас, чуть дольше задержался на Мосии. — Что всё, что вы пережили, было настоящим. И что я — настоящая.

— Я не понимаю! — пролепетала Элиза.

— Посмотри на себя, Элиза. Посмотри на себя и поверь в невозможное.

Элиза долго смотрела на мерцающую полупрозрачную фигуру. А потом вдруг обернулась к Сарьону, который улыбнулся и кивнул, словно отвечая на её невысказанный вопрос. Наконец она посмотрела на меня. Я знаками показал:

— Я такой, каким ты меня помнишь, в том времени и в этом.

Губы Элизы приоткрылись, глаза блеснули. Она повернулась к Мосии, который с неохотой кивнул головой в глубоком капюшоне.

— Я ваш колдун, ваше величество, — с оттенком иронии в голосе сказал он.

— Ваше величество… И Сцилла тоже так меня называла. А я до сих пор не обращала на это внимания. Значит, какая-то часть меня знала об этом, уже тогда, — негромко и задумчиво сказала Элиза, словно самой себе.

— А теперь, дочь моя, — продолжала Гвендолин, — ты должна выслушать меня и сделать так, как я скажу. Ты должна отнести Тёмный Меч к усыпальнице Мерлина. Сейчас. Немедленно. Ровно в полночь меч должен лежать на гробнице.

— Мерлин! — удивилась Элиза. — Тедди все время говорил о Мерлине. Он говорил что-то о том, что Меч нужно отдать Мерлину…

— О, благословенный Олмин! — с отвращением фыркнул Мосия.

— Но… Отец. Ты не знаешь, мама! — Элиза вспомнила о том, что её больше всего беспокоило. — Они отравили его! Я должна отдать им меч, иначе отец умрёт.

— Отнеси меч к гробнице Мерлина, — повторила Гвендолин.

— Почему? — резко спросил Мосия. — Зачем его туда нести?

— Доверься мне, дочь моя, — сказала Гвендолин, не обращая внимания на Мосию. — Доверься себе. Слушай, что говорит тебе твоё сердце.

Внезапно в тишине раздался крик. Сцилла кричала из коридора, где она осталась охранять Джорама:

— Мосия! Они идут! Берегитесь! Я не смогу остановить… — Её голос резко оборвался.

Мы услышали какой-то шорох, потом топот множества ног, обутых в тяжёлые сапоги. Дракон поднял голову и злобно взревел. Его глаза открылись шире, свет, который доводил людей до безумия, засиял ярче.

Гвендолин исчезла, и призрачная Элиза тоже.

— Отец! — закричала Элиза.

— Нет времени! — резко сказал Мосия, хватая её за руку. — Мы должны найти выход! Симкин говорил, здесь есть другой выход. Отец Сарьон! Дракон! Он должен знать другой путь наружу. Прикажите ему, пусть покажет нам, где выход.

— Что? О, нет! Только не это! — Сарьон встревожился. — Я не смогу снова… Заклинание развеивается, я это чувствую.

— Отец Сарьон! — взмолилась Элиза. Она держала Тёмный Меч, завёрнутый в одеяло. — Мосия прав. Это наш единственный шанс. Как ещё мы сможем донести меч до гробницы вовремя?

Он наклонился и поцеловал её в лоб.

— Я никогда и ни в чём тебе не отказывал. Ройвин все время упрекал меня, что я тебя испортил. Но ведь кроме вас двоих, у меня никого не было.

Сарьон оставил нас. Он снова подошёл к дракону и встал перед ним, не поднимая глаз.

— Следи, чтобы меч был надёжно спрятан, — напомнил Мосия Элизе. — Помнишь, что вышло в прошлый раз?

Тогда на нас напали Дуук-тсарит. Элиза подняла Тёмный Меч, и его сила разрушила заклинание очарования. А сейчас я слышал, как шаги преследователей в коридоре звучали все ближе. Я не знал, что случилось со Сциллой, и очень надеялся, что она не пострадала. Хотелось верить, что Джораму они не причинят вреда больше, чем уже причинили. Он все ещё был нужен им живым, пока Тёмный Меч находился у его дочери.

