Ага, вот и они подъехали на огромном черном «Экспедишне». Уже знакомый Василий выходит из машины. Надо пойти поприветствовать, а то вдруг от нервности начнется спазм указательного пальца правой руки, сразу дырок навертят.

— Вы готовы? — Василий подошел ко мне, опирающемуся задом на фургон.

— Нет.

И нечего полувопросительно-полувозмущенно выгибать бровь, знаю, но так получилось.

— Хьюстон, у нас проблемы, — сказал я сакраментальную фразу.

— Какие?

— Три проблемы у меня за спиной, в фургоне. Дохлая, полудохлая, и относительно живая. Пришли по мою душу.

— Ясно, — Василий коснулся пальцем гарнитуры в ухе. — Третий, четвертый, ко мне!

Двое крепких ребят в осенних пальто свободного покроя споро вылезли из задних дверей, и подошли к нам.

— Третий, в фургоне пленные. Отгонишь по протоколу на точку два. Четвертый, сопровождаешь охраняемое лицо в номер и обратно до машины. Поехали!

Я вернулся в номер, собрал все, что можно, не оставляя ничего из вещей, пока мой телохранитель стоял в коридоре, наблюдая там и за мной через открытую дверь номера.

— Пойдем? — я взял две своих сумки, и попер их вниз. Ну правильно, телохранитель, который помогает клиенту таскать сумки, должен быть немедленно уволен — это не портье, и его работа держать руки и голову свободными, готовым в любой момент отразить угрозу, или даже принять на себя пулю, предназначенную клиенту, такая у него работа.

Ну здесь, слава богу, все прошло спокойно. Когда я вышел, расплатившись на ресепшене, фургона уже не было, только «Экспедишн» с заляпанными грязью номерами — специально мазали, видимо — и один из телохранителей в распахнутом пальто, засунув под него руки. Сумки я бросил в багажник, а сам сел в услужливо открытую дверь. Ну что, поехали!

Джованни спал как младенец. Еще бы, вчера выпил столько, что печенка подъекивала. А вот пробуждение было не из приятных. Когда он разлепил глаза, то подумал, что это ему почудилось — на каминной полке стояли отрезанные головы его мордоворотов, причем ко лбу средней из них была прибита гвоздем открытка с каким-то собором, и явно не католическим, со странными надписями на непонятном языке. Заорав от ужаса, он бросился в спальню жены.

— Че, дожрался? Черти мерещятся? — толстая Лючия, с сонной опухшей мордой посмотрела на ворвавшегося к ней мужа с всклокоченными волосами и выпученными красными безумными глазами. Надоел, скотина, уже по бабам гуляет, не скрываясь, и бухает так, что скоро концы отдаст. Поскорее бы.

Не удостаивая ее ответом, он побежал в детскую. У него отлегло от сердца — его сын и дочка лежали в кроватках и были в полном порядке. Слава Мадонне! Джованни истово перекрестился. Кто бы ни пробрался в его охраняемый дом, не потревожив ни охрану, ни сигнализацию, явно никого не тронул. А мог бы. Осталось выяснить кто это — ведь явно связано с тем, куда он отправил вчера своих мордоворотов.

— Начальника охраны ко мне! — заорал на весь дом Джованни.

Пузатый Гвидо, начальник охраны из трех человек, прибежал с неожиданной для его телосложения резвостью.

— Что шумишь, босс?

— Там… Там… — вымолвил Джованни, показывая рукой на каминную полку.

Гвидо, приходя в себя от такого зрелища, подошел к головам, и впился взглядом в приколоченную открытку.

— Русские, — выдохнул он.

— Русские? Да я им…

— Подожди, босс. Это необычно. Может позвонишь Дмитрию?

— Этому русскому бандиту? Думаешь, он?

— Я не знаю, — пожал плечами Гвидо.

Джованни немного успокоился. Предъявы кидать просто, а вот потом вести войну… Он трясущимися руками набрал номер русского мафиози. Надо было разобраться…

— Говоришь, на лбу у него было это? — Дмитрий повертел в руках открытку с дыркой.

Они с Джованни встретились на нейтральной территории, армянский клан гарантировал безопасность и нейтралитет.

— Исакиевский собор, — задумчиво посмотрел на открытку Дмитрий. — Такую можно в любом эмигрантском магазинчике в Бруклине купить.

— Она была приколочена к одной из отрезанных голов моих парней!

