— Мак!.. — Радостный крик выскочившего следом за котом домового оборвался, стоило ему заметить бабу Ягу. Насупившись, Невид прижался плечом к косяку, неодобрительно зыркая из-под сошедшихся на переносице бровей.

Я переводил непонимающий взгляд с кота, на бабу Ягу, с нее на домового и обратно. Казалось, между ними шла какая-то, непонятная мне, молчаливая схватка. Это молчаливое противостояние длилось довольно долго. Наконец, баба Яга тряхнула головой, повела рукой перед лицом, словно отгоняя наваждение, и как-то невесело улыбнулась. Однако первым нарушил молчание кот.

— Ну, и?! — Более чем недружелюбно, и как мне показалось агрессивно, выплюнул он.

Баба Яга не ответила, только покачала головой. Потом повернулась ко мне.

— Удачи, тебе, Максим. Удачи. Надеюсь, ты решил все правильно… во всяком случае для себя.

И ничего не добавив, быстро ушла, оставив меня недоумевать над ее словами.

— Ну, чего стоим на проходе? — Чувствуя, что надо что-то сказать, брякнул я первое пришедшее на ум.

Кот шумно выдохнул, шерсть опала, делая его похожим на сдувшийся воздушный шарик. Пряча от меня поблекшие глаза, он устало согласился:

— Ты прав, Максим, чего тут торчать. Невид, будь добр, организуй чайку.

Я не верил своим ушам: впервые обращаясь к домовому, в голосе кота проскользнули просительные нотки. Невид молча повернулся и скрылся на кухне.

— Извини, Максим. — Все еще не смотря на меня, тихо попросил кот. — И… не спрашивай ни о чем. Хотя бы пока.

Видя, что только что произошло что-то недоступное пока моему пониманию, я примиряюще провел рукой между поникших ушей.

— Пошли на кухню. Невид уже, наверное, все приготовил.

Удрученные произошедшим, за столом все были настолько скованны, что меня, невольно, взяла злость.

— Слушайте вы! Я не понимаю, что произошло. Хорошо. Так может, раз никто не спешит мне объяснить, поинтересуетесь, что произошло у меня?!

— А… кхм… да. — Смутился Грязнуля. — Извини еще раз, Максим. Действительно извини. Просто, мы за тебя так переволновались, и вдруг ты приходишь с… Давай все забудем и начнем с начала, согласен?

Оч-чень интересно. Что же все-таки произошло? Но я заставил себя улыбнуться:

— Согласен.

Кот и домовой заметно воспрянули духом.

— Ну, давай, рассказывай, что там произошло? Хотя… если учесть, с кем ты пришел… что-то подсказывает мне, что все прошло не так гладко.

В чем-чем, а в проницательности коту не откажешь.

— В этом ты прав. — И я подробно рассказал им все, что произошло.

И Грязнуля, и Невид, оказались прекрасными слушателями. Мы вместе посмеялись над случаем в электричке, потом они обменялись многозначительными улыбками, услышав о просьбе мавки, затаив дыхание, слушали о сражении с упырями. А когда я рассказал, как глупо мы попали в плен, Грязнуля в негодовании так махнул лапой, что сбил со стола свое блюдце с чаем. Чем ближе мой рассказ подходил к концу, тем мрачнее становилось лицо Невида и мордочка кота. Да и сам рассказ стал суше, исчезла искорка, я уже не рассказывал, а делился информацией. Но даже при этом, последние слова давались с трудом. Утихшая было боль, навалилась с новой силой. Мое напускное равнодушие не могло обмануть друзей, поэтому я не очень то и старался. Закончив говорить, я еще долго сидел с закрытыми глазами, борясь с душившими меня слезами. Ни один из них не посмел нарушить молчание. И я был им благодарен за это.

— Вот такие дела. — Справившись со своими чувствами, произнес я.

— Да уж… — Похоже, привычное красноречие покинуло Грязнулю. — Да уж…

— Максим, как же так?! — Тихо спросил Невид. — Неужели ничего нельзя сделать?

— Баба Яга сказала что нельзя. — Пожал я плечами. — При ее компетенции, у меня нет причин ей не доверять.

— Она права. — Нехотя подтвердил кот. — С этими наполовину произнесенными заклинаниями, есть такое. Сможешь ли ты простить, Макс, за то, что тебя втянули в это?

Посчитав вопрос риторическим, я промолчал.

— Максим, ты… не переживай так. Жизнь не кончилась. Хочешь — не хочешь, а жить надо… — Я с удивлением посмотрел на едва не плачущего домового. Кто бы мог подумать, что он так близко к сердцу воспримет мою беду? Я счел нужным поблагодарить его:

— Спасибо, Невид, спасибо. Знаю, это пройдет, но как сейчас тошно!

Внезапно, лицо домового озарилось. Ничего не объясняя, он спрыгнул со стула, и убежал в комнату. Отсутствовал он недолго.

