Что ж, неплохо. Ситуация прояснялась.

Анника закончила мыть голову. Она вышла на кухню и поставила чайник.

— Что с тобой? Что это ты вдруг просветлел? — спросила она Юнаса.

— Ничего. — Юнас решил никому не говорить про заметку. Это только вызовет подозрения. Давид и Анника не особенно разбирались в журналистике.

Утро проходило в тишине и спокойствии. Встали мама с папой, и теперь вся семья собралась за завтраком. Время бежало быстрее, чем Юнас смел надеяться.

Без двадцати восемь зазвонил телефон. Юнас вылетел из кухни и снял трубку. Это был Линдрот.

— Здравствуйте, пастор!

— Когда же вы, наконец, придете? — нетерпеливо спросил Линдрот.

— Мы можем прийти прямо сейчас, — ответил Юнас. — Но ведь еще только чуть больше половины восьмого, а Британский музей, наверное, открывается не раньше чем в девять?

Линдрот заговорил так, словно был Санта Клаусом.

— Да, конечно, но, понимаешь ли, дорогой Юнас, между Рингарюдом и Англией есть небольшая разница во времени, так что когда здесь только восемь, там уже девять.

— Отлично! Тогда мы идем! Позвонить Давиду?

— Нет, я сам позвоню. До скорого, Юнас.

Юнас повесил трубку и закричал:

— Анника, давай быстрее! Линдрот нас ждет!

— А как же мои волосы? — Анника пощупала голову. — Они еще совсем мокрые.

— Высохнут по дороге! — отмахнулся Юнас. — Пошли!

Аннике не очень-то хотелось выходить из дома с мокрой головой, но ничего не поделаешь. Сама виновата, сказал Юнас. Полоскаться в такое важное утро — верх глупости.

Всю дорогу они без конца препирались. Когда Линдрот открыл им, Юнас как раз собирался в очередной раз съехидничать, но пастор заговорил первым:

— У меня еще не совсем высохли волосы. Пока я вас ждал, решил помыть голову…

Анника смерила Юнаса взглядом, полным превосходства.

— Я тоже помыла голову, — сказала она. — Так что у меня волосы тоже еще не высохли.

Тут примчался Давид на своем велосипеде. Он немного опоздал, так как мыл голову, когда позвонил Линдрот. Анника снова взглянула на Юнаса. У него был понурый вид.

Ребята расселись на свои места в конторе пастора. Теперь они чувствовали себя здесь как дома, у каждого был свой стул.

— Да, я так разволновался, что ночью почти не спал, — сказал Линдрот. — Так, посмотрим… Сейчас у нас начало девятого. Лучше, наверное, сразу попытаться застать их там, с утра пораньше, пока они не разбежались из своих кабинетов…

— Но, пастор, — перебил его Давид, — я тут подумал… разве у нас не на час позже? Ведь тогда в Англии сейчас только семь.

Линдрот с сомнением посмотрел на него и достал свой еженедельник.

— Не может быть. Неужели я так ошибся? Ведь я внимательно проверял… Смотрите! Здесь написано: минус один… Разве это не значит, что у нас на час раньше? И тогда они теряют час?

— Как это?

Линдрот с досадой отодвинул еженедельник:

— Вечно в этих таблицах понапишут такое — поди разбери! И как это понять простому человеку? Все равно. Давайте позвоним!

— Да, давайте! — встрял Юнас. Давид опять возразил:

— Но сейчас слишком рано, пастор. Я вам точно говорю. В Англии сейчас только начало восьмого.

— Неужели нам придется ждать еще два часа? — разочарованно спросил Линдрот. Он чувствовал себя обманутым. — Ну и что мы будем теперь делать?

Линдрот печально уставился перед собой, но вдруг глаза его снова засветились.

— Я знаю, что мы будем делать! — сказал он. — У меня же поспел крыжовник. Крупный, красный и очень вкусный! А я обещал жене, пока она будет в Даларна у нашего сына, собрать его. Она всегда расстраивается, если что-нибудь пропадает зря, а нам все равно делать нечего — можем собрать ягоды.

— Отличная идея! — Юнас обожал крыжовник. И они пошли в большой сад Линдрота. Кусты ломились от прекрасных ягод, и время прошло быстро. Им так много хотелось обсудить. А Линдрот умел и говорить, и слушать. В его компании никто не скучал.

