— Жаль, Шерил. Потому что лучше бы тебе велеть ему вернуться и прибрать за собой собственными силами.

Велеть. Прибрать за собой. Может, он и Докери, но кем, черт побери, себя возомнил, чтобы говорить в таком тоне о Джеймсе?!

Я спускаюсь ниже, оказываясь почти лицом к лицу с ним:

— Майлз, мне очень жаль, если я как-то и когда-то своим поведением натолкнула тебя на мысль, что ты имеешь право судить членов моей семьи или влезать в отношения между нами. Это не так. И лучше нам будет больше никогда не обсуждать моего брата.

Внутри меня все разрывается от боли понимания, что только что я уничтожила последнюю надежду на какие бы то ни было отношения с Майлзом. Но все к лучшему. Больше. Никакого. Докери.

Пометавшись по комнате из угла в угол минут с пять, я хватаюсь за телефон и набираю номер Аманды:

— Я знаю, каким будет задание для грядущего посвящения.

У Джастина Масконо отличный дом, но после стольких вечеринок он у меня ассоциируется исключительно с блюющими по углам студентами. Не знаю, что за дивная женщина каждый раз дочиста отскребает эти комнаты, но я бы на ее месте либо запросила гонорар как за съемки в фильме со средним бюджетом, либо давно уже уволилась, подала в суд и стребовала компенсацию… как за съемки в фильме со средним бюджетом.

Что подозрительно, оставшиеся от недели два дня прошли на удивление мирно. За исключением того, что сестринство решило, будто я сошла с ума. Не все положительно приняли идею испортить отношения с братством. Нет, в каком-то смысле я девчонок понимаю: если исключить «братьев», спать станет попросту не с кем, но меня мало волнуют их сложности в этом вопросе.

Джастин перешел черту, которую переступать никогда нельзя. И дело не в грязных сплетнях обо мне и даже не в хеллоуинском дресс-коде. Дело в смонтированной фотографии. Именно так я у своих девчонок и спросила: хотят ли они, чтобы их лицо появилось рядом с чьим-то членом, прилепленное к чужому телу. Ведь велика вероятность, что к следующему разу Джастин узнает, что такое «рефлекс», и мы уже никак не докажем, что не отсасывали кому-то всем коллективом. Без экспертизы и зала суда, где встретятся адвокаты, требующие огромные деньги за свои услуги.

После этого девчонки пыл поумерили и даже перестали намекать, что я просто обижена на весь мужской род из-за случая со Стефаном. Кстати, вот и пример того, с кем можно спать, исключив из списка братьев. Потому что, кажется, этот парень гарем себе собирает. А любимой женой заделалась девчонка, дожидавшаяся его у мотоцикла параллельно со мной. Каролина, кажется. Но и других Фейрстах вниманием не обделяет, причем количество — последнее, что его волнует. Уже прошел слушок, что и предпочитает он… по несколько сразу.

Я стараюсь не обращать на это внимания, но полностью абстрагироваться не выходит. Потому что еще нескоро похождения Стефана перестанут ассоциироваться с нашей встречей в женском туалете.

Вот и сейчас, попивая свое пиво у бассейна, я зачем-то поглядываю на него, развалившегося в одном шезлонге с девицей, которой Фейрстах шепчет что-то на ухо, поглаживая ее бедро. Вечеринка у бассейна, большинство девчонок в крошечных бикини. Совсем как та, что почти улеглась на Стефана. Не пойму, зачем Масконо понадобилось раздевать нас на Хеллоуин принудительно. Сегодня можно запросто разглядеть в подробностях любую из присутствующих задниц. Зачем продолжать? Унижения ради?

— Я так понимаю, давая Веронике задание разузнать о людях, которые разбираются в стоимости подержанных мотоциклов, ты имела в виду вовсе не его, — замечает Клэр мой взгляд.

— А ты считаешь, он разбирается? — спрашиваю я, даже не делая вид, что не поняла, о ком речь. — По-моему, он умеет только пользоваться.

— Ты сейчас про мотоциклы? — спрашивает Клэр со смешком, и я пожимаю плечами. Конечно не о них.