— В доме все спокойно? Все живы? — положил открытку на столик Дмитрий.

— Все живы, но это ваша работа!

— Погоди Джованни, ты за базаром-то следи, — поморщился Дмитрий. — Да, это похоже на работу русских, но это — не наша работа. Мы бы просто разнесли из граника весь твой дом к бебеням вместе с твоей бабой и потомством.

Джованни подумал, что все-таки немного перегнул палку.

— Извини, Дмитрий.

— Ничего, — кивнул русский бандит. — Я понимаю, ты не в себе. Но следи за языком. Не исключаю того, что это могли быть русские. Но не братва. Я слышал о таком.

— А кто же это? — почувствовал подвох Лампони.

— Те, кому сам черт не брат. Ты перешел дорогу Российской Империи и ее солдатам. Вот и думай теперь, где и как. И вместо открытки в следующий раз ты можешь найти совсем другие головы. Отрезанные. Усекаешь?

— Да. — Джованни прошиб холодный пот. Ну нахер этого кузена с его просьбами. Хоть честь и требовала отомстить, но кому? Лучше послать Росси, пускай сам трахается, если так надо.

Паркер чувствовал себя нашкодившим котенком, который заварил кашу, но потом его ею же и накормили. Началось с того, что перестал выходить на связь Ортега. Все попытки дозвониться до сержанта оканчивались отбоем номера — видимо тот внес его в черный список. Тот был на месте — Паркер как-то попробовал позвонить в участок через скремблер и с одноразового телефона. Сержант был в участке, как сказал ему дежурный, и когда тот поинтересовался его фамилией, просто отбил звонок и разломал одноразовый картонный аппарат, чтобы не вышли на него. Что-то случилось, и явно не в его пользу. Значит, вопрос так и не улажен. Но Паркер закусил удила — для него уничтожение этой фирмочки стало идефиксом. Но что же теперь делать? Криминальные контакты потеряны, причем тщетные попытки обошлись в довольно приличную сумму. И привело это только к одному результату — выяснилось, что Алекс Монкур и Алан Тьюринг — одно лицо. Это хорошо, и уже давало поле для маневра — можно было действовать законными путями, честно исполнить свой долг гражданина САСШ — заявить о преступнике, скрывающимся под чужим именем и открывший на это самое имя фирму. Но теперь придется идти в открытую — как понял Паркер, его анонимка не очень-то и заинтересовала власти, видимо потому что была от неизвестного доброжелателя. «Доношу до вашего сведения…» Обычно на это смотрели сквозь пальцы, ограничиваясь лишь поверхностным заключением, чтобы поставить галочку в отчете о анонимных информаторах. Да и мало ли их таких? Если посмотреть расшифровку звонков в 911 за сутки, там и не такое всплывает, острый галюциногенный психоз на фоне приема различных препаратов прет вовсю, заставляя видеть инопланетян, Элвиса и иногда даже Годзиллу с чебурашками-ниндзя в обнимку. Ну и естественно о соседях, что они замышляют убийство президента, захват мира, а то и просто очень подозрительные — трахаются так, что кровать чуть ли не разлетается, но делают это молча.

А вот если придется идти под своим именем… Вот тут уже дело сложнее. Могут всплыть и его не очень благовидные делишки, даже и без попытки заказа Монкура. Не зря бухгалтеру пришлось выйти в окно. Значит, перед тем, как обратиться к властям, придется кое-что подчистить, привести некоторые дела в порядок и молиться, чтобы грешки не вылезли на свет божий. А для этого надо позвонить другим людям.

Паркер был одним из субподрядчиков министерства обороны. Точнее, потенциальным субподрядчиком. То, что разрабатывала сейчас его фирма, понравилось одному из супервайзеров. Причем понравилось не с технической точки зрения — сменить одну заурядную систему на другую это в порядке вещей, если при этом получить крупный контракт и грамотно распилить его, не обидев никого. Вот так Паркер и получил доступ к телу полковника Рида, с которым они друг друга поняли даже без слов. Заключение о целесообразности и прочем писали-то его эксперты. А то, что разработки «Ацтека» превосходили его — об этом не слова, у владельца фирмы не было таких каналов, которые нарабатываются не в тиши кабинетов, а на званых приемах, куда приглашен весь цвет профессиональной бюрократии. Там его когда-то и познакомили с Ридом.