— Заходите, Джон. Рассказывайте, что там у вас.

Через пять минут лицо мистера Рачапалли стало выглядеть, будто ему скормили кислый лимон. Похоже, он надеялся на что-то быстрое и героическое, вроде раскрытия подготовки к мятежу или организации массовых беспорядков. А тут — какой-то недоделанный хакер и неподтвержденные слухи. Которого надо еще попытаться вычислить, взять с поличным и передать набитое заумными словами дело в суд, которое ушлый адвокат постарается развалить, окончательно запутав присяжных. И чья подпись под всем этим будет стоять? Тратить ресурсы бюро на то, что может оказаться, да скорее всего и окажется, очередным пшиком?

— Я думаю, Джон, что это прекрасная идея. Но на одном факте вскрыть столь сложную проблему и собрать доказательный материал будет сложно. Поэтому предлагаю вам закинуть сеть и подождать, когда этот ваш тайный гений программирования снова всплывет. Задокументировать все его похождения и тогда можно будет брать с поличным… Пока же я предлагаю вам помочь третьему отделу. У них там какой-то завал с аналитикой по оргпреступности. Полиция считает, что это координируется из одного центра и направлено на дискредитацию ближайших выборов мэра, поэтому свалила дело своей юрисдикции на нас — если бы не надавили из Вашингтона, мы бы их послали, но сейчас… Думаю, вы легко сможете помочь коллегам в выявлении этих интересующих их лиц. И мэр будет доволен оказанной помощью.

— Конечно, сэр. Разумеется, я посмотрю, что можно сделать, — ну дожили, ФБР берет полицейские дела, хотя мошенничество на выборах, но более высокого уровня и попадало в юрисдикцию их отдела. Какая нам разница до мэра?

Что и следовало ожидать. Когда есть риск подставить задницу под возможные неприятности, то руководство днем с огнем не найдешь. А насчет завала в третьем отделе — чему удивляться, если там сейчас окопался целый рассадник брахмапутров, которые умеют только вылизывать шоколадный глаз босса, но ни черта не понимают в нудной и скучной детективной работе…

Убив время до обеда, Смит сообщил начальству, что выдвигается в город встретиться с информаторами и откланялся. Насчет поисков — полная чушь, само собой. Зачем их искать, если достаточно лишь поднять старые контакты среди криминала, пнуть двух-трех обленившихся стукачей и получить полный список наиболее активных фигурантов, которые в свою очередь как правило осложняют жизнь этих стукачей? Потом бери их за жабры, тряси и хватай следующих. Три дня допросов и арестов — вот тебе и вся куча недовольных в одном флаконе. Заодно устроив свару — все знают, что в городском совете нет честных и неподкупных, за всеми из них стоят «избиратели», которые в основном правят этими районами и могут склонить результаты выборов в пользу того или другого нужного им кандидата своими методами убеждения. И многим это не понравится.

Может, так и сделать? Подложить свинью третьему отделу? Изобразить тупого исполнителя, притащить в клювике список причастных, а любимчики Рачапалли сами с радостными криками эту груду навоза по всему отделу раскидают? Пусть потом сами и отдуваются…

И лишь уже поздно вечером за очередной бутылкой пива Джон Смит неожиданно для себя сообразил, как лучше всего решить проблемы с пенсионными накоплениями. Он дурак, если вздумал делиться информацией про неизвестного хакера с посторонними. Потому как куда проще самому вычислить умника и прижать к ногтю, пообещав проблемы с законом. Или… Или встать к нему на содержание. Опыт, связи и доступ к закрытой информации, куда не всякий кудесник нос может сунуть, имеют вполне конкретную цену. Особенно в свете того, что из-за новых коллег по работе запросто можно оказаться за порогом ведомства куда как раньше, чем наступят проводы на заслуженный отдых…

Камни застучали по стеклянным дверям, отскакивая от них и падая обратно на мостовую. Нападавшие были подкованы — сначала по окнам и всему, что стеклянное и легкобьющееся, летят булыжники, затем в проделанные проломы — бутылки с горючкой из бензина и масла, чтобы разбиться внутри и охватить как можно большую площадь. Но в этот раз у поджигателей ничего не получилось, двери были из бронированного стекла, а окна, уже из стекла армированного, дополнительно оклеены брюксафолем.