Собрав большую корзину ягод, они вернулись. Линдрот поудобнее уселся за письменный стол и стал что-то искать в ящиках.

— Сейчас мы им все расскажем. Вот они удивятся! Такого они и представить себе не могли… Так… Может, здесь?

Выдвигая ящик за ящиком, он что-то искал.

— Прошлым летом мы с женой ездили в Англию, и нам удалось раздобыть замечательный справочник для туристов — в нем есть абсолютно все. Только вот куда я его подевал? Знаете, я думал найти там телефон Британского музея… чтобы не звонить в справочную и не ждать. А, вот он!

Пастор нашел какую-то книжечку и принялся ее листать. Его белые волосы высохли и, словно облако, обрамляли лицо. Анника смотрела на него влюбленными глазами. Он все листал и листал.

— Вам помочь?

— Спасибо, милая Анника. Но, кажется, я нашел… Да, вот… Британский музей… Грейт Рассел стрит… телефон… Ну что, звоним?

Все трое кивнули. Линдрот поднял трубку, но сразу же положил обратно.

— Юнас, это кошмар какой-то, я все время забываю купить… Нет ли у тебя, случайно, твоих горьких конфеток?

Юнас тут же достал «салмиак».

— Спасибо! Ну что ж… Давайте звонить… Я набираю… 0094…

Он ошибся, и пришлось набирать заново.

— …ноль… ноль… девять… четыре… потом… Линдрот остановился и посмотрел на Давида:

— Но что я им скажу? Наверное, Давид знает английский лучше, чем я?

— Да нет, вряд ли, — неуверенно ответил Давид.

— Тогда попробую сам… — Взяв себя в руки, Линдрот, наконец, набрал номер. Было слышно, как на другом конце произошло соединение, и после нескольких гудков кто-то ответил. Линдрот склонился над столом, плотно прижав трубку к уху. Вместо того чтобы говорить спокойно, он почему-то стал кричать.

— Hello! Hello! This is from Sweden! Sweden here! Can you hear me? This is Lindroth speaking. The vicar in Ringaryd. Lindroth, yes, yes… No, no… This is not… I don't know… Wait a minute![6]

Линдрот замолчал и беспомощно посмотрел на Давида:

— Давид, поговори ты. Кажется, они меня не понимают.

Давид взял трубку. Он больше не чувствовал неловкости. Говорить по-английски хуже, чем Линдрот, было невозможно.

— Could I please talk to somebody at the Egyptian Section of the Museum? Yes, please! Thank you![7] — уверенно произнес он.

Линдрот с любопытством смотрел на него.

— Они поняли? — спросил он.

— Поняли, но что я им скажу? Сейчас меня соединят с Египетским отделом.

Линдрот сразу оживился. Он-то знал, что Давид должен сказать. Юнас тоже знал, но Линдрот его опередил:

— Расскажи все как есть! Что мы нашли статую, о которой они спрашивали, и это та, что хранится у них. Но скарабей у нас, он здесь, у меня, в пасторской конторе в Рингарюде… и скажи им, что мы очень хотим узнать, как статуя попала к ним, когда, и все такое… Что им об этом известно?..

Линдрот перевел дыхание, а Юнас воспользовался случаем и вставил:

— Скажи еще, что скарабея мы просто так не отдадим. Это, между прочим, самое ценное… так что было бы лучше, если бы они прислали статую сюда, к нам… И спроси, где вторая? Статуя Патрика Рамсфильда… Это самое важное… скажи, что статуи должны стоять вместе… скажи им это… то есть, мы же должны…

Разволновавшись, Юнас совсем запутался, и Линдрот продолжил:

— Понятно, что это уже следующий вопрос… но все же скажи им, что нам нужен весь материал, который они смогут раздобыть…

Пока Юнас и Линдрот вот так перебивали друг друга, объясняя Давиду, что ему сказать, Давид справился с разговором сам. Он закончил и положил трубку.

— Все? — удивился Линдрот.

— Что они сказали? — спросил Юнас. — Кому достанется статуя? Где вторая? Ты не пообещал им отдать скарабея?

Давид с улыбкой посмотрел на них, потом вернулся на свое место, сел и взял несколько ягод.

— Ну как, сложно было? — спросила Анника, улыбнувшись.