— Дракон, — повелительно произнёс Сарьон. — Я приказываю тебе. Нам угрожает опасность. Помоги нам сбежать от тех, кто нас преследует.

— Да, тебе грозит опасность, старик, — сказал дракон, обнажив ужасные желтоватые клыки, запятнанные кровью. — Эта опасность — перед тобой, а не позади тебя.

Свет бриллианта внезапно начал меркнуть. Как Сарьон и опасался, заклинание утрачивало силу. Дракон собрался ползти к нам. Он приподнял тёмные, как ночь, крылья. Замерцали смертоносные звезды.

Сарьон выпрямился во весь рост. Я снова увидел в нём то же, что наблюдал, когда он стоял в нашей гостиной перед королём Гаральдом, генералом и предводителем тёмных жрецов. Его внутренняя сила, его любовь к нам, его вера в Олмина сияли ярче, чем устрашающий свет драконьих глаз.

— Дракон, ты подчинишься мне, — сказал Сарьон.

Бриллиант во лбу дракона снова ярко вспыхнул. Дракон злобно посмотрел на Сарьона, но, покорный неодолимой силе заклинания, опустил голову. Дракон Ночи склонился перед каталистом. В бледных глазах чудовища полыхала ненависть, но дракон прикрыл веки.

— Забирайся ко мне на спину, старик, если осмелишься.

— Дети, быстрее! — поторопил нас Сарьон. — Мосия!

— Я вас прикрою, — ответил Мосия.

— Но они убьют тебя! — воскликнул Сарьон.

— Иди с ними, Дуук-тсарит, — сказал дракон с раздражением в голосе. — Я разберусь с теми, кто вас преследует. Мне сейчас очень нужно расправиться хоть с кем-нибудь!

Мосию не пришлось просить дважды. Теперь я полностью доверял ему. Он оставался верен своему слову и защищал бы нас, даже рискуя погибнуть, но он не терял надежды заполучить Тёмный Меч и не хотел упускать его из виду.

Следом за Сарьоном я взобрался на дракона. Мой господин держался так, будто всю жизнь только и делал, что летал на драконах, хотя я точно знал, что ничем подобным он никогда не занимался. Мы поднялись по костной основе огромного чёрного крыла, стараясь не наступить на тонкую перепонку — Сарьон предупредил нас, что перепонка может прорваться. Гигантское тело содрогалось под нами, словно почва перед извержением вулкана. Мы с Сарьоном помогли взобраться Элизе, которая никому не доверила Тёмный Меч и ни на миг не выпускала его из рук. Мы устроились между гребнями на спине чудовища. Сидеть там оказалось крайне неудобно. Когда Мосия перебирался с крыла на спину дракона, в логово вбежали техноманты в серебристых одеждах.

— Берегите глаза! — крикнул нам Мосия и поглубже надвинул капюшон.

Я прикрыл глаза руками, но всё равно видел бледное сияние — так ярко засветились глаза дракона. Чудовище взревело, откинуло назад голову и распахнуло крылья. Но даже нападая на техномантов, дракон позаботился о том, чтобы не сбросить нас, сидевших у него на спине.

Я услышал жуткие крики, полные боли и ужаса. Перед моими закрытыми глазами засверкали яркие вспышки. Крики затихли очень быстро.

Огромное тело дракона зашевелилось, крылья пришли в движение. Белый свет драконьих глаз померк. Мне в лицо ударил поток свежего воздуха, прохладного и сладкого после удушливой вони пещеры. Я открыл глаза и увидел огромное отверстие, похожее на гигантский дымоход, — оно было достаточно большим, чтобы в него мог свободно пролететь дракон.

Мы поднимались ввысь. Дракон легко и неторопливо взмахивал крыльями, словно не замечая нашего веса. Мы были для него всего лишь надоедливыми насекомыми, прилепившимися к чешуе.

Я посмотрел на ночное небо и ахнул.