— Отошли бы вы от греха подальше, — он посмотрел через стекла противогаза на Воронцова. — Тут может быть заминировано.

Ладно, если человек просит, надо отойти, нечего бравировать ложной гордостью и бесшабашностью, прецедентов было сколько угодно. Даже один маршал ракетных войск так добравировался, сидя на открытой трибуне и наблюдая за подготовкой ракеты. Только одна оплавленная пуговица с орлом от него и осталась, а от сотни других, боящихся не угодить начальству и не осталось ничего. Так что, если спец говорит…

Минут пять спец кружил около сейфа как кот возле миски сметаны, что-то осматривая, что-то простукивая, наконец кивнул в такт своим мыслям, и укрепил над диском странную конструкцию, похожую на паука. Взиу… Раздалось пение сервомоторов, и щелчок запирающего механизма возвестил, что сейф открыт. Однако и тогда спец не отошел от сейфа, а со всем тщанием и аккуратностью приоткрыл тяжелую дверь на щелку и запустил туда гибкую змейку эндоскопа и повозился немного.

— Все, готово! — он повернулся к Драбицыну. — Я с вашего позволения выйду на улицу, подышу свежим воздухом, а то пот глаза заливает…

— Да, конечно! Спасибо вам.

— Пустое, — видимо улыбнулся под резиной спец.

— Команда захвата, ко мне! — и Драбицын повернулся к сейфу.

Да, тут было что прятать. Валюта САСШ, Европы и РИ, драгоценные камни, шуршащие в мешочках, облигации Имперского займа… Но не это интересовало графа. А вот толстая папка и несколько флэшек — даже очень.

— Собирайте все до последней бумажки, если найдете что-то ценное…

— Поняли вас!

Драбицын поднялся наверх, и вышел на свежий воздух, с наслаждением сорвав маску.

— Нашли? — к нему подошел Козьма.

— Нашел, — помахал папочкой граф.

— Пойдемте в дом, посмотрим.

— Что, прямо сейчас? — удивился граф.

— А вы как думали? Сейчас это бандитский налет, война кланов, если хотите. И за нее может прилететь вплоть до каторги. А вот если тут найдется что-то интересное, из того, что князь не доверял компьютеру, это уже можно представить, как операция Службы Охраны при помощи патриотически настроенных подданных. И тогда я вызываю свой спецназ и беру это под охрану, а также инициирую протокол на подобные случаи.

— Ну да. Важен не сам факт, а как его подать. Ну что же, пойдемте в дом. Есть тут у кого-нибудь хороший фонарь?

Все, прощай Лос-Анджелес, прощай, Америка. Я решил, что пора переменить место жительства. Раз мне сели на хвост, то от меня не отстанут. Купленная квартира еще пригодится, не мне, так тем, кто придет за мной, в смысле придет в хорошем смысле. А пока я сдал ее в аренду новому управляющему своей бывшей фирмы, белозубому и типично американскому до костей мозга Григорию Платову. Это вам только кажется, что нельзя узнать человека, долго прожившего в Америке под чужой личиной — разочарую вас. Все, от манер и одежды до выражения лица, все совсем другое, общался я когда-то со спалившимся резидентом. По внешности — типичный американец, с дебильным выражением лица и реакциями. Если не знать, что тридцать лет назад его звали русским именем, в жизни не подумаешь. Потом-то конечно он сбросил с себя весь дешевый фальшивый штатовский лоск и стал похож на обычного интеллигентного русского человека, которым и был изначально. Сколько мне придется отвыкать… Да быстрее, я-то в САСШ всего считай чуть больше полугода и прожил.

И теперь уже не проживу. И так я думал, что меня спалят раньше, но видимо мои детские нечеткие фотографии и изменение их хакером сделали свое дело. А вот теперь дело хреново.

Сдав ключи Григорию, и надавав ему ЦУ, я покинул теперь уже бывшую свою квартиру, и сел в машину. Посидел немного на дорожку, и решительно повернул ключ в замке.

Выезжая из города, я вертел головой по сторонам — когда я его еще увижу… Все-таки привык я к нему. Если бы родился американцем, переехал бы сюда, где море, солнце и пляжи, красивые женщины и шикарные виды.

