– Ага, я побежала, – приятельница отлипает от моего стола и уверенной походкой отправляется на поиски очередных свежеиспеченных сплетен.

– Ангелина! Ангелина, ало! Слышно?

Голос Олеси, координатора фонда «Большое сердце», кажется каким-то чересчур возбужденным. То ли это телефонная связь искажает ее интонации, то ли она действительно не на шутку взволнована.

– Да-да, Олесь, я вас слушаю. Здравствуйте! – прижимаю трубку поплотнее к уху, чтобы лучше слышать свою собеседницу.

– Ангелина! У меня просто потрясающая новость! – девушка переводит дух. – Нужная сумма на операцию для вашего сына собрана!

Споткнувшись, сердце замирает. Пропускает один удар. А затем резко ускоряется и принимается насиловать тесную клеть ребер с утроенной силой.

– Что вы сказали? – уточняю на всякий случай.

Боюсь, что мне послышалось.

– Деньги на операцию есть! – радостно повторяет Олеся.

– О, Господи… – только и могу выдохнуть я.

От волнения становится трудно дышать. И ноги вдруг делаются какими-то ватными. Делаю пару шагов вперед и упираюсь рукой в стену, тем самым частично перенося вес тела на нее.

– Ангелина, вы тут?

– Да, извините… Я… Я просто очень-очень счастлива! – хриплю в трубку. – Спасибо вам! Спасибо за помощь и эту прекрасную новость!

– Я и сама очень рада!

На глаза наворачиваются слезы. Они тонкой дрожащей пеленой застилают реальность, и я боюсь сделать лишний взмах ресницами. Если моргну, то прозрачные ручейки неминуемо потекут по щекам. А у меня ведь рабочий день в разгаре – мне нельзя плакать.

– Но как? Как вам удалось собрать нужную сумму так быстро? – спрашиваю я, все еще пребывая в эйфории. – Ментально я была настроены на месяцы ожиданий…

– Обычно так оно и бывает, – отзывается Олеся. – Деньги, особенно если они немаленькие, собираются по полгода, а то и год. Но в вашем случае сбор закрыл один конкретный человек.

– Один человек? – я резко вскидываюсь и вытягиваюсь струной. – Кто он?

– Благотворитель предпочел остаться анонимным, – сообщает координатор. – Помимо операции, он оплатил вам с сыном перелет в Москву и вип-палату для послеоперационного наблюдения в клинике. А еще…

– Олеся. Олеся, подождите, – перебиваю торопливо. – Я знаю, у вас есть свои правила, но… Могли бы вы все же назвать имя человека, пожертвовавшего деньги? Это невероятно важно.

Чувствую, как рука, сжимающая телефон, дрожит. Оттого гаджет дергано елозит по уху. Я переполнена эмоциями, они вот-вот польются через край. Делаю глубокий вдох, чтобы хоть как-то усмирить бушующие чувства.

– Понимаю ваше любопытство, но, к сожалению, я не имею права нарушать анонимность благотворителя без его на то разрешения, – вздыхает девушка. – Кроме адресной помощи вашему сыну, он пожертвовал нашему фонду более тридцати миллионов рублей, поэтому его желания для нас в приоритете.

Какое-то время я молчу, пытаясь осознать услышанное. И чем больше я размышляю, тем меньше сомнений у меня остается. У кого в нашем городе есть свободные тридцать миллионов, которые он с легкостью может отдать на благотворительность? Кому понадобилось оплачивать не только Данькину операцию, но и даже наш перелет до Москвы? Ответ плавает на поверхности, и мне нужно просто набраться смелости, чтобы его озвучить. Хотя бы у себя в голове.

– Ангелина, вы периодически пропадаете, – говорит Олеся. – Но это, я так полагаю, из-за шока?

– Да, я все силюсь справиться с эмоциями, – отвечаю с улыбкой. – Простите мою заторможенность.

– Ничего, – усмехается. – У нас от подобных новостей люди и в обмороки падали. Так что вы еще хорошо держитесь.

– Подскажите, какими должны быть мои следующие шаги? Мне следует подъехать к вам в офис? Или, может быть, связаться с врачами?

Ко мне потихоньку возвращается здравый ум. Деньги – это, безусловно, очень хорошо. Но впереди не менее ответственный этап – сама операция. Ведь именно от нее в конечном итоге зависит, каким будет будущее моего сына.