— Вот! — Гордо произнес он, с трудом водружая на стол принесенную бутылку водки. Бутылка была размером с самого домового, но он, пыхтя и отдуваясь, все же выполнил задуманное. — От жены заначка была, к праздникам приберегал, но думаю тебе сейчас нужнее.

Я чуть собственным языком не подавился. Зато Грязнуля, в отличие от меня, что сказать нашел. Вот только большую часть этих слов навряд ли можно было применить в приличном обществе. Да и в неприличном они могли бы кое кого удивить.

— Ты что, сдурел? Дубина ты стоеросовая! Селедка копченая! — Это были самые приличные фразы в его довольно длинном монологе. — Да ты вообще думаешь, что делаешь?! Ты вообще представляешь, что ему завтра предстоит?! А ты ему водку?! Да я тебя за это своими собственными лапами насмерть расстреляю! Да я тебе эту бутылку, знаешь куда запихаю?!

Такая вспышка гнева меня даже позабавила. На миг забыв о своих проблемах, я состроил подобающую гримасу и нарочито грустно перебил исходящего паром кота.

— Не сможешь.

— Что не смогу? — Все еще тяжело дыша не понял Грязнуля.

— Запихать не сможешь. Он же просто лопнет.

Кот непонимающе уставился на меня. Невид прыснул. Я тоже сдерживался с трудом, глядя на обескураженную морду кота. Наконец сообразив, что над ним смеются, он махнул лапой.

— А, делайте что хотите! Пошли вы… коту под хвост.

Тут уж не выдержал и я. Кот попробовал дуться, чем вызвал еще большее веселье. Поняв, что все бесполезно, он присоединился к нам. Мы хохотали как сумасшедшие, не в силах остановиться. Вскоре, кот и домовой вытирая слезящиеся глаза, перевели дух. Но я остановиться не мог. Приступы хохота накатывали один за другим, сотрясая меня не хуже икоты.

— Истерика. — Констатировал Грязнуля, на что Невид резонно заметил:

— Я же сказал, что водка ему не помешает.

Они чуть не силой влили в меня первую рюмку. Задохнувшись, я замахал руками ища чем закусить. Невид услужливо пихнул прямо в рот маринованный огурец. Поблагодарив неразборчивым мычанием, я захрумкал закуской.

— Знаешь, Максим, — сказал через некоторое время Грязнуля, возвращаясь к моему рассказу. — Вспомнил я этого, как ты назвал, «Юла Бриннера». И как я раньше не догадался, вот раззява!

— Ты о чем?

— Ну… Помнишь, я говорил тебе что Верховных Волхвов осталось одиннадцать? Так вот, тогда говорить, не время было… ты уж извини. Я думаю теперь, ты можешь узнать все.

Хорошенькие дела! Почему-то у меня появилось ощущение, что все что раньше мне говорил кот было неправдой. Или частью правды. А вот теперь мне действительно предстоит узнать что-то стоящее. Эта идея меня не обрадовала и сделав коту знак обождать, я нацедил себе рюмочку, выпил и только тогда показал что готов слушать. Кот неодобрительно проследил за моими действиями, но ничего сказать не посмел.

— Ты уже знаешь, что некоторое время назад у волхвов случился раскол. — Я закатил глаза, узнав этот менторский тон. Ну почему он не может рассказывать по-человечески, а читает лекции? — Так вот, на самом деле, сообщество волхвов раскололось не на две, а на три части. Одну возглавлял твой дед, она была самая немногочисленная. Другую, возглавил Любомир — не признавал он мирских имен — их было больше. Эти две группы вели отчаянные споры, но уважали друг друга и никогда не опускались до подлости. Была же еще и третья группа. Не очень многочисленная, но… Когда произошел раскол, они исчезли. Несколько лет о них никто ничего не знал. Начинали даже подумывать, что они ушли к Новым, растворившись в рядах их последователей. Но не тут то было. Когда среди волхвов начались убийства, естественно, что обе группы подумали друг на друга. Началась война, которая обескровила всех. Вот тут то и появились истинные виновники всего. Те самые, о которых даже думать забыли. Наглые, жестокие, беспринципные, они намеревались быстро подавить сопротивление, но просчитались. Твой дед и Любомир, заключив временное перемирие, показали, кто на самом деле представляет реальную силу. Вскоре, Любомир погиб. Обвинения пали на твоего деда: сторонники Любомира посчитали, что это именно он, нарушив договор, вероломно ударил в спину. Все закрутилось по новой. От твоего деда отвернулись даже друзья… Думаю, не нужно объяснять, кто снова спровоцировал войну, кто убил Любомира? Слушая сегодня твой рассказ, я стал вспоминать кто из Верховных подходит под твои описания. И вспомнил. Предводитель тех парий, тогда он носил имя Рячислав, был абсолютно лыс…