Издали раздался вой полицейских сирен, и замаячали красно-синие отблески спецсигналов.

— Валим! — трое черных в натянутых капюшонах худи и с разрисованными черепами масками на лицах, бросили отскочившую от двери бутылку, разбившуюся у ног, и дали деру — встреча с полицией в их планы явно не входила.

С утра я разглядывал художества на стенах, оставленные нападавшими. Бэнкси бы убился ап стену, увидев нарисованный одним росчерком аэрозольного баллона исполинский фаллос — надо же, даже оволосение схематично изобразили — и надпись «BLM». Лозунги про белых свиней и проклятых капиталистов тоже присутствовали в ассортименте.

— Даже странно, — осторожно провела пальчиком Энн по следам, оставленным булыжниками на дверях, трогая выбоины со змеящимися осколками. — Никогда такого не было.

— Что не было?

— Да вот этих вот расовых наездов в этом районе. Одно из самых спокойных мест в городе, и на тебе…

Ну насчет «спокойного» я бы мог поспорить — по меркам Лос-Анджелеса может быть оно и спокойное, а вот в целом…

Кроме покоцанных окон и дверей, спокойствие не добавляло и выжженное пятно на асфальте. Круто взялись за дело, круто. Хотели не просто выразить свое «фи», а спалить фирму. Черт его знает, кто это был — в разбойников-активистов я не верил, им хорошо хвосты накрутили сами граждане, взявшиеся за оружие для защиты своих домов и магазинов от бездействия местных властей, подтверждая известную поговорку о том, почему на олимпиадах белые побеждают в стрельбе, а черные — в беге. Тут может быть кто угодно — от сталкеров с психическими отклонениями, чей кофе из «Старбакса» ты случайно разлил, толкнув его на бегу, до происков конкурентов. Но какому же из конкурентов ты так больно отдавил хвост, что он решился на крайние меры? Вот потом и узнаем, проследил я за копом, выходящим из нашего здания. Ну им теперь раздолье — видео с многочисленных в том числе и скрытых камер перекочевало не только на мой ноутбук, но и на серверы ЛАПД, рожи должны были запечатлеться во всей красе.

Наблюдая, как немолодой коп садится в машину, опасливо поправляя сбрую с висящим на поясе «глоком», я усмехнулся — жива еще память об эпидемии самострелов, когда с «Кольтов» и «Смит-Вессонов» любители револьверов переходили на современные пистолеты с тройным предохранителем. Вот только предохранители автоматические, и при неправильном хвате при извлечении из кобуры может провернуть дырку в ноге, а у особо неудачливых отстрелить шарики. Рефлексы у старых полицейских сохранились.

— Алекс, отвезешь отчет на ящик мистера Тьюринга, — вышел вслед за полицейским наш исполнительный директор, Локсби. — Он уже живо этим заинтересовался.

— Да, сэр! — я взял пакет, запечатанный печатью с головой ацтека, и вскочил на велик. Еще бы, заинтересовался, еще как. Надо еще оценщика подключить, пусть впишет как можно больше ущерба, а то полиция спустит это на тормозах — погибших нет, пострадавших нет, а хер на стене и покоцанные двери — это просто вандализм. Да нет, ребята, все не так просто. Блин, прямо как по заказу частного охранного агентства, которых тут как блох на барбоске — хоть сажай охранника на ночь или ставь экипаж около здания. Все это я бы сделал, но, во-первых, в связи с нашей зажравшейся местностью подобные услуги стоили очень дорого, а во-вторых, никакой охране не надо знать, что тут делается и иногда происходит. Всегда могут перекупить, и все твое праведным трудом нажитое имущество в виде, как раньше говорили, «программ для ЭВМ» утечет к конкурентам — промышленный шпионаж никто не отменял, как и продажных охранников из бывших яйцелопов тоже.

Придется усилить меры пассивной обороны. Стеклянные модные двери — нахрен, теперь будут только стальные. Бронированные рольставни, армированные стекла, откидывающиеся стальные щиты на окнах — теперь моя паранойя могла развернуться как следует, у параноиков тоже есть враги, и, как выясняется, они мелочиться не собираются. А вот затем перейдем к действиям активным — поиск, допрос, нейтрализация угрозы. Закон? Да к хренам собачьим этот закон. Здесь он точно, что дышло, куда повернут, туда и войдет без лубрикантов.