Вечеринка началась в пять часов вечера, после пар, и сейчас мы наслаждаемся последними лучами солнца под грохот музыки, лежа в шезлонгах. Подтянув повыше очки, я лениво наблюдаю за Бо, который лижется с развратного вида чрезмерно загорелой брюнеткой, у которой зататуирована вся рука. Его секс-формат ясен: как можно доступнее, чтобы поменьше напрягаться.

— Глядите, Майлз, — восклицает Аманда из шезлонга по другую руку от меня. — А кто это с ним?

Внутри меня все промораживает, когда я медленно и намеренно-лениво поворачиваю голову в сторону дома. Но хотя бы голос звучит ровно:

— Без понятия.

Я не делаю вид, что мне неинтересна личность новой подружки Майлза. Все ее рассматривают, с большей долей вероятности мое неровное отношение к этому парню выдаст не что иное, как показушное равнодушие. Приглядевшись, я обнаруживаю, что с Майлзом явилась девица, которую Зак Эммерсон сбросил со своего кресла. Инста-кукла высшей пробы. Интересно, он ее начал клеить прямо на вечеринке, куда пришел «со своей девушкой Шерил»? Чуть позже? Или уже после того, как я велела ему не обсуждать моего брата? Мне всегда больно видеть его с другими девчонками, но с ней — особенно, потому что именно в этом его поступке видится его настоящее отношение ко мне. И он пришел с девкой Зака, прекрасно зная, что мне придется держать лицо. Иной причины превращать эту куколку в трофей, который переходит между богатенькими мальчиками, я не понимаю. И все равно обидно до алых искорок в глазах.

— Платье просто шикарное. Когда стемнеет и включат подсветку у бассейна, будет выглядеть еще эффектнее, — щебечет Аманда, а мне становится даже интересно: она искренне не знает о моей симпатии к Майлзу или пытается задеть побольнее?

Во рту горчит от собственного бессилия. У меня есть всего две заветных цели, которых я не могу достичь. Это правда о Джеймсе и Майлз Докери. Остального я добилась. Но самое-самое все время ускользает из рук.

Когда Майлз с подружкой подходят к шезлонгам, каждый из которых занят, одна из парочек уступает им места по собственной инициативе. От зрелища раздевающейся блондинки меня отвлекает плеск воды. Стефан с подружкой переместились в бассейн, и теперь каждый желающий может рассмотреть его шикарную татуировку.

— Что это у него на спине? Жуть какая, — комментирует Аманда. — Если уж мучиться на столе татуировщика, то ради чего-то красивого.

— Это — красиво, — не соглашаюсь я, вскидывая брови. — Или, по-твоему, хороши только веточки сакуры?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍У Аманды на плече имеется одна такая.

— Ты действительно так думаешь или тебе просто понравился массачусетский мальчик?

— Считаешь, я буду говорить не то, что думаю, лишь бы другие не приписали мне то, чего я не чувствую? — уточняю я.

— Ты всегда так сложно говоришь, Шерри. Сразу видно — дочка ректора.

Я мучительно прикрываю глаза. Эта тоскливая вечеринка только началась, а мне уже дико хочется уехать. Я снова перевожу взгляд на Майлза, который теперь лежит в шезлонге. Я видела его без рубашки достаточное количество раз, чтобы быть готовой к этому зрелищу, но все равно чувствую смущение и непривычную сухость во рту. Может, он и не самый красивый парень, но круче подавляющего большинства здесь собравшихся, и моему самообладанию эта мысль совсем не помогает.

— У меня закончилось пиво. Схожу.

— И мне захвати, а то так лень.

Подавив порыв принести Аманде пиво и вылить прямо на голову, я направляюсь в дом и набираю себе полный стакан, чтобы едва ли не врезаться в дверях в очередных двух сплетниц:

— По-моему, он сейчас отымеет ее прямо в бассейне.

Я знаю, о ком они. Едва ли Стефан с подружкой успели за пять минут моего отсутствия вылезти из бассейна. Они были слишком заняты друг другом.

— Чему ты удивляешься? Каролину он поимел на бильярдном столе, и она сказала, что это был лучший секс в ее жизни.

Меня накрывает ярким, взрывным раздражением, от которого отделаться просто не получается.