– Виталий Андреевич, кардиолог Даниила, уже в курсе, ему позвонила моя коллега. Московский хирург, который будет оперировать, тоже. Сегодня или завтра вам нужно будет подъехать к нам, подписать документы и согласовать дату отлета в столицу. Лучше не тянуть и сделать это как можно скорее.

– Разумеется, – соглашаюсь я. – Сегодня поговорю об этом с начальством и вечером подъеду к вам.

– Замечательно. Будем ждать вас, Ангелина, – отзывается Олеся. – Еще раз поздравляю!

– Спасибо, – улыбаюсь и качаю головой. – Нет, правда, спасибо вам и вашему фонду, Олесь! Вы делаете по-настоящему благое дело!

Опускаю руку с телефоном вниз и наконец отлипаю от стены. Ноги по-прежнему ватные, но долго стоять на месте у меня нет времени. Нужно действовать! И причем незамедлительно.

В первую очередь надо пойти к Зарецкому и проинформировать его о том, что мой отъезд в Москву состоится чуть раньше, чем я предполагала. Уверена, никаких проблем из-за этого не возникнет. Просто следует сообщить Антону об этом как можно скорее, чтобы он смог найти подходящую замену на мой проект.

Ну и, само собой, мне нужно поговорить с Вавиловым. Я ни капли не сомневаюсь, что он и есть тот самый таинственный благотворитель, но все же хочу обсудить с ним это лично. Ну и… Поблагодарить, разумеется. Ведь Александр подарил нашему сыну шанс на счастливое и, самое главное, здоровое будущее.

Интересно, он сделал это из гуманистических побуждений? Или все же о чем-то догадывается?

Пока я, преисполненная радости, смутной тревоги и вселенского волнения, шествую к кабинету Вавилова, телефон в моей руке опять звонит. Подношу экран к лицу и улыбаюсь – это Виталий. Должно быть, хочет лично поздравить с прекрасной новостью.

– Привет, Вить, – подношу трубку к уху и улыбаюсь.

Светлакову я тоже безмерно благодарна. Ведь именно он нашел для Дани лучшего хирурга и посоветовал обратиться в благотворительный фонд для поиска средств на операцию.

– Линочка, здравствуй! – она как всегда мил. – Очень рад за тебя и за Даню. Я знал, что у вас все получится!

– Спасибо, – заворачиваю за угол и подхожу к окну, чтобы спокойно поговорить. – Я, если честно, даже сразу не поверила, когда узнала, что у нас есть нужная сумма. Так это быстро и неожиданно…

– Да, я и сам сильно удивился, – поддерживает Виталий. – Первый раз сталкиваюсь с такой масштабной помощью от одного лица. У тебя есть идеи, кто это мог быть?

– Эм… Нет, – лгу я. – Наверное, какой-то очень сострадательный и богатый человек.

Я не могу обсуждать Вавилова со Светлаковым по одной единственной причине: он думает, что отец Дани находится за тридевять земель и поэтому не принимает никакого участия в жизни сына. Какова будет его реакция, если я вдруг заявлю, что «блудный папашка» и есть мой влиятельный босс?

Ох… Это будет что-то с чем-то. Пока даже думать об этом не хочется. Отцовство Александра – моя большая тайна, в которую посвящены лишь самые близкие люди. И открывать ее Виталию я пока не готова.

– Действительно, мир не без добрых людей, – соглашается Светлаков. – Какие планы, Лин? Уже обсудила отъезд с начальством?

– Да, Зарецкий в курсе. Сказал, что смогу ехать сразу, как только буду готова.

– Отлично. Ну а в фонд когда собираешься?

– Сегодня. После работы.

– Я за тобой заеду, – предлагает Виталий. – Вместе скатаемся.

– Хорошо. Еще раз спасибо, Вить!

– Да не за что, – по голосу слышу, что он улыбается. – И еще кое-что…

– Да?

– Я соскучился.

Произносит это тихо и вкрадчиво. Даже интимно. Поэтому я не сомневаюсь, что сказанное – правда. Наши с Виталием отношения сложно назвать супер романтичными, ведь видимся мы непростительно редко, но все же определенное тепло между нами есть. Согревающее и очень душевное.

– Я тоже, – выдыхаю негромко.

– До вечера, Лина.