— Мы до этого года даже не знали, что Белла умеет говорить. Теперь же, когда она приходит к нам, то постоянно о вас рассказывает. На это приятно смотреть. Мне было ненавистно наблюдать, как ее отец относится к ней, когда забирает. Вы, наверное, именно то, что ей было нужно.

Мне не понравилось то, что всем было известно о том, что Марк относился к своей жене и дочери как к мусору, но я был рад услышать, что могу что-то изменить.

Крепкий парень в спортивной куртке подошел к Джону. У него в ушах были наушники, а сам он смотрел игру на телефоне.

— Ненавижу эти чертовы танцы. Моя бывшая жена настояла, чтобы я пошел с Сарой сюда. Вы слышали, что Марк Кристенсен переехал в Чикаго? А я все удивляюсь, почему не вижу его. Возможно, его горячая жена теперь свободна. Как же ее зовут? А-а-а, вспомнил, Саманта! Я бы с удовольствием объездил ее. Красивое лицо в сочетании с такими формами не должно пропадать. —Джон скорчил рожицу, когда повернулся, чтобы посмотреть на меня. Так, этот точно был другом Марка.

Я протянул ему руку.

— Лукас Хантер, кавалер Беллы и бойфренд Саманты. Уверяю тебя, Саманта с ее формами сейчас недоступна как никогда, — я пожал ему руку чуть сильнее, чем следовало.

— Ник Мэттьюз, рад познакомиться, — он опустил голову и поспешил прочь. Я засмеялся тому, что он думал, будто у него есть шанс с моей девушкой. И тут я понял, что стоит больше внимания уделять школьным мероприятиям, потому что уверен, многие другие отцы также обращали внимание на формы Сэм.

— Лукас! Мы можем потанцевать? — Белла подбежала ко мне, в то время как Джон повел Джулиану к импровизированной танцплощадке. — Не страшно, если ты откажешься, папа всегда ненавидел танцевать.

— С удовольствием, Бабочка! Пошли! — играла песня «Уан Дайрекшн», и это была именно та песня, которую Белла заставляла нас включать в машине снова и снова. Я знал на память слова «Лучшей Песни Всех Времен» и закружил Беллу в танце, как другие папы.

— Лукас, тебе весело?

— Это лучшая вечеринка, на которой я когда-либо был! — она засмеялась и побежала назад к своим друзьям.

Пока я уходил с танцпола, кто-то похлопал меня по плечу. Обернувшись, я увидел старую женщину с темными волосами и добрыми глазами. Я предположил, что она была одной из учительниц Беллы.

— Вы, наверняка, Лукас. Я Джоанна Нельсон, руководитель танцевального кружка Беллы. Саманта позвонила мне и дала знать, что именно вы приведете сегодня Беллу. И после того, как я так много услышала о вас, мне очень хотелось сопоставить лицо с именем. Это хорошо, что я вас встретила, — она протянула руку, и я поздоровался.

— Виноват. Мне также приятно с вами познакомиться. Хорошая вечеринка.

Джоанна улыбнулась.

— Я очень рада, что Белле удалось прийти. Она так изменилась с прошлого года. До этого она была очень застенчивой и тихой, а теперь мы иногда вынуждены просить ее вести себя спокойнее. Я бы хотела кое-что вам показать.

Я отправился за Джоанной к задней части комнаты, где классная доска была украшена произведениями искусства, которые выполнили девочки. Она сняла два листа цветной бумаги. Первый из них она передала мне, это была картина, которую, похоже, нарисовала Белла. На ней были изображены две цветные фигуры на синем фоне. Под рисунком она написала «Лукас учит меня плавать».

— В начале учебного года мы попросили девочек нарисовать самую яркую часть проведенного лета. Белла была единственной, кто не задумался над тем, что рисовать.

Она очень изменилась с того момента, когда я впервые ее встретил. Сэм говорила, что Марк всегда кричал на них обеих, когда был дома, так что Белла в основном была интровертом. Мне нравилось, что я помогаю ей выбраться из оболочки, в которую ее загнал придурок-отец.

Джоанна вручила мне другой рисунок и улыбнулась.

— Думаю, вам стоит увидеть и этот. Мы попросили девочек нарисовать их любимого человека, который не был бы мамой или папой, и рассказать нам, что сделало его таким особенным.