Мой путь лежал опять на юг — видно такая у меня карма. Я буду переходить границу с Мексикой — самое разумное в моем положении. Через порты — опасно, да и опять тут я попаду в Юго-Восточную Азию, век бы ее не видеть, или в Японию. А оттуда выбираться — ну уж нет, прошлого раза мне хватило. Северная граница тоже отпадает — мало того, чтобы до нее добраться, мне придется пересечь страну, и как там выдумывать маршрут эксфильтрации — черт его знает, опять крутиться и суетиться, отыскивая приемлемые варианты, мне не хотелось. А вот Техас — да. Ехать меньше, да и население поменьше будет.

Так что опять мой путь занял порядка пятнадцати часов по пустынным хайвеям вглубь Техаса, куда обычно чужие не заезжают. А вот свои…

Сверяясь по спутниковому навигатору, я быстро нашел искомое место. Сколько труда в прошлый раз даже с помощью сюда было вложено! Но результат себя оправдал.

Поискав под ногами, я нашел проушины тросов, засыпанные землей — специально все на такой случай и рассчитывалось. Прикрепив их по бокам пикапа, я обошел невысокий земляной холмик, нашел колышки с другой стороны, и открепил от них трос. Все готово!

Я вернулся в пикап, и осторожно, давая малый газ, проехал вперед. Вуаля! Вместо холмика за мной поехал большой брезент, покрытый толстым слоем земли, и…

Вот она, та самая «Сессна» контрабасов, стоит в неглубоко вырытом окопчике. Да знаю я, что «Ж» значит жадность, и это в принципе плохо, но бросать абсолютно исправный самолет или уничтожать его — тут жаба забилась в истерике, и для гарантии похлопала вокруг лапой, ища кирпич, душить бесполезно. В прошлый раз воронцовские, посыпая меня отборным матом вырыли зарядами небольшое укрытие, а потом за пару часов перекидали землю по бокам.

Я зацепил за переднюю стойку шасси трос, и вытянул самолетик на ровную землю. Ну что, займемся предполетной подготовкой? А дальше придется еще и помахать лопатой, зарывая джип таким же образом, вдруг понадобится.

Закончил я ближе к вечеру, натруженные лопатой руки болели нипадеццки. Я гордо осмотрел свое творение, и остался доволен. Меня сейчас манило небо.

Я выбрал маршрут, которым раньше и летали мулы, только вот конечная точка назначения была совсем другая, милях в ста на восток, ближе к побережью.

Мотор гудел ровно и уверенно, легкая пташка отлично слушалась руля — недаром пилоты говорят, что «Скайхок» — это летающий велосипед. Я пролетел на бреющем почти весь путь, уйдя вверх только над границей, чтобы избежать возможного визуального обнаружения, а радары мне по барабану — опять уйду вниз, и ищите-свищите, на ста метрах ни один радар меня не поймает. Все, теперь я в Мексике, еще миль сто, и пора, надо будет избавляться от самолета, теперь уже навсегда. А то это посчитают еще за наглость, явиться в гости к хозяевам на и же угнанном самолете, пропавшем с месяц так назад.

Выбрав какую-то речушку, я полетел вдоль ее русла. Вот, вроде подходит… Я выключил мотор. Следя за скоростью, чтобы не допустить сваливания, дождался, пока подо мной не оказалась в нескольких метрах лента реки, серебрившаяся под светом фар, и потянул нос на себя, окончательно гася скорость. «Сессна» запротестовала, став похожей на летающий кирпич, и жестко ударившись хвостом о воду, превратилась в плохую лодку. Ну все, время купаться! Хорошо, что я об это позаботился, и две мои большие сумки с пенопластовыми вставками имели нулевую плавучесть.

Я успел их выпихнуть из наполняющегося водой салона, а сам уже выныривал из него, задержав дыхание. Фуух! Сумки на шнуре за собой, сам к берегу… Я быстро скатал мокрую одежду, сунул ее в пакет, и переоделся в сухое — не хватало мне еще пневмонию здесь получить. А вот позаботиться о здоровье стоило — ударная доза левомицетина еще никому не повредила после купания в таком мутняке. Оставалось только молиться, что мне не попал в рот какой-нибудь гепатит, вечный спутник грязных речушек, в которые гадят все подряд от самого истока.

Я вздохнул, поправил сумки, и двинулся в поисках шоссе и средств передвижения. А то пешком я идти не подписывался.