Надпись в верхней части картины гласила «Лукас». Я усмехнулся от коричневых шипов, которыми она изобразила мои волосы и квадратных джинсов, которые она нарисовала. То, что я прочитал внизу, образовало в моем горле настолько большой комок, что мне стало трудно дышать.

— «Лукас лучший. Он никогда не кричит, научил меня плавать и покупает мороженое. Мы смотрим фильмы о принцессах и играем в игры. Мне нравится, когда он находится в моем доме.»

Когда мне было около десяти, перед тем, как отец заболел, мама взяла нас с Джессикой навестить его на работе. Там по всей стене висели нарисованные нами картины или сделанные из цветной бумаги. Я спросил его, почему он повесил именно их, а не награды, как это делали в других офисах, что мы видели. И он ответил, что лучшее, что когда-либо сделал в жизни, это двое детей, которые сильно его любят. Я никогда не понимал, что он не имел в виду. До этой минуты.

— Можно мне... — я потерял дар речи и не смог закончить фразу.

— Взять их? Конечно. Мне кажется, Белла хотела бы услышать, насколько вам понравились ее рисунки. — Джоанна кивнула и ушла.

Я смотрел на рисунки в моей руке и мог услышать голос сестры «Видишь, я говорила тебе, что вы слишком сблизились», но для меня не было возврата. Белла изменила меня так же сильно, как и я ее. Мне тоже нравилось быть дома вместе с ними, и я бы никогда не хотел оттуда съезжать.

Белла подбежала ко мне с большой улыбкой на лице.

— Лукас! Миссис Нельсон сказала, что показала тебе мои рисунки! Ты видел! На одном из них мы с тобой, а на другом только ты. Твои волосы на самом деле не такие коричневые, так что я добавила немного желтого.

Я засмеялся и опустился на колени, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Ты прекрасно поработала! Миссис Нельсон сказал, что я могу забрать их домой и повесить у себя. Думаю, один я оставлю у себя в квартире, а другой заберу в офис.

Белла широко раскрыла глаза.

— Они настолько тебе понравились?

Я кивнул.

— Конечно. Их же сделала ты!

Белла обняла меня медвежьей хваткой, а я поцеловал ее в щеку.

— Я так рада, что ты пришел!

— Я тоже, Бабочка.

К концу вечера, когда мы уходили из школы, и я пристегивал Беллу в машине, она притихла. И оставалась молчаливой всю дорогу домой.

— Что случилось, Бабочка? Разве ты недовольна?

—Да, — еле слышно ответила она. Я не знал, что могло произойти. Она весело проводила все время, и перед тем как мы собрались уезжать тоже. — Ты нас бросишь.

— Что? Кто тебе это сказал?

— Сара. Она сказала, что ты не мой настоящий отец, поэтому все равно нас бросишь. Я не хочу, чтобы ты уходил. Не хочу скучать по тебе.

Мы припарковались на подъездной дорожке, и я сел рядом с ней на заднее сиденье, внимательно всматриваясь в печальное выражение на ее лице. Мне хотелось видеть счастливую девочку, которая плясала под любимую песню и бегала со своими друзьями.

— Ты знаешь, почему я называю тебя «бабочкой»? — спросил я, заправляя прядь волос ей за ухо.

— Да, потому что я люблю бабочек.

— Это не единственная причина. Когда я был ребенком, я любил гонять бабочек, особенно очень красивых и красочных. Я не очень часто видел их, так как жил в городе, так же, как и ты, но когда встречал, то они всегда вселяли в меня ощущение счастья. То же самое я чувствую каждый раз, когда вижу тебя. Счастье, — я поцеловал ее в лоб.— Именно поэтому я никуда не уйду.

Уголки ее рта поднялись в улыбке.

— Значит, я такая же красивая, как бабочка?

— Ты самая красивая из всех бабочек, которых я знаю. А теперь давай зайдем внутрь, прежде чем мама начнет волноваться, куда мы пропали, — я указал на свою щеку, и она меня поцеловала.

Я отстегнул ремень, и она подняла руки, чтобы я смог ее забрать. Бедняга была истощена от всех этих танцев. Она обняла меня за шею и уткнулась головой в плечо.